«Почему… почему она не заявила о происшедшем? Почему не обвинила в насилии?»
Собственная вина казалась Малфою чудовищной: Гермиона была девственницей, юной и невинной, когда он безжалостно воспользовался ею. Эта девочка волновалась и жалела его в момент, когда всему миру было наплевать – где он, что с ним, жив он или мертв. А он? Лишь причинил ей боль, жестоко и неблагодарно отняв невинность. Люциусу казалось, что совершенное той ночью – гораздо страшней всех тех преступлений, в которых его признали виновным. В силу полученного воспитания и из чувства брезгливости он никогда не участвовал в изнасиловании пленных, да и вообще не мог причинить физическую боль женщине, тем более в постели. Поэтому тем сильней ужасало то, что пробыв всего несколько минут наедине с этой молоденькой ведьмой, пожалевшей его и проявившей сострадание, он набросился на нее, словно обезумевший от брачного гона, кабан, обуреваемый лишь похотью и ничем больше. Сам себе все эти годы Люциус казался чудовищем.
Отвлекшись от мрачных мыслей, он выглянул из зачарованной кареты. Вокруг простиралась типичная для Средней Англии сельская местность. Поняв, что экипаж катится по плохо асфальтированной деревенской дороге, Малфой задумался, а в нужное ли место он попал. Не прошло и месяца со дня освобождения, как Люциус принял решение найти Гермиону Грейнджер. Он чувствовал, что хочет и должен поговорить с ней, попросить прощения и, в конце концов, узнать – почему. Почему эта девушка не использовала возможность наказать его за содеянное? Малфой думал об этом практически постоянно. Думал, занимаясь повседневными делами; думал, общаясь с Драко; думал, когда оставался один, пытаясь снова привыкнуть к нормальной жизни. Что оказалось совсем нелегко, поскольку даже спустя месяц, он все еще чувствовал запах тюрьмы, будто навеки впитавшийся в тело. За это время Люциусу удалось выяснить, что мисс Грейнджер исчезла из поля зрения общественной жизни почти сразу после войны, и никто ничего не знал ни о ней, ни о ее судьбе. Она редко появлялась на людях, и никогда не давала интервью. Однако Люциус Малфой всегда был упорным человеком. Конечно, потребовалось некоторое время, но уже скоро нанятый им частный детектив раздобыл адрес, по которому в небольшом деревенском домике, скрытом в лесистой местности между несколькими фермами, проживала Гермиона Грейнджер.
Откинувшись на спинку сидения зачарованного и скрытого от магловских глаз экипажа, Люциус подумал, что это могло случиться из-за него.
«Что, если ей было настолько больно, что она вообще не может находиться рядом с людьми?»
Малфой опасался, что, как жертва изнасилования, мисс Грейнджер могла стать полностью асоциальна, и не желала никакого общения именно из-за страха вновь оказаться в подобной ситуации. И все же очень надеялся, что это не так.
Его сильно тряхнуло, поскольку лошади внезапно остановились на узкой проселочной дороге, ведущей в глубину леса. Выйдя из кареты, Люциус сразу же наткнулся взглядом на маленький и достаточно ветхий домик, стоящий на ближайшей от леса поляне. Он с любопытством уставился на строение. Дом откровенно старенький, с отвалившимся тут и там деревянным сайдингом и облупившейся белой краской на двери и окнах. На крыше не хватало нескольких черепичных пластин, и труба от дымохода немного скособочилась, но все же выглядел домик приветливым и уютным. Может потому, что дорожку, ведущую к нему, усадили яркими цветами, да и вся лужайка вокруг казалась чистой и ухоженной. Он поймал себя на мысли, что, по-видимому, этот неказистый домишко кто-то очень любит…
С некоторым трепетом Люциус шагнул к дорожке, ведущей к крыльцу. Опасений было несколько: что, если ему дали не тот адрес? А если и тот, то… Как примет его Гермиона Грейнджер? И не навредит ли этот неожиданный визит еще больше? Он поднялся уже на третью ступеньку слегка покосившегося крылечка, когда вдруг мощное защитное заклинание толкнуло его в грудь, не давая двигаться дальше.
– Ты не сможешь зайти сюда, – произнес кто-то тихо.
Люциус огляделся в поисках неожиданного собеседника, и увидел малыша, выползающего из-под скамейки, стоящей на крыльце. Небольшой мальчуган с густыми песочного цвета кудряшками оказался прямо перед ним. Сжимая в руке деревянный поезд, он с любопытством уставился на незнакомца.
– Я ищу Гермиону Грейнджер. Скажи, пожалуйста, она живет здесь? – задал вопрос Малфой.
– А ты кто? – наклонив голову, спросил малыш.
– Меня зовут Люциус Малфой. И здесь ли живет мисс Грейнджер? – снова спросил он.
Мальчик опустился на пол и сел, скрестив ноги и положив свой поезд на колени.
– Мама всегда ставит защиту, чтобы удержать меня на крыльце. Она не хочет, чтоб я убегал в лес, – малыш оглянулся на густую рощу деревьев рядом с домом. – И мертвые олени похитили меня, – тихо закончил он.
Люциус нахмурился и посмотрел на ребенка.
«О чем говорит этот странный мальчишка? Какие еще мертвые олени? Мертвые олени!» – внезапно его озарило.
– Ты имеешь в виду Пожирателей Смерти?
– Ну да. Я же так и сказал, – улыбнулся тот. – Мне уже пятый год, Льюис. А тебе сколько?
(Примечание. Это игра слов, и дальше она будет встречаться очень часто. Dead deers – Death Eaters. Поскольку мальчик еще плохо выговаривает некоторые слова, то иногда будет казаться, что он несет ахинею)
– Люциус. И мне намного больше… Скажи, твои родители дома? – Малфой пытался привлечь внимание ребенка к интересующему его вопросу.
– Луцис? – снова не выговорил малец.
– Люциус… Лю-ци-ус, – по слогам произнес Малфой, тут же напомнив. – Так могу я увидеть твоих родителей?
– Какое у тебя смешное имя, – заметил мальчик. – Мне нравится твоя палка со змеей, можно поиграть с ней? – он не отрывал взгляд от серебряной головы на любимой малфоевской трости.
– Нет, нельзя. Это не игрушка… Так что насчет твоих родителей? – Люциус ощутил, как в нем поднимается волна разочарования. Просто хотелось бы знать: по правильному ли адресу он попал.
– А я волшебник… смотри, – мальчишка поставил поезд на деревянные доски пола и ткнул пальчиком, заставляя стихийной магией двигаться игрушку по крыльцу.
– Молодец. Это здорово… Но, может, ты посмотришь на меня? Пожалуйста.
«Неужели и Драко был в детстве таким же?»
Даже если и был, Люциус, конечно же, не помнил. Когда ребенок все же поднял голову, его серо-голубые глаза странно блеснули в лучах заходящего солнца.
Малфой снова попытался достучаться до мальчика:
– Итак, скажи мне, пожалуйста, где твои родители?
– Мамочка готовит ужин. А я
