— Вот потому и не знаешь! Чуть что — в крик! — отрезала Слагалица, — давай об этом потом, наедине.
— Антош, правда, давай в другой раз, — поддержал ее Никита, — сейчас у нас другая тема собрания, — и попросил огневика, — продолжайте!
— Так вот, Юша. Гарант того, что миры: богов, живых и мертвых не смешаются, сотворив хаос. Одно из самых одаренных существ, при этом до безобразия доброе, — Николай расцвел показной улыбкой, — так что не бойтесь, ничего он дочери не сделает. Как, впрочем, и Соловью, хоть тот и боится его до смерти!
— Это тот Соловей, о котором я думаю? — опять заговорил сосед, — обладатель смертоносного крика?
— Он самый! Молодец, а ты сведущий, погляжу! — поразился огневик, — приятно слышать!
— Да мне просто мать многое рассказывала, — скромно ответил Петр Ильич.
— То есть, Петя водитель — Соловей Разбойник? — глаза Степки стали еще больше.
— Мой водитель? — гаркнул Грозный, — мой Петя?
— Ой… — Степка прикрыла рот ладошкой, спохватившись, что проболталась.
— Никакой не разбойник! Бабушкины байки! — перебил Николай, — а довольно полезное и редкое существо, сочетающее в себе птичьи черты, богатырскую силу и светлую магию. Они с его дочкой, — махнул головой на Антона, — того и полюбились, что похожи. Оба птицы, оба магическими голосами владеют.
— Шкуру спущу! — словно ничего не слыша, изрек Антон, — найду и…
— Сам придет, не выдержит без избранницы! — махнул рукой Николай, — а ты примешь дорого зятя, а рожать дочку отправишь на морской берег!
— Да пошел ты! — прошипел Грозный.
— Да я был! — засмеялся огневик, — твоя очередь!
— Слышь, огневик, ты часом не застрахован? Больно смелый, — Гор заметно закипал, поэтому Степка посмешила вмешаться:
— Пожалуйста, не ссорьтесь! — положила ладошку на лапищу лесника, — Николай, что ж ты за человек такой тяжелый? Так и охота в тебя кухонным ножом зашвырнуть!
— Нидочка, так потому и тяжелый, что золотой! — озорно подмигнул, но увидев, что его юмор не оценили, мудро решил продолжить рассказ:
— А дальше у нас кто? Пожалуй, друг Юши, сынка божий! — Никита ответил огневику спокойным взглядом, — кто не знает, знакомьтесь! Настоящий бог, прошу любить и жаловать. Сын Стрибога.
— Никита, это правда? — спросила Слагалица, хотя уже знала ответ.
— Правда… я сам недавно узнал, но… это так, — ответил Никита.
— Как это возможно? Ведь ты говорил, — обратилась к огневику, — что боги покинули людей.
— Покинули, но потомства наклепали порядком. Много их еще по белу свету, спят, часу своего ждут, просыпаются, когда надобно.
— В каком смысле спят? Где?
— Кто где… Никита вот, в лесу лешего нашего, там он его и нашел, так, Берлак?
Гор отвернулся, не ответив.
— А-бал-деть! — протянула Степка, — никто выпить не хочет?
На столе материализовался заветный графинчик и 8 стопок.
— Кому наливать, ась? — поинтересовалась Лукерья.
— Я выпью! — отозвался Антон.
— А я, Стеша, откажусь. Иначе… — покачал головой Гор.
— Ему нельзя, больно буйный, — поддел Николай, — шерстью обрастет, царапаться полезет.
— Обязательно. Потом. Когда выйдем! — пообещал лесник, хрустнув пальцами.
— Ага, дрожу, ладони потеют!
— Ох-ох-ох, — простонала охоронница, — один задериха, второй неспустиха! Буде уже, аль водички принесть?
— Давайте продолжим! — Степка опрокинула полную стопку не кривясь, черным хлебушком занюхав, — сопьюсь с вами, как пить дать!
— Ежели ведогонь рыпнется, второго шанса не будет! — сказал огневик странную фразу, посмотрев куда-то поверх голов.
— Он просил баять от его, мол уне есть добра смерть, негли злой живот! — сказал Егорыч.
— Храбро вещати умеют мнози, а разумети страх — нехть! — хмыкнул огневик.
— Так, стоп! — Степанида хлопнула по столу, — ты что, пень старый, — она поднялась на ноги, уперев руки в боки, — угрожаешь моему домику?
— Что, ты Нидушка! — примирительно поднял руки, — мы так, в шутку!
— Еще один юморной голубок с твоей голубятни, — она выпила вторую рюмку, со стуком поставив ее на стол, — не погляжу, что ты у нас бессмертный, въе*у — лося обгонишь!
Гор заржал так, что зазвенели стекла, а остальные прыснули.
— Моя девочка! Так держать! — выдавил он из себя, когда успокоился, — а я помогу!
— Амазонка! — Антон тоже рассмеялся, — откуда лексикончик?
— Вконтакте прочитала, — устыдилась Степка, усаживаясь на место, — говори Николай, но только не беси!
— Фи, Нидочка, как не стыдно, — погрозил пальцем огневик, сделав вид, что не обиделся, — ладно, твоя территория, покоряюсь… Ну, кто следующий? Давай ты, друг? — повернулся к соседу, — да ты не менжуйся, твоим даром гордиться надо…
— А я и не стыжусь, — ответил бывший вояка, — не хочется Степушку расстраивать…
— А что такого, Петр? — обеспокоилась хозяйка, подумав, что сейчас услышит нечто плохое. А ей почему-то совершенно не хотелось разочаровываться в заботливом и добродушном соседе.
— Сам скажешь? — предложил Николай, — или я?
— Давай ты…
— Хорошо. Он Чаур, в старину назывался Чуром или Щуром.
— Это кто-то плохой?
— Наоборот! Обережник сильный. Его нечисть, как огня боится, обойдет за километр!
— А в чем подвох? — не поняла Степка, — почему я могу расстроиться?
— Глупости, стереотипы со старины. Может слышала старики часто говорят: «Чур, чур меня!»? Просят защиты, значит. Петя думает, что окажется бесполезным тебе, от того, что твоя территория и без него защищена хорошо.
— Ну что ты, Петя, — пожурила соседа Степанида, — защиты много не бывает!
— Что еще о Чуре сказать хочу, что это редкость, когда в его возрасте он еще не нашел себе спутницу и не окружил своими сетями, — покачал головой огневик, — не иначе, как тебя ждал. Вот только не пойму, куда энергию девал?
— В армии и отдавал. Я на границе служил, — скромно ответил Славный.
— Логично, не подумал… Учти, Нида, с таким обережником и детей оставить не страшно, лучшая нянька будет!
— Обязательно учту! — отрезала женщина, — дальше давай.
— Дальше у нас реинкарнация Волха, — участковый напрягся от его слов, — был такой бог, благородный очень, защитник обиженных и оскорбленных, женщин особенно. Рожденный от поруганной матери. Я прав? Можешь не отвечать, и так вижу, что прав… Профессию ты себе выбрал не случайно, наплевав на успехи в химии, бросил институт и ушел в школу полиции.
— Ты и это знаешь? — Вячеслав крутил в руках вилку, пытаясь че-то занять руки.
— А еще я знаю, что не так давно волки тебя лидером своим избрали. Вступишь в клан?
— Еще не знаю, — хмуро ответил участковый, с трудом сдерживая досаду, от того, что вскрылось и это.
— Волх погиб, он не ушел, как остальные боги. Вячеслав — его второй шанс на жизнь.
— Прикольно… — вздохнула Степка, поглядев на мужчин другими глазами, — значит обычных людей среди женихов нет…
— Не твой случай, Нидушка! — заявил бывший, — про любимчика своего слушать будешь?
— Про кого? — взвился Гор.
— Утихни, Берлак, а то ты сегодня кидаешься, словно давно не трах*** — тут же поддел огневик, оскалившись. Перебранка с лесником ему явно доставляла удовольствие.
— А у тебя, верно, член короткий, ибо язык слишком длинный! — парировал Гор.
— Могу показать, будет чему завидовать! — не остался в долгу Николай.
— О, дожилися, пипками мериться стали! — пробурчала Лукерья, — не, я, вестимо, не супротивница, коли имеется на что глядеть…
— Охальница! — фыркнул Егорыч.
— А чаво такова? Хозяюшке тож, поди, польза! Узреет мужнины причиндалы до свадебки…
— Лукерья! — оборвала размышления охоронницы Степанида, покрываясь румянцем, — хватит…
— Говори
