— Так-так, — сказал он, — твой бывший зря очернил деда Дмитрия, оказывается тот не был виноват в самоубийстве жены!
Степка удивилась, что Антон запомнил, что о других в тот вечер откровений поведал огневик. Ей показалось, он был слишком сражен тем, что узнал о себе и дочери и остальное пропустил мимо ушей. А нет, Антон Грозный был не из тех, кто что-то упускает из внимания. И эта черта в нем ей, определенно, нравилась.
— Погодите, это еще не все. Сейчас еще кое-что интересное добавлю! — но договорить ей не дал громкий протяжный «мя-я-я-я-у-у-у!» со двора, — Фич! — воскликнула она и бросилась в прихожую.
Дверь отворилась и ей на встречу бросилось значительно подросшее рыжее чудовище. Степка ахнула и упала бы на пол от веса прыгнувшего на руки питомца, не придержи ее Антон. Оказалось, он поспешил за ней следом и уберег от падения.
— Эй, хулиган! — он ловко отобрал у опешившей женщины рыкоя, которого ей едва удалось обхватить и погладил между ушей, — побереги нашу девочку, кабан ты эдакий!
— Он… он так вырос! — сказала восхищенно, — ничего себе! Кто его кормил?
— Я! — ответил олигарх, — мы подружились, пока ты… — он наклонился, опуская рыжего на пол, оборвав себя на полу-фразе. В сама деле, не упрекать же ее постоянно, в том, в чем не виновата.
— Прости, я не хотела… — повторила покаянно.
— Я знаю, Амазонка, я знаю. Просто… это было страшно. Эй, чудовище, я кому сказал!
Рыкой, не слушай шутливые угрозы Антона терся об ноги Слагалицы, от чего она качалась, как тонкая березка не ветру.
— Фич! Да ты меня уронишь! — она рассмеялась и присела на корточки, чтоб еще раз обнять «котика», — я тоже скучала, хороший мой…
— Ты так похудела, — Антон присел рядом и тоже погладил рыкоя, — хорошо себя чувствуешь?
— Д-да, спасибо… Вынужденная диета сработала, — улыбнулась ему, отметив, как от его заботы тепло разливается в груди, — ты всегда все замечаешь!
— Мы все замечаем, у нас радары на одну тебя настроены, — ответил со смешком, пряча глаза, — пойдем, расскажешь остальное. А потом спровадим их… сегодня мой день! — теперь-то он посмотрел на нее, одними взглядом пообещав «горячий» день. Степка вспыхнула, как маков цвет и поднялась на ноги.
Рассказ о снах на женихов возымел не то действие, на которое рассчитывала Степка. Бурно отреагировал лишь Никита, вскочив, он принялся шагами мерить кухню.
— А боги жестоки! — сказал он, скривившись.
— Что, про своего папочку подумал? — не зло хмыкнул Грозный, — думаешь такой же?
— А с чего ему быть другим? — пожал плечами мэр.
— Что вы об всем этом думаете? — спросила Степка, привстав со стула, подаваясь вперед, — странным ничего не кажется?
— Странным мне кажется появление снов и видений, — ответил олигарх, — а все остальное слишком грустным.
— Почему?
— Что почему?
— Почему вы так спокойны, ведь судя по всему Николай в прошлом поступил подло, а это значит, что и сейчас ему нельзя верить!
— Штефа, история Первой Слагалицы, внезапно открывшаяся нам — кошмарна, — Славик, протянув руку через стол сжал ее кисть, — пожалуй даже хуже нашей, ведь мы хоть не братья между собой. Но что ты хочешь, что бы мы сделали? Как отреагировали?
— Я… я хочу узнать правду. Видения и сны… возможно они даны мне кем-то…
— Вот именно! — вставила олигарх, — кем и зачем?
— Ну как же… что бы вывести огневика на чистую воду!
— Степушка хочет иметь возможность выбрать одного! — не глядя в ее сторону сказал Петр, — надеясь, что огневик сочинил пророчество, имея личный интерес.
— Да, хочу! — сказала она, вздернув подбородок, — а вы, нет?
— Правда ради правды нужна всем, Степа, — женщина повернулась к говорившему. Никита смотрел сосредоточенно, но тоже мимо нее, — проблема в том, что ты жаждешь ту, которая позволит остаться с… кем-то одним…
— А вы хотите не того же? — опешила она, поворачиваясь поочередно к присутствующим, — разве каждому из вас не противна мысль о соперниках, о… многочленном шведском браке???
— Хотим, еще как хотим, — кисло ухмыльнулся олигарх, — только вот если огневик соврал, никому из нас ты не достанешься…
— Что… ты хочешь сказать? — у Степы вспыхнули щеки, ведь на самом деле она очень хорошо понимала, о чем это Антон.
— Ты уже сделала выбор, Штефа, — Славик не был груб, а его голос не звучал обвиняющее, но от него все равно стало мерзко на душе, — в пользу того, с кем видела эти сны.
Степанида залилась краской до самых пят. Так, словно ее поймали с поличным на ужасном поступке. Стыдно стало невероятно. А еще почувствовала себя глупой. Как можно по детской наивности полагать, что они не догадываются где она ночевала? Внезапно глаза открылись на то, как вся эта ситуация видится им. «Может они еще и мои оргазмы чувствовали?» От этой мысли стало совсем мерзко и она спрятала лицо в ладони.
— Мальчики… простите, — пролепетала она, — но это сильнее меня. Я не выбирала эту ситуацию и… оправдываться не стану… так уж вышло, что Митя особо дорог мне…
Она опустила ладони и заставила себя посмотреть на женихов. Шока или злости на их лицах не было. Лишь печаль да горечь.
— Степушка, не волнуйся так. Мы хотим тебе только добра, — попытался улыбнуться Петр.
— И если будем докапываться до истины, то затем, чтоб не позволить огневику провернуть какой-то трюк в свою пользу, — добавил Никита.
— Мы разберемся, Штефа. Но пусть уж лучше бы он сказал правду! — красивое лицо Славика исказила гримаса, похожая на оскал, всего лишь на мгновение, но Степке было достаточно и полувзгляда, чтоб понять — они не отступятся. Никто. «Говорила же мне Матильда, не выражать симпатии, что я наделала???»
Трое из женихов ушли. Провожая их до порога, женщина поинтересовалась у мэра, как себя чувствует Гор.
— Отец приболел, но ничего серьезного. С ним бабуля носится, ни на минуту не отходит, так что скоро встанет на ноги, не переживай.
— Да, хорошо, я не буду… Никит… ты не хочешь помочь мне завтра кое с чем?
— Видимо хочу, — улыбнулся мужчина краешком губ, — когда подходить?
— Не спросишь с чем помочь?
— А какая разница, помогу ведь все равно.
— Спасибо… Тогда завтра в 7 утра. Не рано?
— Нормально. Договорились, до завтра, — он сжал ее ладонь и ушел в зиму вслед за остальными.
* * *— Приве-е-е-е-т… — переступив порог кухни, Степка оказалась в объятиях Грозного. От неожиданности она вздрогнула и подняла испуганный взгляд на мужчину. На дне голубых, как небесная синева глаз Антона закручивался маленький смерч.
— При-вет, — пискнула в ответ, вцепившись в лацканы его пиджака спортивного кроя.
— Наконец одни! — олигарх склонился, потерся носом о висок, дыханием согрев щеки и прихватил губами мочку уха. От с придыханием сказанных слов, от мужских ладоней на талии, которые сдавливали чуть сильнее, чем нежно и, конечно же, от одного его взгляда, закружилась голова.
