Из моих глаз потекли слезы. Я потеряла контроль над своими эмоциями.
– Мне было так страшно. Я не знала, смогу ли увидеть тебя снова.
– Энни, пожалуйста, не плачь. Мне очень тяжело смотреть, как ты плачешь. Пожалуйста, Энни. Я в порядке. Сбит с толку, но порядке. Хуже всего, что я не могу обнять тебя сейчас.
Он был прав, это было самое тяжелое в наших отношениях. Каждая клеточка моего существа хотела броситься в его объятия и никогда не отпускать. Мне хотелось ощутить прикосновение его кожи к моей, его дыхание в волосах. Мне просто хотелось коснуться его.
– Что случилось? Я была в ужасе. В одну минуту ты бьешься в агонии, а в следующую уже исчезаешь. Эти восемь дней, пока тебя не было, стали настоящим адом для меня.
– Восемь дней! Ничего себе, я думал, что прошло несколько часов.
Он сделал мне рукой знак присесть.
– Я расскажу тебе, что помню.
Я подошла и села на его стул. Мои глаза неотрывно следили за тем, как Адам поднялся с кровати и стал напротив меня.
– Я не уверен в том, что случилось, помню лишь ужасную, немыслимую боль. После чего все, что я видел – красный свет; такой яркий, что даже глазам было больно. Я помню, что услышал голоса, они разговаривали, спрашивали о том, все ли жизненно-важные органы у меня в порядке, и рыдающую женщину, спрашивающую умер ли я. Затем все потемнело. И когда я открыл глаза, то был уже здесь. Я действительно исчез на восемь дней?
– Да, – это все, что я могла сказать.
Я пыталась обдумать все, о чем Адам мне только что рассказал. Он говорил, что, когда это случилось в первый раз, он почувствовал боль, а затем его тело онемело, и он не мог пошевелиться. Вот почему он упал. После чего все потемнело, и он проснулся в моей комнате, думая, что прошла всего лишь минута.
– Ты узнал кто говорил?
– Нет. Голос женщины был смутно знаком, но было тяжело уловить что-то сквозь ее рыдания.
Я была растеряна, пытаясь собрать все части воедино. Вскоре после того первого исчезновения, мы начали искать информацию, кем был Адам. Мы просмотрели все: некрологи, газеты, все источники, где мы могли узнать о смерти восьмилетнего мальчика. Мы нашли несколько зацепок, но те мальчики с фотографии не были похожи на Адама. Если он был призраком, то почему взрослел? Нам так и не удалось найти ответ.
– Как ты думаешь, что произошло?
Он пропустил волосы сквозь пальцы.
– Понятия не имею. Только запутался еще больше.
Тетя крикнула, что пришла домой, и пора обедать. Я была не голодна и не желала покидать Адама, но больше всего мне не хотелось волновать тетю.
– Идем, мы поговорим чуть позже, – Адам встал и направился к двери.
– Ты пойдешь со мной? – я не смогла скрыть радость в голосе, поскольку знала, что Адам хотел бы остаться в комнате и обдумать все случившееся. Он повернулся и подошел ко мне.
– Энни, – его глаза искали мой взгляд, – все то время, пока я был парализован болью, я мог думать только о тебе. Я всегда думаю только о тебе. О твоей улыбке, твоих глазах, о том, как твои губы приоткрываются, когда ты смотришь на меня. Я не хотел, чтобы все происходило именно так. Мне хочется быть с тобой постоянно. Не думаю, что мне когда-нибудь будет достаточно времени, проведенного с тобой. Больше всего на свете я хочу поцеловать тебя сейчас и никогда не останавливаться.
– Я тоже этого хочу. Хочу, чтобы ты прижал меня к себе так крепко, что я бы не могла сказать, где заканчивается мое тело и начинается твое, хочу пропустить пальцы сквозь пряди твоих волос и провести дорожку поцелуев до самого сердца. Я так отчаянно хочу этого, что могу почти чувствовать твой вкус.
Его обычно теплый карие глаза потемнели, и Адам подошел ко мне еще ближе.
– Когда ты засыпаешь, я сижу на стуле и наблюдаю за тобой, стараясь запомнить твои идеально завитые ресницы, твои губы, которые выглядят такими мягкими и нежными. А про себя я думаю: «Какая ты красивая, такая потрясающе красивая». Иногда я просто до боли хочу прикоснуться к тебе, а потом начинаю сам себя проклинать, что это не справедливо по отношению к тебе. Тебе следует быть с тем, кто сможет подарить тебе весь мир, кто сможет обнять и поцеловать, но я не могу отпустить тебя. Ты очень сильно нужна мне.
– Я не хочу, чтобы ты отпускал меня. После этой недели я больше никогда не хочу чувствовать, что значит быть без тебя.
Как я могу так сильно хотеть кого-то, при этом ни разу не коснуться его? Каждая частичка моего тела покалывала, желая ощутить прикосновения Адама.
Мы смотрели друг другу в глаза, и у меня перехватило дыхание. Не думаю, что у меня была с кем-то такая связь, как у нас с Адамом в эту минуту.
– Анна, ты идешь? – в комнату заглянула Хэйли.
Я замерла, не желая разрывать наш зрительный контакт.
– Анна?
Адам первый опустил глаза, оставив меня с чувством легкого головокружения.
– Да.
Мне едва удалось хоть что-то произнести. Я потрясла головой, чтобы прояснились мысли. Повернувшись к Хэйли, я прокашлялась, прежде чем произнести.
– Да, я проголодалась, – из меня вырвался тяжелый вздох. Я услышала, как Адам усмехнулся.
Моя тетя раскладывала пиццу, когда мы зашли на кухню.
– Я подумала, что после сегодняшнего дня вы захотите что-нибудь вкусненькое.
Вот это да, эта женщина хоть когда-нибудь ошибается? Я съела почти весь ломтик пиццы еще до того, как села на свой стул. Я заметила, что дядя с тетей обменялись счастливыми взглядами от того, что я, наконец-то, начала есть. Пока все болтали, я съела еще два кусочка пиццы.
– Как прошел день, Анна?
Я испуганно посмотрела на Адама. Мне не хотелось, чтобы он знал о том, что произошло.
– Хорошо, – я улыбнулась.
– Надеюсь, никто не доставлял тебе неприятностей.
– Нет, все прошло отлично.
Пожалуйста, оставьте эту тему.
Дядя должно быть заметил, что мне неудобно об этом говорить и переключил свое внимание на Хэйли. Я улыбнулась, выражая ему признательность, в то время как Хэйли вдавалась в детали, рассказывая о своем дне.
Больше меня ни о чем не спрашивали, и я смогла благополучно сбежать в свою комнату.
– Почему тебе мог кто-то доставить неприятности?
– Для этого не нужны причины, – я старалась, чтобы это прозвучало как можно убедительнее.
– Во время
