— Я понял, спасибо вам — голос был чудовищно вялым и уставшим, даже после двухдневного сна
— Не за что, мистер Паркер, это моя работа. Как только вам станет лучше, к вам зайдёт врач и скажет, что и как вам делать, а пока отдыхайте
— Спасибо, но… Вы ведь взяли у меня хоть какие-то анализы, так? Что со мной произошло?
— Я не знаю. Подобными вопросами занимаются врачи, я уверена вы понимаете
— Ладно, спасибо…эмм…извините за беспокойство…наверное — Питер неловко усмехнулся
— Отдыхайте — мило, и явно натянуто улыбнувшись, медсестра вышла из палаты, оставив парня одного, наедине со своими мыслями. В этом был и плюс. Он мог перевести дух и оценить ситуацию. Хотя тут и без всяких оценок и анализов было понятно, что что-то не так. Питер чувствовал какую-то беспричинную силу. Как будто он только что вышел из тренажёрного зала после пятичасовой тренировки. Он чувствовал, будто бы мог пробить стену одним ударом и в то же время, на контрасте, чувствовал чудовищную усталость. Правда, было ещё что-то. Что-то внутри изменилось. Нечто неосязаемое, вероятно едва ощутимое.
Но сейчас Питера это волновало меньше всего. Он боролся с двумя противоречивыми чувствами. С одной стороны, он чувствовал вину. Чувствовал, что нужно было остановиться. Он ведь перепугал ту девочку до смерти! С другой стороны, он чувствовал, что не закончил дело, ведь тот урод очнется, опознает Питера и…будут проблемы. К тому же всё это может повториться и в следующий раз его уже не будет рядом, чтобы остановить эту скотину. И такие мысли пугали его. Пугало то, как легко они ему даются. А вот борьба с этими мыслями-напротив.
Устав сражаться с самим собой, Питер откинулся на кушетку и сфокусировался на одной лишь мысли-поскорее бы увидеть Бена. Он был единственным человеком, которого парень хотел бы видеть сейчас на пороге своей палаты.
Не прошло и часа как появился врач. Хотя появился, это мягко сказано. Он буквально влетел в палату Питера, ведя словесную битву с кем-то снаружи.
До боли знакомые голоса дяди и тёти доносились из больничного коридора, а спорил с ними полный миниатюрный мужчина, на вид лет сорока, с кудрявыми волосами и в очках. Питер сразу подметил что врач уж очень сильно напоминал Дэнни Де Вито. Этот факт весьма забавлял его на протяжении всей сцены спора. Мужчина был весьма харизматичен, и даже когда злился не терял своего обаяния и самообладания.
— О Господь Всемогущий, вам это сказали, и сказали не раз. Вам говорили это на стойке регистрации, вам сказали это по меньшей мере три медсестры, которых вы уже достали, а вы всё никак не поймёте! К нему будет можно только когда я его осмотрю. Вот он я, видите? Иду осматривать. А теперь прошу, подождите в коридоре и дайте мне, во имя Гиппократа, сделать мою работу!
— Я ненадолго, лишь одним глазком, прошу, я должна знать, как он!
— Мэй, ну тебе же по-человечески сказали, всё с ним в порядке. Он боец не из робкого десятка. Давай, пошли посидим немного, расскажу кое-что…
Наконец, отбившись от тёти, доктор мог полностью сфокусироваться на своем пациенте.
— Ну и боевая же женщина! — закрыв дверь и выдохнув, произнёс он.
— О да, она может. Самое веселое в том, что это она ещё стесняется. Дома так вообще полная Кавабанга — слегка улыбнулся Питер
— Не сомневаюсь! Представляешь, всю больницу на уши подняла! Каталке было негде проехать. Куда бы ни пошёл — она там!
Паркер рассмеялся. Как ему показалось, первый раз за целую вечность. На душе сразу стало легче и он на мгновение забыл обо всем, что произошло с ним. Обо всех проблемах и последствиях. Обо всем.
— Извините, а можно вопрос? А вы…
— Да, я дублёр Дэнни Де Вито — ответил мужчина и засмеялся.
— Просто вы очень похожи — немного смутился Паркер
— Ага. Меня уже тут почти все так и называют. Эй, Дэнни, тебя пациент ждёт! Где этот Де Вито? Мне нужно помощь Де Вито… — с улыбкой и артистичностью рассказывал доктор. Питеру на секунду даже показалось, как будто они знают друг друга уже лет сто.
— «Вот что значит — ладить с людьми» — промелькнула мысль в голове
— Представляешь, я уже из-за них всерьёз подумываю сменить имя — продолжал врач — хотя меня останавливает то, что моя жена убьёт меня, если я променяю старого, доброго Боба на Дэнни.
Питер усмехнулся
— Так, ну ладно, давай-ка тебя по-быстрому осмотрим, идет?
— Хорошо
Врач принялся за работу. Первым делом он осмотрел руку. Однако, по поводу укуса доктор ничего не сказал, и продолжил осмотр.
Это немного напрягло Питера. Он ждал чего-то ужасного. Приговора или хотя бы наводящего вопроса, какого-нибудь замечания, совета…
— Даже странно. Ты поступил сюда с температурой под сорок и результаты анализа крови были на порядок выше нормы. А сейчас всё в порядке. По крайней мере на первый взгляд. Нужно ещё провести дополнительные анализы…
— Нет, нет, послушайте, всё нормально. Я отлично себя чувствую, правда, просто скажите, что вы думаете на счет…этого — Паркер показал руку с укусом
— Насчет укуса или разбитых костяшек? — усмехнулся доктор
— Это…другое — Питер замялся. Он постепенно начал осознавать всю уязвимость своего положения. Здесь он в опасности. Что если доктор притворяется? Заговаривает ему зубы, пока сюда уже едет наряд полиции, дабы повязать его за нанесение особо тяжких. Острая необходимость покинуть больницу тревожной волной растеклась по всему телу и, что есть силы, ударила в виски.
— Послушай, я не хочу лезть в твои дела, но я ни за что не поверю, что ты просто собирал чернику в центре Нью-Йорка. Пожалуйста, не говори так. Не разрушай мою веру в чувство юмора вашего поколения — в его словах чувствовалась ирония, юмор и сарказм. И это делало свое дело. Немного сглаживало углы этой ситуации.
— Я хочу уйти — вдруг твёрдо заявил Питер.
Боб тяжело вздохнул.
— Хорошо, мы не имеем права держать тебя здесь против воли. А отказ от лечения — твоё право. Ты не критически больной.
— Спасибо
— Мы выпишем тебя завтра. Вещи свои заберёшь у старшей медсестры. А сейчас отдыхайте. Приятно было познакомиться мистер Паркер.
Доктор был явно недоволен решением Питера, но правила не позволяли ему поступить иначе. Он горько улыбнулся и направился к выходу.
— Можете войти, но ненадолго. Ему нужен отдых — послышался уже в коридоре голос Боба.
Тут же в палату вошли дядя с тётей.
—
