Терапевтическое отделение, к которому я была прикреплена, всегда заполнено под завязку, но моих пациентов там сейчас всего шестеро. Все – маги с повреждениями энергетического контура разной степени тяжести.
Поначалу, когда я занялась этой темой, однокурсники смеялись – мол, Эн, ты сошла с ума, не с твоими способностями! Ведь у меня самой энергетический контур настолько слаб, что я практически не могу использовать магию, а тут вдруг – восстанавливать чужой.
И только архимаг Валлиус, выслушав захлебывающуюся от волнения третьекурсницу – именно тогда в университете выбирают специальность, кивнул и сказал:
– Хорошо.
Я помню, что застыла, ощущая лишь, как колотится сердце.
– Хорошо?..
– Да, Эн. Очень хорошо.
Гораздо позже я поняла, что наставник ни на что особо не рассчитывал – просто он знал, что желание совершить одно открытие иногда приводит к другому. И оказался прав. На своем пути я совершила много важных для магической медицины открытий. И до сих пор работала над тем, что нравилось мне больше всего.
Каждый случай был уникален, и не существовало одного решения на всех. Приходилось экспериментировать, подбирать методики, препараты и схемы лечения. Кто-то восстанавливался за пару-тройку недель, на кого-то я тратила полгода – прогнозировать было тяжело. Но я билась до конца и побеждала.
Вылечу и архимагистра Арманиуса. Вылечила же я его высочество Арчибальда?
Обход и все процедуры я закончила только к обеду. Есть уже хотелось зверски, и я спустилась на первый этаж, в столовую для врачей.
– Эн! – увидев меня, приветливо помахала рукой сидящая за одним из столиков Ло Нор – старшая медсестра хирургического отделения и моя близкая подруга. Уровень дара у Ло чуть выше моего, но в университет она даже не совалась – после окончания школы пошла в медицинское училище при госпитале.
Я кивнула, набрала на поднос еды – обед для работников госпиталя был бесплатным – и опустилась на стул напротив Ло.
– Как там наш великий и ужасный? – Подруга заиграла густыми черными бровями. Волосы Ло высветляла до белизны, а вот брови оставляла родными. Почему-то ей нравилась именно такая внешность.
– Арманиус-то? – Я откусила большой кусок хлеба и с энтузиазмом погрузила ложку в суп. – Ношмаша, – произнесла с набитым ртом.
– А?
– Нормально, – ответила я еще раз, проглотив хлеб. Правда, тут же зачавкала супом. – Жить будет. А что, все уже в курсе, куда и к кому меня отправил Валлиус?
– Разумеется, – хихикнула Ло. – Ты же знаешь, у его секретарши язык без костей.
– И голова без мозгов…
– Точно. Так что сегодня все делали ставки, вышвырнет он тебя сразу или потерпит несколько дней.
– О! – Я развеселилась. – И как?
– Пока народ считает, что потерпит. Даже странно, с учетом характера Арманиуса.
– Они просто учитывают протекцию главного врача. – Я поморщилась. – Честно говоря, я тоже пока склоняюсь к мысли, что через пару дней он меня выгонит. Как раз массаж начнем…
Ло, знающая, что массаж – неотъемлемая часть терапии, вновь захихикала.
– Байрон, кстати, поставил на то, что ты продержишься до конца курса и вообще вылечишь Арманиуса.
Это было настолько удивительно, что я поперхнулась супом.
Байрон Асириус – мой заклятый враг еще со времен учебы в университете. Аристократ до последней капли крови, он терпеть не мог безродных выскочек, а я была самой выдающейся выскочкой из всех. Во время учебы я столько всего натерпелась из-за него! Впрочем, три года назад, когда мы оба стали сотрудниками госпиталя – только Байрон пошел в магическую хирургию, – он несколько поутих. Недолюбливал меня по-прежнему, но хоть козней не строил.
– Надо же. Может, он заболел?
– Да нет, здоров. Просто Байрон – один из немногих, кто знает тебе цену, Эн. Он тебя очень не любит, но не может не признавать твоих заслуг.
– Что ж, хорошо, если так. Он, конечно, первостатейная сволочь, но маг и хирург прекрасный. Думаю, со временем сможет занять место Валлиуса.
– Вообще, – Ло понизила голос, – среди персонала ходят слухи, что главный врач прочит в преемники тебя…
Я усмехнулась и отодвинула опустевшую тарелку. Брайон намекал пару раз, и я полагала, что он заговорит со мной об этой возможности в самое ближайшее время.
Но пока я могла сказать только:
– Это всего лишь слухи, Ло, не более.
– Ну, дыма без огня…
– Бывает, еще как бывает. Пойдем? Пора возвращаться.
Ло улыбнулась.
– Знаешь, – протянула она, вставая, – я, конечно, ни разу не архимаг Валлиус…
– Это точно.
– …но была бы я им, выбрала бы тебя в преемницы.
Я промолчала. Мне не хотелось говорить, что это было бы высшей наградой для меня, безродной Эн Рин, которую он один когда-то счел достойной учиться в Высшем магическом университете Грааги.
Я родилась в маленькой деревушке на севере Альганны. Так называется наша страна, с севера окруженная смертоносной Геенной.
Когда и почему появилась Геенна, никто не знает. Маги-теоретики (впрочем, практики тоже) строят различные теории возникновения, но они все равно не более чем теории. Огромная стена из огня, уходящая далеко в небо – и если бы всего лишь стена! Не подходить к Геенне ближе чем на километр – простое правило, но она, если ей захочется, и сама может прийти к тебе в дом.
Временами оттуда что-то выбиралось. Это «что-то» всегда было разным, и охранители, дабы не путаться, называли любых порождений Геенны демонами. Иногда это были черные птицы, способные обращать в пепел все, к чему прикоснутся. В другой раз – белесый туман, внутри которого было так холодно, что людям приходилось срочно доставать теплую одежду. Огромные волки, чудовищные насекомые, мерцающие звезды, огненные монстры, сильные, секущие песком ветра – история порождений Геенны насчитывала несколько томов. Все это изучали охранители, к числу которых относился и Бертран Арманиус.
Мне тогда едва исполнилось восемь. Родители мои были простыми крестьянами, и кроме меня у них было еще трое детей. Эду тогда стукнуло четырнадцать, Эв было двенадцать, а Эм – пять.
В тот день родители работали в поле, а Эд им помогал. Мы с Эв и Эм играли во дворе, когда услышали вдалеке страшный, жуткий, нечеловеческий рев, а следом сигнал – громкий пронзительный свист, которым полагалось предупреждать соседей о том, что Геенна в очередной раз проснулась.
Эв моментально тоже засвистела в свисток – селяне от мала до велика носили такие на шее – а потом схватила нас с Эм и потащила в погреб. Мы хорошо знали, что нужно делать – за восемь лет, что я прожила с родителями, те вдолбили в наши головы, как нужно себя вести, если услышишь сигнал. И не важно, где ты будешь – в поле, в лесу или дома.
Мы просидели в погребе несколько часов, ощущая, как вибрирует земля вокруг нас. Сверху доносились странные, жуткие звуки, напоминающие крики смертельно раненных зверей. А потом все стихло.
Тишина была такой долгой и полной, что Эв решила – пора выходить. На самом деле это было прямым нарушением родительского наказа, но мы ведь были детьми… Эм капризничала, не желая больше сидеть в холодном
