— Ну, так как они все-таки встретились снова?
— Отец женился.
— Ой! На ком?!
— На Желе. Это Богиня Смертной Печали. Она тоже жительница этого мира. И она стала матерью Казимира. Отец придумал способ быть с любимой. Родить себе приемника.
— Хм. Ну и способ. Хотя… где я, где боги? — проговорила Степка.
— На расстоянии вытянутой руки, — подмигнул Лапа и продолжил, — когда Казимир достаточно подрос, чтобы ему можно было доверить правление хоть на час, отец рванул наверх.
— Искать Зирку?
— Да…
— Полагаю, нашел?
— Нашел… — вздохнул Лапа.
— Так и что случилось, Лапа? — захныкала женщина, — не томи.
— Мама была больна.
— Разве боги болеют? Они же бессмертные!
— В разлуке с любимым мать затосковала. И от тоски стала разбрасываться своей силой без разбору. Отвешивая людям больше обычного. И ее лучики стали таять, так как рядом не было никого, кто любил бы ее, подпитывая силы.
— М-да, это грустно. Но все же ты родился!
— Родился. Отец поддерживал ее силы как мог, но он появился слишком поздно.
— А с Желей развелся хоть?
— Да, с матерью Казимира они расстались почти сразу. Она родила брата и сама ушла. Она такая, странная слегка. Вся в себе, в своей тоске-печали.
— Ясно. Так и что дальше?
— Отец таки забрал мать сюда, будучи больной она более не спорила. Они поженились. Прожили вместе недолго. А потом она родила меня и умерла.
— Мне очень жаль…
— Ничего, Веночек. Уже не болит. Так вот, перед смертью мама попросила оставить меня свободным. Не делать пленником сил и долга. Просила не наделять меня ничем.
— А так можно?
— Отец выполнил ее последнюю просьбу. Я не обременен долгом. Ничего не должен людям. Я могу выбирать судьбу сам.
— А где сейчас твой отец, почему правит Казимир?
— Когда я подрос, а Казимир принял пост, он ушел. Куда, мы не знаем. Может и нет его больше. Полагаю, он устал жить без матери.
— Печальная история. Мне жаль, — снова повторила Степка, — погладив Лапу по плечу, а он потерся лицом о ее ладонь.
— Спасибо. Но эта история давняя и мне иногда иногда кажется, что ее мне кто-то рассказал. Я слишком много времени провел среди людей, забыв кто на самом деле.
— Кстати, а почему ты оборотник? — вспомнила Степка, — ты ведь волк?
— Да кем я только не был, — мужчина медленно взял женщину за руку, словно боясь спугнуть, и приложил к своей груди, тихонько выдохнув. И так хотелось верить в искренность его чувств, в ласку, которую он проявляет, в то как жмурится, когда Степа касается его. Но как это сделать после случившегося? Как верить?
— И кем еще ты был?
— По-разному, — был неопределенный ответ, — путешествовал много. Всякой магией баловался. По молодости я вообще безбашенным был. Бросался из одного, в другое. Чему-то учился, от чего-то отрекался. Но богом никогда быть не хотел. Это плен, вечно кому-то что-то должен. Тебя просят о помощи, требуют, злятся и проклинают, когда не можешь ее оказать. Всем от тебя что-то требуется. А я себе другого хотел. Место свое в мире искал…
— Нашел?
— Сейчас, кажется нашел, — окатил нечитаемым взглядом и загадочно спросил, — скажи, Веночек, тебе не снятся странные сны?
Сбитая с толку сменой темы Степка ответила не сразу.
— Например? Что ты считаешь странным?
— Словно во сне — ты не ты! А находишься в другом теле, живешь другую жизнь?
— А, это бывало! И не раз. Только это не сны были, а видения прошлого. Из жизни Первой Слагалицы.
— И только ее?
— Нет, еще как-то я была в теле Зои, это дочка Антона Грозного.
— Вот и я, стал видеть подобные сны.
— И что ты видел? — заинтересовалась она.
— Не всегда удается вспомнить. Но послевкусие мерзкое. Так, словно я потерял кого-то очень близкого и ищу, ищу. А найти не могу. А в последнее время эти сны участились.
— И что думаешь по этому поводу?
— Что в прошлой жизни потерял любимую. Кажется, она умерла.
Тут Степка не нашлась, что сказать и на некоторое время они замолчали. Ей и своих неразгаданных тайн хватало, дабы еще в Лапиных ковыряться.
— Расскажи теперь, что задумал касательно меня. Ты обещал, — напомнила она.
— Все расскажу! Теперь уже можно! — заверил, — помнишь первую встречу? Ты мне сначала совсем не понравилась.
— Помню, — ухмыльнулась, — это взаимно! Ты мне показался заносчивым засранцем!
— А ты мне напыщенной стервой!
Они рассмеялись, вспомнив встречу в клубе Славика.
— Но я поменял свое мнение, когда ты пожала мне руку при знакомстве.
— Ты тогда так странно на меня посмотрел. Удивился вроде. Чему?
— Я умею видеть людей. Их чувства, помыслы. И то, что увидел в тебе, не совпадало с первым впечатлением. Светлая ты, теплая. Родная, что ли. В общем удивился я тогда.
— А потом?
— А потом ты меня обняла.
— Ну не сразу! Я тебя обняла, когда увидела твою боль. Ты смотрел на Лику, крутящую задом возле Славика и страдал.
— А ты получается тоже «зрячая»?
— Нет, ничего такого. Но любовь я вижу. Издержки профессии, — поджала губы, — и Лику ты любил!
— Верное слово. Любил, в прошедшем времени. Ты говоришь, что я умею исцелять только тела, а вот ты исцелила мою душу тем объятием.
— Это как?
— Не знаю. Не понимаю. Но еще мгновение назад я страдал от неразделенной любви, а когда ты меня обняла — отпустило.
— Звучит как дешевенькая ложь! — скривилась женщина.
— Вот только в душу не плюй раньше времени! — психанул волк и подскочил, — когда расскажу все, ты поймешь, что я не мог поступить иначе!
— Не заводись, не заводись! И меня пойми! С тех пор, как я приехала в село, мне не врал разве что ленивый! Ложь — прошлое, ложь — настоящее! Чего мне ждать от будущего?! — Степка тоже разозлилась и поднялась вслед за ним, — как по-твоему это звучит? Любил Лику, а через секунду отпустило? Это что вообще?
— Я придумал себе ту любовь. Так сильно стремился к ней, ждал, что прикипел к первой понравившейся девушке. Лика, она клевая и…
— Так и валил бы к своей Лике, — выкрикнула в сердцах, — чего ко мне привязался?!
— Лика истинная Славика! — так же громко ответил ей Лапа, — я это понял, когда ты обняла меня. Извини, но к Тихому ты ответкой не пылала!
— Получается, не пылала, пока в глаза не смотрела. Не знаю. Тогда все сложно было, — Степка отвернулась, обняв себя руками, вдруг стало снова обидно и холодно.
— Когда я увидел остальных твоих типа женишков, сразу понял — настоящими чувствами там и не пахнет. Ваша… пусть будет симпатия, была больше на приворот похожа. Но я наблюдал, не торопясь с выводами, так как со слагалицами дел водить не довелось, мог ошибаться. Пока не увидел тебя с ним.
— С кем?
— С этим твоим, Нестером!
— Он Митя!
— Да
