— Еще как… еще как… Но буду краток, — огневик покачался на стуле с интригующе- хитрой улыбочкой, — дед нашего водяника был излюбленным супружником Первой Домовитки. И именно из-за него началась вражда меж силами Воды и Земли.
— Мой дед? Дед Меч? — не поверил Митя.
— Он самый, — подтвердил огневик, — пережил любимую на пару веков, напитавшись ее силы…
— Он ее убил? — пискнула Степка.
— Нет, она сама себя… порешила, но не о том сейчас речь, — огневик под столом сжал кулаки, но внешне выглядел спокойным, — твой дед не поделил любимую с лесником. Ну как не поделил… не дал ему победить и стать седьмым мужем. Сыграл в нечестную и Домовитка не смогла простить лесника…
— Зачем?
— Потому как понимал, что лесник ему конкурент, а остальные так, пешки, — Степка проглотила подкатившую в горлу тошноту, украдкой поглядев на Гора и Митю. Те тоже невольно переглянулись. Повисла неловка пауза.
— И… что именно он сделал?
— Подсунул леснику девиц, опоив страстью. А Домовитка это узрела.
— Вот мудак! — проговорил Гор, полоснув Митю злобным взглядом.
— Ага, редкий, тут уж я с тобой соглашусь! — сказал Николай, — но и сам супругу счастливой сделать не смог.
— Бред! Это не может быть мой дед! — возразил Митя, — он женат был и дети у него были…
— После Домовитки да, были. Но из людей, не так ли? От того и ты, переводок…
— Я может и переводок, зато ты чистокровная сволочь!
Степанида вышла из ступора, захлопнула отвисшую челюсть, дрожащей рукой убрала прядь волос с лица, налила стопку и опрокинула в себя.
— Ой, да я знаю, — оскалил зубы в улыбке огневик, — спасибо!
— Спасибо тебе за рассказ, конечно, — встряла хозяйка, проглотив не жуя кусочек сала, опасаясь, как бы в этот раз точно, не дошло до драки, — было очень познавательно, но ты упустил еще одного жениха.
— Это кого?
— Себя, Николаша, себя! Горю желанием узнать, что у тебя произошло с Матильдой, почему ты ее бросил?
— В каком смысле бросил? — нахмурился огневик.
— Ты ведь женихом был у нее, разве нет?
— Нет! Не был! — возмутился Николай, причем, похоже что искренне, — я только вторую супругу похоронил, мне не до амурных дел было!
— Н-но как же, — не согласилась Степка, — ты еще моей бабуле угрожал, требовал, чтоб она отказалась от сил Слагалицы в пользу Матильды!
Глаза Николая-Мечислава походили на блюдца. Он, удивленно моргая, глядел на женщину, словно пытаясь что-то вспомнить.
— Нет, подожди, не так было, — он даже заикаться стал, странно было видеть его таким, — мы дружили с Матильдой. Даже не так, просто общались. Я находился здесь по делам института, довольно долго. За рекой холм был, мы его раскапывали, искали древние поселения…
— То есть Матильда и Евдотья выдумали все? Может и Мечислава тоже?
— Да про Мечислава это шутка была! — вспыхнул огневик, — она мне говорила, что я похож на ее знакомого и постоянно Мечиславом кликала. А я и позволил ей эту пустяшку, даже подыграл, мне не жалко!
— А мы у Матильды спросим!
— Да Стрибога ради! — фыркнул Николай, — мне страшиться нечего! — а потом поднялся на ноги и заявил, — пойду, пожалуй… Очередность встреч установите сами. Какой день оставишь для меня, Нидочка, тот и будет! Не проводишь до двери?
— Давай лучше я провожу! — вызвался лесник и даже привстал.
— Сиди уже! — вскочила Степанида, — я справлюсь!
Они стояли у входной двери молча. Хозяйка со скрещенными на груди руками, бывший с задумчивым выражением лица.
— Нидушка… — он перевел наконец, взгляд на Слагалицу, — у тебя будет время подумать обо всем, что я сказал… И ты подумай, хорошо подумай… Я знаю тебя, понимаю, что для человека своего времени, трудно принять брак с таким количеством мужчин. Но так случилось, ничего уже не поделать. Быть сказанному, как по писанному! — его лицо в этот раз было серьезным, без гадких улыбочек, и посему последняя фраза прозвучала зловеще. Степка поежилась, поправив подаренную Вячеславом шаль, — в назначенный час боги придут, осознай это. И от тебя зависит, что останется от них, — махнул головой в сторону кухни, — когда боги уйдут…
— Не поняла, ты о чем сейчас говоришь? — мимо воли голос прозвучал испуганно, жалко.
— Для проведения обряда боги на какое-то время воспользуются телами женихов. Хотят они этого или не хотят, не важно, процесс запущен. Но если они примут богов добровольно, то после обряда, получат в подарок часть сил. А если же не добровольно…
— То?
— Боги сильнее, надеюсь с этим-то ты согласишься? Поломать волю жалких смертных им легко. И кем они будут без воли? А от разума особо строптивых останется кисель…
— О, Боже мой…
Глава 3
«Думал попить да поесть, а под свою шарманку плясать заставили»
Николай ушел, а тревожные думы остались. Внутри все застыло от слов огневика, Степка и шагу ступить не могла. В одночасье рухнули все планы. Даже при самом худшем раскладе она не собиралась выходить замуж за всех. Да и как, в принципе такое возможно? Бред. С какой стороны не погляди — бред!
Мерзкий Николай одной фразой вывернул душу на изнанку. Значит шансов на вменяемое решение этого вопроса просто нет! Она не сможет отвернуться от «мальчиков», как мысленно называла женихов, потому как к каждому прикипела и отказаться от брака. Их все равно вынудят…
И надо же, какая ирония судьбы… Митин предок был любимым мужем Первой Слагалицы… Может и правда все в жизни не просто так? Не случайно же случилось, что лесник и водяник вновь столкнулись на брачном ринге?
«Какой ужас! Что же мне делать, что делать??? Как я смогу? Любить их всех, заботиться… спать?» Женщина задрожала, хоть в доме было жарко и поплотнее укуталась в шаль.
— Хозяюшка, худо тебе? — участливо проговорила Лукерья.
— Худо, Лукерья, от неизбежности и обреченности. Нелегка задача, себя скрутить в бараний рог и неведомым образом уговорить мужиков согласиться на этот фарс.
— Мекаешь не сгораздятся?
— Шутишь? Как современный мужик, пусть даже не совсем человек, согласится делить женщину с шестью соперниками? Мать моя женщина… это даже звучит ужасно! Не, я бы не согласилась на их месте.
— Люба ты им, сгораздятся…
— Не-а, даже великой любви ради… — Степка закрыла лицо руками, прижавшись спиной к деревянной стеночке, — ты слышала, что огневик сказал?
— До единого словечка…
— Торба мне, Лукерья…
— А ты иначе помекай. Пользу узри! Мнозие бабы похвалятся такой заботой? В любови купаться станешь, они ж наглядеться на тебя не могуть!
— И убьют от ревности в один прекрасный день! Нет, невозможно, бред! — сказала упавшим голосом, — а как подумаю об интиме… — зашептала, боясь, что услышат, — в койку тоже по расписанию?
— А чаво такова? — выдала Лукерья свою любимую фразочку, — бушь, аки царица! Или не, императорша!
— Какой там, у цариц гарема не было, ну, легального по крайней мере… Султаншей буду… Степанида Хюррем,
