— Куда на свадебный ковер?! Опять меня обмануть хочешь?! Под предлогом лечения мы поженимся, а я и пикнуть не успею?!
— Самый обычный ковер! — возразил Лапа, — Казимир действительно не собирался жениться на тебе, он блефовал!
— Естественно, вы же братья! Братья-брехуны! — Степка покосилась на ковер, но садиться на него не стала.
— Садись, ранами твоим займусь, — устало сказал Белый Волк, — а потом поговорим.
— Сказала, не сяду! Мне мальчики говорили, как ты обряд братания провернул, заделав нас кровными родственниками!
Лапа заскрипел зубами, отшвырнув ковер в сторону. Бросил на землю свою застиранную рубаху, оставшись с голым торсом.
— Все, нет ковра! Садись, говорю!
Степка поджала губки, но села, протянув ему обожженные запястья, которые болели сильнее всего.
Лапа заковыристо выругался. Да так, что даже у любящей сказануть Степки уши покраснели.
— Кто… это… сделал? — с расстановкой прорычал он.
— Тот самый огневик, который слагалиц хапунам заказал. Оказалось, он не умер. В общем, длинная история!
— С удовольствием послушаю!
— И надо оно тебе? Была бы возможность, я бы забыла!
— Все, что связано с тобой — мне надо! — Лапа закатал женщине рукава, оголяя ожоги и накрыл их ладонью. В том месте закололо, затем запекло, а через время щипать стало, — раны от магии медленнее заживают, а я прости, не в лучшем виде. Время нужно. Так что рассказывай, что произошло на той чертовой свадьбе!
— Не хочется, как-то… — насупилась она.
— Расскажи, мне важно знать! — попросил Лапа, парализуя своим фирменным серым прищуром и женщина сдалась. Сперва нехотя, но все же поведала ему о произошедшем. По словечку, по фразочке. Так и дошла до самого конца. Лапа слушал молча, только хмурился с каждым словом. А когда она закончила, обиженно изрек:
— Столько раз на волосинку от гибели была и все равно меня не позвала?! Вот значит, как…
— Ну, во-первых я злилась на тебя! — Степка наклонила голову, не в силах вынести его обвиняющего взгляда, — а во-вторых связана была, как мне серьгу дергать? И… если честно, вылетело из головы совершенно…
— И все-таки есть хорошее в том, что я замещу Казимира! — прорычал Лапа, неожиданно припадая губами к израненным запястья, — он мне за каждую твою слезинку заплатит!
— К-казимир? — пискнула Степанида, едва дыхание не потеряв от нежданного, чувственного прикосновения.
— Огневик!
— А…
— Да ему смола шампанским покажется, после того, как я им займусь! — он стал покрывать мелкими поцелуями внутреннюю сторону ладоней, и их током жгло в местах касания. Степка прикрыла глаза и позволила себе насладиться лаской еще пару мгновений и отняла руки.
— Не надо, Лапа! Строить из себя влюбленного до гробовой доски! Не верю я тебе. Скажи лучше правду, что за игру ты затеял?
— Я не вру! — на лицо волка набежала тень. Перекосилось, как от сильной боли, — и расскажу тебе все, только раны залечу.
— Какая забота! — буркнула она, однако не отстранилась, когда он приложил ладони к зудящим щекам.
* * *Лечил ее Лапа долго. И до того усталым выглядел, что Степанида несколько раз пыталась остановить его, мотивируя тем, мол и само заживет. Но мужчина не отступился. Сцепив зубы, залечил все, даже шишку на затылке. А затем лег на спину, прикрыв очи. Его голая грудь тяжело вздымалась, как после бега.
— Досталось тебе, там, да? — сочувственно поинтересовалась женщина. Пусть и сердилась за вмешательство в личную жизнь, тем не менее он собой заплатил выкуп за нее, заслуживая как минимум сочувствия.
— Пустое, — отмахнулся мужчина, — пожрать нормально, да выспаться…
— Скажи… — она придвинулась к нему ближе, — зачем все это, а? Братание, плен… Что ты задумал? Только не ври мне больше, прошу тебя! Ведь… ты умеешь лечить только телесные раны. А на душе моей… места живого нет… — последнее прошептала сипло, словно охрипла.
— Степа! — воскликнул Лапа, вскакивая и обнимая ее лицо ладонями, — Веночек, мой! Да если бы я мог! Да я бы душу за тебя отдал! Я ведь уберечь тебя хотел, пытался по крайней мере! Как чувствовал, что что-то замышляется, только никак сообразить не мог, что?! Но сдаваясь хапунам я был уверен, что ты позовешь при малейшей опасности! И я спас бы тебя! Не допустил бы того, через что тебе пришлось пройти!
— Лапа?! — недоверчиво протянула, — мальчики вместе справиться с огневиком не могли, что бы ты сделал один?! — взгляд волка жег до печенок, а слова его… в общем им хотелось верить, хоть и казались они дешевеньким хвастовством.
— Даже самый сильный стихийник слабее бога, Веночек! — Лапа выпустил ее и отвернулся, — это не то, чем я хотел бы хвастаться. Скорее забыть и не вспоминать… Но это правда. Я могу тебя защитить!
— Ты… бог? Но… как?
— Я отрекся от своих. Но силы у меня все равно достаточно.
— Расскажи подробнее. А ты… бог чего?
— Да ничего я не бог!
— Тогда не понимаю!
— Я сын Чернобога и Зирки. Мой отец — Бог Царства Мертвых. А мать, Богиня Счастья.
— Ух ты! Так у тебя оба родители боги?
— Оба. Но у них не вышло счастливого брака, так что «ух ты!» это не о них.
— Почему?
— Пожалуй, тут надо с самого начала рассказывать. Моя мама, Зирка, обладала особым талантом. При рождении человеческого ребенка, наделяла его лучиком своей силы, даруя счастливое детство. Это как ангел-хранитель, только он охраняет его судьбу до тех пор, пока человек не вырастает и не начинает сам ее вершить.
— Ага, прикольно. И что же? Как она встретилась с твоим отцом?
— Тебе правда интересно?
— Интересно!
— Раздавая всем и всюду лучики счастья, при этом моя мать никак не могла найти своего любимого. Словно растрачивала силу в ущерб себе. Но оказалось, что просто ее судьба, мой отец, был правителем Подземного Мира и они не могли встретиться, ведь он не покидал своих владений.
— Но все-таки встретились?
— Однажды к моему отцу приехал его брат. Они крепко выпили, о чем-то поспорили, и брат проспорил отцу один день свободы.
— Типа посидит в кресле, покомандует, как чертям грешников жарить, что ли? — улыбнулась Степка.
— Типа того, — в ответ улыбнулся Лапа, — и отец вышел на Свет.
— И встретил твою мать в первый же день?
— Совершенно верно. Они полюбили друг друга сразу, хотя я не понимаю, как отца можно полюбить с первого взгляда.
— Что, страшный?
— Есть такое. Здоровый, лохматый, черный. А хотя, женщинам ведь нравятся чудовища…
— А мама?
— А мама красивая очень была. Белые волосы, глаза серые, высокая, стройная…
— А мужчинам ведь нравятся блондинки…
— Не всем! — ответил улыбкой Лапа, — так вот. Полюбили они друг друга. Отец позвал маму замуж. Она согласилась. Но когда узнала, кто он такой и что ей придется последовать за ним, отказалась. Она сказала, что не может бросить свой долг, оставив людей без покровительства. В общем поссорились они. И расстались.
— Ой и правда грустно. Но мама осталась беременна тобой, верно?
— Нет.
