Наверное она отключилась, потому, что когда пришла в себя, на улице была ночь. Доползла до ручья, зачерпнула воды, сделала несколько глотков и снова отключилась.
Приходила в себя еще несколько раз. Вокруг была то ночь, то день, то опять ночь. Она пила воду и проваливалась в сны без сновидений.
Когда проснулась в очередной раз, почувствовала себя лучше. Вокруг ярко светило солнце, с чего она решила, что сейчас где-то полдень. Мысли стали ясными и воспоминания о случившемся больше не рвали изнутри. В груди осталась ноющая боль и пустота.
«Пора возвращаться, — сказала она себе, — парни наверное извелись там, да и Лукерья, с Егорычем. Перепугала я их…» Думать о настоящем было легко, а о случившемся совершенно не хотелось. Она решила дать себе немного времени, прежде чем попытаться разобраться.
Разделась, сложила одежду на берегу и вошла в ручей. Умылась, пополоскала рот, попила. А когда легла на илистое дно, окунувшись с головой, вода вокруг зашипела, запузырилась и завертелась вокруг нее водоворотом. Степка взвизгнула, подскочила на ноги, но убежать не успела. Воронка ухватила за лодыжки, затем за бедра и талию и утянула под воду.
* * *Не успела она понять, что происходит, как почувствовала твердый пол под ногами. Колени подогнулись, едва устояла. С колотящимся сердцем оглянулась и опешила, узнав спальню Мити. Сам водяник обнаружился скорчившимся на полу в позе эмбриона, издавая сдавленные стоны.
— Митя! — крикнула она, падая рядом, позабыв о собственной наготе, — Митенька, родной мой, что с тобой?
Мужчина был обнажен почти так же, как и она, лишь бедра скрывали узкие плавки. А по его телу, расползаясь быстро, в прямом смысле на глазах, «росли» волдыри, как от ожогов. Тут же лопали, истекая прозрачной жидкостью. Кожа посерела, приобретая землистый оттенок. Степка застыла с протянутыми руками, так и не посмев коснуться.
— О, Боже… — выдохнула, почувствовав, как очередная волна ужаса сжала голосовые связки, — нет, нет, Митенька… — всхлипнула, поняв, что случилось что-то по-настоящему кошмарное. Страх парализовал руки, ноги и даже разум. Какое-то время она тупо смотрела на него, а по щекам катились слезы.
Но потом отмерла, вскочила на ноги, озираясь по сторонам, пытаясь отыскать взглядом хоть что-то, что подсказало бы как ему помочь. Что делать с ожогами она не знала. Разве что смазать пантенолом и срочно звонить в скорую. Но пантенола у нее не было, а о том, как вызвать скорую в сородичный мир и думать было нечего. Позвать Матильду? Тоже не вариант, как? Вода! Ей нужна вода из источника на Поляне. Но опять же, как туда попасть?
С зарождающимся отчаянием вновь рухнула на колени, склонившись над любимым. Страх за него стрелой пронзил сердце, причиняя муки посильнее физических. Ему было больно. Очень больно. Митя слабо стонал, находясь на границе сознания и беспамятства и не шевелился.
— Митенька, скажи, одно слово всего, как помочь, что сделать? — выкрикнула, боясь коснуться и причинить лишнюю боль. Митя не ответил. В плену нечеловеческой муки было не до слов.
И тут, с ее мокрых волос упали две капли на его предплечье. В месте, где они коснулись волдырей, кожа заискрилась, впитав их, словно губка. Степанида с открытым ртом смотрела на это чудо, не веря в то, что видит. Одно дело знать, что вода в источнике целебная, а другое, видеть, как она действует воочию. На клочке тела, размером с пару квадратных сантиметров волдыри исчезли, как и не бывало.
«Вода! Водичка! Ура! Значит и так ее можно вынести, не только во рту!» Степка, подбежала к кровати, у которой, на тумбочке стояла чашка. Прямо на пол выплеснула холодный чай и склонившись над Митей, стала неуклюже выкручивать воду из волос в чашку. Руки не слушались, тряслись и половина воды капала мимо, попадая прямо на мужчину.
Ей удалось выдавить с полчашки воды, чему она обрадовалась, как ребенок. Это пожалуй, пару глотков будет. Как могла бережно перевернула водяника на спину, поднесла кружку к губам. Он застонал и дернулся.
— Митя, Митенька, пожалуйста, выпей, глоточек всего, умоляю тебя, давай, мой хороший, давай!
Он разжал губы, словно услышал ее мольбу и вода, затекла в рот, побежала по подбородку, попала на грудь. Когда он с трудом глотнул, она бережно положила его голову себе не колени и стала аккуратно вытирать лицо мокрыми прядями. Слезы катились по щекам, губы дрожали, а сердце колотилось в безумном темпе.
— Ну же, пожалуйста, водичка, помоги… Помоги ему, очень тебя прошу, умоляю! Митенька, Митенька, что же это ты, как так случилось? — всхлипывала, срываясь на шепот. Выкручивала остатки влаги на его грудь, шею, руки, растирала, куда могла достать. Волдыри пропадали. Сперва только те, на которые хватило воды из волос.
Увидев, очевидный успех, Степка содрала подушку с кровати, подложила водянику под голову, и изогнувшись над ним, осатанело отжимала волосы, стараясь размазать по всему телу. «Как же хорошо, что волосы отросли после стрижки, иначе в них ничего бы не удержалось!»
Когда выкрутила все, до последней капли, стала просто водить мокрыми волосами по ногам, рукам, животу, с безумной радостью отмечая, как лопнувшие раны заживают, покрываясь розоватой кожей.
Затем села на пол, скрестив ноги и стала ждать, не зная, что еще можно сделать. Текли секунды, минуты, сплетаясь в ком нервозности. Взволнованная женщина не замечала ничего вокруг, ни собственной обнаженности, ни того, что озябла, глядя на него во все глаза, до жути боясь, что не очнется.
Митя очнулся. Сперва сделал резкий вдох, втянув в себя воздух со свистом и разомкнул свои невероятные синие глазища.
— Господи, спасибо тебе, живой! — прошептала она и опять заплакала, уже от облегчения.
— Панни! — водяник резко сел, глядя на нее странным взглядом. Из-за слез она не могла понять, не то счастливым, не то расстроенным, — живая! Живая!!! — закричал совершенно неожиданно, одним прыжком подскочил на ноги, сжал ее плечи и потянул за собой. Степка поднялась и упала ему на грудь, разрыдавшись уже в голос, цепляясь руками за шею, гладя по лицу, желая раствориться в нем, втереться ему под кожу, чтоб до конца убедиться, что живой, невредимый…
— Да я чуть с ума не сошел, — каким-то чужим, треснутым голосом очень быстро говорил он, — ты хоть представляешь, что я пережил?
— Т-ты? — она подняла голову и заглянула в его лицо, пытаясь вникнуть в смысл слов, — ты? К-когда?
— Когда??? Когда??? — кажется от возмущения у него отнялась речь, — ты даже не догадываешься чего мне стоило тебя вытащить?! — он отстранил ее от себя и
