========== Свет нового дня ==========
— Мистер Харди, у вас всё хорошо?
На шум пришла дежурная медсестра. Зайдя в палату перед ней предстала странная картина, которая на секунду ввела её в ступор. Палата была пуста, окно сломано, кофейный столик перевёрнут, а посуда что была на нём — разбита. Иными словами — погром. Из замешательства её вывел крик и звуки суматохи, доносящиеся с улицы. Выглянув в окно, девушке самой пришлось прикрыть рот от ужаса.
Внизу, на асфальте, лежало переломанное тело мужчины истекающее кровью, а вокруг собрался персонал больницы. Все что-то обсуждали, пытались решить что делать, пока кто-то не сказал решающее «Слишком поздно»…
Но где же Питер?
Что ж, можно сказать, ему очень повезло с суперспособностями. Чутьё предупредило его о приближении медсестры. Поэтому в мгновение ока он выскочил в окно, зацепился за стену и полез вверх. В следующую секунду он был уже на крыше и наблюдал ту же суматоху, что и медсестра.
Он смотрел на это, а в голове лишь одна фраза:
-«Я не хотел… Не хотел…» — повторял Питер про себя. А может и вслух. Он был в шоке, поэтому кто знает. Но больше всей этой ситуации его пугала лишь одна вещь — он ощущал правильность того что сделал, несмотря на внутренний голос. Удовлетворение. Он не чувствовал вины, он чувствовал, что сделал правильную вещь, даже принимая во внимания всю тяжесть поступка.
Рассвет он встретил всё там же, на крыше. Всю ночь Питер думал о том, что произошло. Взвешивал все за и против. Говорят, ты не можешь изменить свою жизнь за одну ночь. Но твои мысли за эту ночь, могут изменить всю твою жизнь. Именно это и произошло с Паркером.
Первые неуклюжие лучики осеннего солнца начали пробиваться сквозь угрюмые, серые облака, освещая спящий Нью-Йорк. Внизу шумели машины, на горизонте прекрасная панорама мегаполиса, а внизу Ист-Ривер, нежно шумевшая под звуки просыпающегося города. Разум Питера был будто бы окутан тем же туманом, что и утренний Нью-Йорк. Ни на одной мысли он не мог сосредоточиться. Сознание словно ускользало из его головы и уносилась прочь, вместе с дуновениями холодного ветра.
— Я отнял жизнь сегодня… — всхлипывая шептал Питер — и самое страшное…я сделал это осознанно. Я не стыжусь этого, я…я-я ведь сделал всё правильно. У меня не было выбора, иначе мне был бы конец, дяде и тёте конец, его собственной семье рано или поздно, той маленькой девочке…но…но если поступок правильный, почему мне тогда так плохо? — тихим и подавленным голосом продолжал он свой монолог
— «Это не правильно, ты не герой. Герои не убивают — пронеслось в сознании — посмотри на Капитана Америка»
— «Эта ходячая мораль? — послышалось из другого закоулка — посмотри на Тони Старка. Он тоже не святой, но при этом все считают его героем. При чём одним из величайших. Да и у Кэпа руки в крови не меньше. С чего ты вообще взял что он не убийца? Он во Второй Мировой воевал, олень… Нет среди них правильных и неправильных — разнятся лишь методы. То же относится и к тебе»
Питер был поражен такой внезапной и убедительной философской мыслью.
— В конце концов…правильность своих поступков определяю лишь я. И путь выбираю тоже я. И похоже…я свой уже выбрал. — сказал он, обратив взгляд на горизонт, где облака переливались всеми оттенками розового, в свете утреннего солнца.
Разговоры с самим собой это конечно полезно, но Питер начал замерзать и было принято оперативное и логичное решение отправиться домой. Кто знает, что эти двое пьяных романтиков могли учудить, пока он отсутствовал?
— «Будь что будет. Хуже уже точно не станет» — подумал Паркер.
К счастью, автобусы уже начали ходить, а в кармане он всегда старался держать мелочь на проезд, поэтому добраться до дома не составило особого труда. Разве что вид усталых и невыспавшихся рабочих, возвращающихся домой с ночной смены, немного угнетал. Он всегда падал духом, когда видел, что кто-то живет…вот так. Работой. Он понимал, что у них нет выбора, возможно, но всё же… Он пообещал себе, ещё давным давно, смотря на то, как убивается на работе тетя и как переживает из-за этого Бэн, что он будет заниматься тем, что ему нравится, что не будет зависеть от Мэй или от дяди, что не будет работать там, где не хочет, просто потому что там платят больше. И сейчас его уверенность в собственной правоте лишь больше укрепилась.
На всякий случай Питер всё-таки забрался в свою комнату тем же путем, что и вышел — через окно. Соблазн завалиться спать и проваляться часов 15 был велик как никогда. Но тот факт, что он не появлялся в колледже уже кучу времени бил в подкорку подсознания неприятным импульсом, имя которому — отвественность.
— «На первой паре высплюсь.Всё равно профессор Коннорс ведёт, в любом случае усну» — подумал он
Паркер стянул с себя грязную одежду. Гардероб у него был не особо разнообразен, поэтому пришлось обходится тем что есть: старым бежевыми карго, футболкой с надписью «Big Bang Theory» и старой тёмно-фиолетовой худи. Натянув на себя всё это, он устало повесил на плечо сумку со всем необходимым и спустился вниз.
Ну, а там он застал уже привычную глазу картину: Мэй, в впопыхах, собиралась на работу, дядя напротив сидел на кухне, вальяжно попивая кофе и смотря новости. Питер изо всех сил старался сохранять спокойствие и вести себя нормально, но глаза его выдавали. И если тётя обычно на такие вещи внимания не обращает, то Бэн всегда подмечал это в нем. Он всегда мог сказать, когда было что-то не так, будь то очередные нападки сверстников или кризисы личности, которые у Паркера случались довольно часто.
— С добрым утром, боец! — радостно выпалил дядя, поднимая вверх кружку с кофе так, что это прозвучало как тост.
— Алоха трезвенникам — изо всех сил стараясь изобразить бодрость жизнерадостность ответил Питер. Получилось вяло, замято и неуверенно. Как будто принтер зажевал страницу, напечатав нормально лишь треть.
— Питер собирайся, опоздаешь в колледж — вставила своё слово тётя Мэй. И буквально тут же, закончив последние приготовления и схватив ключи, побежала к входной двери.
— Я ушла, всем удачи — только и послышалось, перед тем, как дверь закрылась.
Нависло недолгое молчание, которое прервал Бен.
— И никакого поцелуя на прощание — дядя тяжело вздохнул, но при этом необычайно мягко и нежно улыбнулся,
