Там были я, Тобиас, Джей Си и Айви. Смеясь над чем-то глупым, что сказал Джей Си, Айви держала его за руку, Тобиас ухмылялся. У меня на глаза навернулись слезы.
Барб заглянула через мое плечо.
– Что ты видишь? – спросил я.
– Только вас.
– Я все еще могу представить их при определенных обстоятельствах, – сказал я, коснувшись фотографии кончиками пальцев. – Они где-то в моем мозгу. Как мне с ними связаться?
– Спрашиваете меня? – удивилась Барб. Потом она встрепенулась. – О! Я совсем забыла. У меня для вас есть кое-что. Он сказал отдать его вам, когда вы закончите сегодня вечером. – Она сунула руку в карман и достала маленький конверт.
Внутри лежало небольшое приглашение на день рождения Уилсона. Внизу была приписка: «На пятьдесят две персоны». И смайлик.
– Он сказал, вы не обязаны. Но хотел, чтобы вы знали: вас примут с радостью.
Я потрогал слезы на щеках, потом посмотрел на часы:
– Одиннадцать сорок пять? А там еще кто-то остался?
– Не сомневаюсь, – заявила Барб. – Вы же знаете, Уилсон любит ночью пропустить стаканчик. Он будет сидеть с семьей у очага и рассказывать истории. – Она посмотрела на меня. – И лишь некоторые будут о вас.
«Вы же знаете…» Разве я знал? Он просто всегда был рядом, с лимонадом наготове.
– Я не могу пойти. Я просто…
Возражение замерло у меня на губах. Должно быть, она почувствовала, что я не могу подобрать слова, потому что пересела за руль и поехала к дому Уилсона. Он провел много ночей в моем особняке, спал там, но у него был свой дом. Или, по крайней мере, комната в доме брата, где Уилсон иногда останавливался. Я не был уверен, кому на самом деле принадлежит это место.
Барб вывела нас на подъездную дорожку – лимузин едва поместился – и провела меня через гараж скромного дома. Она вошла, и, как было предсказано, я услышал смех внутри. Увидел теплый свет горящего камина, людей, сидящих вокруг и болтающих, пьющих сидр и лимонад – они явно его тоже любили.
Я задержался на пороге, а Барб взяла торт с кухонного стола, бросила шоферскую фуражку на стойку и подошла к камину. Она наклонилась к креслу, и вскоре с него поднялась знакомая долговязая фигура.
Уилсон, казалось, был искренне рад меня видеть. Он кинулся навстречу:
– Сэр? Сэр, пожалуйста, входите! Вы помните Дорис и Стэнли? А маленького Бейли… ну, уже не такого маленького, но мы все равно так говорим. И…
– Прости, – сказал я и повернулся, чтобы уйти. – Я не должен был сюда приходить и прерывать твое время с семьей.
– Сэр! – Уилсон поймал мою руку. – Стивен! Но вы и есть семья.
– Я…
– За остальных не переживайте! – продолжил он, взмахом руки указывая туда, где, по его мнению, должны были находиться мои аспекты. – У нас полным-полно стульев. Просто скажите, сколько их. Прошу вас, вы были так добры ко мне все эти годы. Я с удовольствием приму вас у себя дома!
– Сегодня я один, – прошептал я и коснулся кармана пиджака, куда положил фото. – Только я, и все.
– И все? – переспросил Уилсон. – Сэр, что произошло?
– Мы можем поговорить об этом в другой раз? Я думаю… я думаю, я просто хочу кусочек торта.
Уилсон улыбнулся, и вскоре мы уже сидели у огня с его братьями, сестрами, племянницами и племянником. Слушая, как он рассказывает свою версию случая с телепортирующейся кошкой, который, по общему признанию, был одним из лучших дел. Я не съел много торта, но наслаждался теплом, смехом и… ну… реальностью всего этого.
«Все, что имеет значение в жизни, – это то, что нельзя измерить…»
Я обнаружил, что нечаянно солгал Уилсону, потому что был не один. Заглянув на кухню, я застукал там Дженни, мой самый новый и последний аспект. Она, снова достав блокнот, что-то лихорадочно писала.
Эпилог
В тот вечер я не вернулся в особняк.
Не мог себя заставить пойти туда и столкнуться с пустотой. С нею… или чем-то еще хуже. С безумием, с тенями, которые оживают, чтобы мучить меня. Мне нужно было еще несколько часов, чтобы прийти в себя.
К счастью, у семьи Уилсона была комната для гостей, которую мне предоставили на ночь. Когда рассказы закончились, я удалился туда и включил настольный компьютер. Провел небольшое исследование, просматривая страницы Википедии по основным темам, которые когда-то знал. Хотел проверить, осталось ли что-нибудь в моем мозгу.
Оказалось, что дыры распределились хаотично. Бо́льшая часть знаний как будто исчезла, но стоило заметить в Интернете что-нибудь, как я не успевал опомниться и печатал новые слова в поисковой строке. Откинувшись назад, чтобы изучить напечатанное, я не мог отыскать информацию в своем мозгу – но раз мне удалось ее запечатлеть, значит она где-то там хранилась.
Так было со мной, когда я был моложе, до Сандры и до аспектов. Мой мозг хранил все эти знания, но не знал, как их использовать.
Я обмяк на сиденье, подавленный и измученный, разочарованный и сердитый.
– Она права? – спросил я у маленькой пустой спальни. – Я обещал найти решение, но какая у меня надежда? Сандра знает об этом гораздо больше меня, и ей ничего не удалось отыскать.
Никаких ответов.
Я достал фотографию из кармана и положил ее на клавиатуру компьютера.
– Это действительно все? Я потерял их навсегда? Айви, Джей Си, Тобиас? Они пропали, потому что мой мозг просто не в силах их оживить?
– Не пропали, – сказала Дженни.
Я развернулся в кресле и увидел, что она стоит в тени у двери. Журналистка показала мне свой блокнот:
– Они у меня здесь.
– Как ты до сих пор жива?
– Ты велел мне уйти. Ты сказал мне уйти, нарушить правила. Так я и сделала. Ты спас меня.
– Ты не настоящий аспект. Я тебя не призывал.
– Конечно ты это сделал. Вопрос в том – почему. – Она шагнула ко мне, протягивая блокнот. – Чего ты от меня хотел? Какой у меня опыт, Стивен Лидс?
Я отвернулся от блокнота:
– В конце концов я просто повторю цикл. Или это, или безумие.
– Ложная дихотомия, – прошептала она.
Можно притворяться, что есть только два варианта, когда может существовать и третий. Или больше. Я посмотрел в блокнот, заполненный каракулями. Вверху страницы было написано: «Тобиас».
Она делала заметки не обо мне, а об аспектах.
Третий выход… Возможность ограничить аспекты определенными рамками, но позволить им жить дальше? Возможность примириться с голосами, дать им дело, чтобы они не кричали на меня, пытаясь привлечь к себе внимание?
– Я эксперт, – тихо сказала Дженни, – по аспектам. По тебе. Воплощение совокупного опыта десяти лет жизни с ними и с этим невероятным, безумным мозгом. – Она снова протянула мне блокнот. – Пусть они снова живут.
Я нерешительно взял.
– Это будет
