– Хочешь об этом поговорить? – тихо спросила Айви, пристегивая ремень безопасности.
– Не думаю, что мы ее найдем, даже с помощью фотографии, – сказал я. – Сандра умеет избегать ненужного внимания, и след давно остыл.
Моника вопросительно посмотрела на меня, явно решив, что я разговариваю с ней. Но ничего не сказала, вспомнив, кто ее спутник.
– Знаешь, а ведь наверняка у нее была веская причина уйти, – заметила Айви. – Мы не знаем всего.
– Веская причина? Которая объясняет, почему за десять лет она ни разу с нами не связалась?
– Возможно, – сказала Айви.
Я промолчал.
– Ты же не начнешь нас терять, верно? – спросила она. – Аспекты не начнут исчезать? Меняться?
«Превращаться в нечто кошмарное». Об этом не стоило упоминать.
– Это больше не повторится, – сказал я. – Теперь я контролирую ситуацию.
Айви все еще скучала по Джастину и Игнасио. Честно говоря, я тоже.
– И… эта охота за Сандрой, – добавила Айви. – Дело только в твоей привязанности к ней или в чем-то другом?
– А о чем еще может идти речь?
– Это она научила тебя контролировать свой разум. – Айви отвернулась. – Только не говори мне, что ты никогда не задавался этим вопросом. Может, она хранит еще какие-то секреты. Возможно, у нее есть… лекарство.
– Не глупи. Мне нравится, как обстоят дела.
Айви не ответила, но я увидел, как Тобиас смотрит на меня в зеркало заднего вида. Изучает меня. Оценивает мою искренность.
На самом деле я и сам в ней сомневался.
А потом мы долго ехали в город – аэропорт от него далеко, ближе к Тель-Авиву. Дорога была живописная, и, въехав в современную часть Иерусалима, наши машины миновали несколько парков вдоль одной стороны дороги. Когда мы приблизились к месту назначения, Тобиас указал на Башню Давида, камни которой несли на себе тяжесть невообразимого времени. За Яффскими воротами последовала поездка по лабиринту улиц Старого города. Она прошла без приключений, не считая того, что мы чуть не задавили где-то так семнадцать туристов. Когда машины остановились, все высыпали наружу, в море болтающих туристов и благочестивых паломников.
У самой церкви не было парковки, поэтому пришлось идти по переулкам и улицам добрых пять минут, прежде чем мы добрались до места. В конце концов священное строение предстало перед нами. Формой напоминающее ящик, оно имело древний, простой фасад с двумя большими арочными окнами на стене, обращенной к нам.
– Храм Гроба Господня, – сказал Тобиас. – По преданию, он стоит на том самом месте, где был распят Иисус из Назарета, а также включает в себя место Его погребения. Это удивительное сооружение изначально представляло собой два здания, построенные в четвертом веке по приказу Константина Великого. Оно заменило собой храм Афродиты, который простоял тут примерно двести лет.
– Спасибо, Википедия, – проворчал Джей Си, вскидывая на плечо штурмовую винтовку. Он переоделся в военную форму.
– Соответствует ли предание истине, – спокойно продолжил Тобиас, сцепив руки за спиной, – и действительно ли здесь имели место означенные исторические события – вопрос до некоторой степени дискуссионный. Надо заметить, традиционное мировоззрение предлагает много удобных объяснений для разных нестыковок – включая, к примеру, доводы о том, что храм Афродиты был построен здесь для подавления ранних христианских богослужений, – было доказано, что планировка храма в том, что касается ключевых моментов, соответствует языческому святилищу. Кроме того, тот факт, что церковь находится в пределах городских стен, представляет собой отличный аргумент – ведь могила Иисуса теоретически должна располагаться за пределами города.
– Нам все равно, подлинное тут все или нет, – сказал я, проходя мимо Тобиаса. – Разон должен был сюда прийти. Это одно из самых очевидных мест – если не самое очевидное, – чтобы начать поиски. Моника, на пару слов, пожалуйста.
Она зашагала рядом со мной, а ее головорезы отправились проверить, нужны ли нам билеты, чтобы войти. Вокруг было очень много полиции, но, с другой стороны, храм находится на Западном берегу, и в последнее время было несколько угроз терактов.
– Что вам нужно? – спросила меня Моника.
– Камера выдает снимки немедленно? Она работает как цифровой фотоаппарат?
– Нет, она снимает только на пленку. Средний формат, без цифрового задника[4]. Разон на этом настоял.
– Теперь вопрос потруднее. Вы же понимаете, в чем проблема с камерой, которая делает снимок в точности того же места, на которое ее нацелил фотограф, только в прошлом, да?
– Что вы имеете в виду?
– Всего лишь это: мы сейчас не в том месте, где могли бы оказаться две тысячи лет назад. Планета движется. Одна из теоретических проблем путешествий во времени заключается в том, что если бы вы вернулись во времени на сто лет назад, в ту самую точку, где мы сейчас находимся, то, скорее всего, очутились бы в открытом космосе. Даже если вам очень повезет и планета окажется в одном и том же месте на своей орбите, вращение Земли будет означать, что вы появитесь где-то еще на ее поверхности. Или под поверхностью, или в сотнях футов над землей.
– Нелепость какая-то.
– Это наука, – возразил я, глядя на фасад храма.
А вот то, чем мы здесь занимались, как раз было нелепостью.
И все же…
– Все, что я знаю, – сказала она, – это то, что Разону нужно было попасть в определенное место, чтобы сфотографировать его.
– Хорошо, – сказал я. – Еще один вопрос. Какой он? Как человек?
– Резкий, – тотчас же ответила она. – Любит спорить. И он очень бережно относится к своему оборудованию. Уверена, что половина объяснения того, как Разону удалось сбежать с камерой, заключается в его постоянных заверениях, дескать, он следит за своими приборами, как маньяк, – вот мы и расслабились.
Наконец наша компания вошла в храм. В душном воздухе слышался шепот туристов и шарканье ног по камням. Здесь по-прежнему было действующее место поклонения.
– Мы что-то упускаем, Стив, – сказала Айви, шагая рядом со мной. – Мы игнорируем важную часть головоломки.
– Есть догадки? – спросил я, окидывая взглядом богато украшенный интерьер храма.
– Я работаю над этим.
– Погоди-ка, – встрял Джей Си, догоняя нас. – Айви, ты думаешь, что мы что-то упускаем, но не знаешь, что именно, и понятия не имеешь, что это может быть?
– В целом да, – ответила Айви.
– Эй, Тощий, – сказал он мне, – кажется, я потерял миллион долларов, но не знаю почему и не имею ни малейшего понятия, как я мог его заработать. Но я уверен, что скучаю по нему. Так что если бы ты мог что-нибудь с этим сделать…
– Какой же ты клоун, – сказала Айви.
– То, что я сказал, – продолжил Джей Си, – это была метафора.
– Нет, – отрезала она. – Это было умозаключение.
– Чего?
– Умозаключение, которое должно было доказать, что ты идиот. О! Знаешь что? Оно увенчалось успехом! Quod erat demonstrandum[5]. Мы можем без колебаний сказать, что ты действительно идиот.
Они ушли прочь, продолжая пререкаться. Я покачал головой, углубляясь в церковь. Место, где предположительно произошло
