Спальня была слабо освещена полудюжиной небольших мерцающих свечей, светящихся тут и там. Темно-синие подушки устало развалились на серебристо-серых простынях, едва прикрытые таким же темно-синим покрывалом. И все это смотрелось маняще и сексуально…
С другой стороны кровати, стояла Гермиона, освещенная еще и серебристым светом луны, падающим на неё из огромного окна. Её влажные волосы свободно спускались на спину и упрямо завивались по его собственному халату, надетому на нее. И спадающему длинными фалдами вокруг фигуры. Закусив губу, Гермиона напряженно смотрела в ночное окно. Заметив это, Люциус невольно улыбнулся, а затем медленно двинулся в её сторону, надеясь, что она или увидит, или почувствует его приближение… И не испугается.
Гермиона, действительно, обернулась почти сразу и улыбнулась в ответ. Нежно, хотя и немного нервно. Люциус замер: ему совсем не хотелось, чтобы именно сегодня, сейчас, она нервничала.
«Черт! Эта ночь реально важна для нас обоих. Для нас. Для нашего ребенка. Для нашего будущего…»
— По-моему, на тебе надето что-то очень знакомое… — хрипло прошептал он, проводя пальцами по лацканам халата.
— Я замерзла, — прошептала Гермиона.
Малфой улыбнулся и уже через секунду огонь в камине полыхнул со страшной силой. Демонстрация силы Лорда Рода была довольно выразительной и, хотя он и не хвастался этим, но Гермиона не смогла не восхититься.
— Ох! Это было впечатляюще.
— Да брось, ничего впечатляющего, — отмахнулся Люциус, но оба они знали, что это ложь.
Любое проявление беспалочковой магии было по-настоящему волшебно. Но сейчас сила Малфоя проявилась особенно ярко, ведь он даже не обернулся к камину.
— Мне приятно видеть тебя в своем халате… — схватив пальцами за пояс, он подтянул Гермиону к себе. — Уверена, что хочешь этого? Ты не должна делать то, к чему не готова. Я не обижусь…
— Это уже случилось бы, если б наш сынок не вломился тем утром и не прервал нас… — прошептала она в ответ.
Гермиона понимала, почему он снова и снова задает этот вопрос. Страх, что той ночью в Хогвартсе он изнасиловал ее, все еще продолжал мучить его, несмотря на все ее заверения в обратном.
«Как же мне хочется успокоить его! Он же… неправ. Совсем неправ…»
— Я абсолютно уверена, что хочу этого, Люциус. Я хочу тебя… — тихо произнесла она и положила ладошку на его голую грудь.
С трудом сглотнув, Гермиона медленно блуждала взглядом по телу Малфоя. Он был высок, строен, но при этом приятно мускулист. Широкие плечи, узкие талия и бедра, и очень длинные ноги. Его живот был гладким и твердым, со слегка виднеющимися в полумраке кубиками пресса. Да уж… Этот мужчина, хотя и приближавшийся к пятидесяти годам, явно мог гордиться своим телом. Редкие светлые волоски виднелись в центре его груди, сбегая тонкой линией по животу и исчезая в пижамных штанах.
Проведя рукой по шелковистой груди, Гермиона скользнула ниже и тут же улыбнулась, заметив, как он легонько дернулся и напрягся от этого прикосновения. А затем обхватил ее запястье пальцами и убрал от себя. Не давая Гермионе ослушаться, Люциус потянул ее вперед, заставляя сделать еще один шаг навстречу и сокращая расстояние между ними чуть ли не до сантиметра.
— Если я позволю тебе продолжать в том же духе, то уже очень скоро мы оба пожалеем об этом, — хрипло произнес он.
И потянувшись к узлу на её поясе, медленно развязал его и распахнул халат. С неожиданной для него и для самой себя дерзкой смелостью, Гермиона шевельнула плечами, и вот уже халат скользнул вниз, бесформенной кучей опадая на пол у ее ног.
— Ты… — Люциус, казалось, потерял дар речи.
Она была одета в короткую, едва прикрывающую тело сорочку нежного серебристо-жемчужного цвета, отороченную небольшим кружевным воланом по подолу. И выглядела просто олицетворением чистоты и невинности, которым и представлялась ему с недавних пор.
«Как мог я в ту злосчастную ночь не заметить, насколько прекрасно это юное существо?»
— Ты такой красивый, Люциус… — прошептала она, приникая еще ближе.
Отбросив волосы за спину, Гермиона увидела, как Малфой тут же уставился на ее грудь, с едва прикрытыми тонкой тканью, сосками, увидела, как он вздрогнул, и невольно улыбнулась. Он был красив, этот мужчина… И, конечно же, знал об этом сам. Знал, что невероятно хорош для своего возраста, несмотря на пережитые пытки и тюрьму. По счастью, время относилось к волшебникам более благосклонно, чем к маглам. Он был прекрасен, Люциус Абраксас Малфой, и по странной иронии судьбы хотел принадлежать именно ей…
— Ты постоянно удивляешь меня, — положив руку на изгиб ее талии, Малфой подтянул Гермиону к себе. — Никогда еще ни одна ведьма не смотрела на меня так, как ты.
— Люциус… прежде чем это случится… Я хочу, чтобы ты знал — для меня все это очень важно. И деля с тобой постель, я собираюсь разделить нечто большее, чем просто постель… Я… хочу сказать, что это создает для меня определенные обязательства, и… пока в моей жизни будешь ты, никого другого не будет… — Гермиона тяжело глотнула, будто какой-то комок застрял у нее в горле, и продолжила. — И я прошу того же от тебя. Я не выросла в среде чистокровных семейств и не смогу молча терпеть, если у тебя появится любовница. Поэтому… если ты поймешь, что наши отношения не устраивают тебя или же тебе станет нужна другая женщина, скажи мне об этом прямо. И не убивай обманом и изменами…
Заметив, как трогательно и взволнованно подрагивают её губы, Люциус ощутил, как внутри что-то кольнуло. Поглаживая Гермиону по спине, он прижался щекой к её щеке.
— Обещаю. Хотя, в данный момент и представить не могу, что пожелаю какую-то другую женщину, — он наклонился, коснулся ее губ и понял, что Гермиона почти плачет.
А она, отвечая на поцелуй, чувствовала лишь, что может вот-вот взорваться от той бури невероятных эмоций, которые пробуждал в ней этот мужчина. И даже не заметила, как поцелуй стал настойчивей и жестче. Поняла лишь, что проваливается в такой уже привычный водоворот ощущений, когда тело прижато к телу, и руки блуждают, становясь все смелее и смелее, а языки путаются в страстном танце их ртов.
Не отрываясь, Малфой медленно двигался к кровати и уже скоро опустил ее на прохладные простыни. Тяжело дыша, Гермиона тут же отползла на самую середину, будто освобождая место рядом с собой. Увидев, что Малфой достал из-за пояса палочку, Гермиона сунула руку под подушку и вытащила оттуда свою.
— Когда-то я поклялась, что она всегда будет
