— Почему ты ушел? Мы бы уже давно могли открыть все это! — недовольно пробурчал Элиас. — Я же слышал, как вы боролись у мамы в спальне. Почему ты сразу не остался?
Драко хохотнул, а Люциус же решил просто проигнорировать вопрос, надеясь, что в этом случае продолжения не последует и щекотливая тема окажется благополучно закрытой.
— Не пора ли нам приступить к вручению подарков? — он отложил в сторону трость и кивнул последнему оставшемуся домовику, отпуская того. Эльф поклонился и тоже исчез.
— Да! Да! Конечно, пора! — обрадовано закричал Элиас и потянул брата к елке. — Пойдем же, Драко!
— Ты выглядишь просто восхитительно в этой пижамке. Для меня надела? — Люциус тем временем наклонился, чтобы поцеловать Гермиону.
— Для тебя я ее сниму. Потом. Позже… — промурлыкала та, быстро чмокнула его в губы и нахлобучила на голову главы рода Малфой колпак Санта Клауса.
— Это еще зачем? — возмущенно спросил Люциус и потянулся, чтобы стащить его, но Гермиона удержала его руку.
— Как глава семьи сегодня ты будешь исполнять роль Рождественского Отца и раздашь нам всем подарки, — она улыбнулась Малфою и ласково погладила его по щеке. — Пожалуйста…
— Может, мы с тобой просто посидим тут тихонько, а эти двое пусть сами распакуют? — со слабой надеждой спросил тот, кивая сыновей, уже сидящих на ковре в ожидании.
— Неа. Давай-давай, Люциус, пора уже открыть их! — лишь рассмеялась Гермиона и подтолкнула его к елке.
____________________________________________________________
В Нору Малфои вместе с Элиасом и его мамочкой тоже прибыли с полными руками подарков для всего многочисленного семейства Уизли. Они, конечно, немного опоздали. Это случилось из-за того, что Элиас начал капризничать и напрочь отказался надевать костюм снеговика, специально приготовленный Гермионой для этого дня. Надо отдать должное: отец с братом встали на его сторону, категорически заявив, что такой (совсем уж детский) наряд совершенно не достоин юного волшебника из славного семейства Малфой. В итоге, после долгих споров и пререканий, в костюм оказался одетым огромный плюшевый медведь, подаренный сегодня Элиасу, а юный волшебник из славного семейства отправился в гости, принаряженный в черные брюки, белую рубашку и нарядную красную жилеточку.
Оказавшись в Норе, Элиас сразу же убежал на кухню, зная, что бабушка Молли уже ждет его и наверняка угостит чем-нибудь вкусненьким. А Люциус и Драко остались в гостиной под прицелом пристальных и любопытных взглядов остальных Уизли. Чтобы сломать лед потребовалась вся дипломатичность Гарри, который сразу же подошел поприветствовать обоих Малфоев и заговорил с ними о чем-то. Гермиона также старалась не отходить от них надолго, тем более что знала: от двух братцев (Рона и Джорджа) шуточек можно было ожидать каких угодно. К счастью, сама обстановка Рождества — светлая и добрая — делала терпимее всех, поэтому ничего особенно неприятного не произошло, за исключением парочки язвительных, хотя и достаточно забавных перепалок между Джорджем и Драко.
Наконец и гости, и хозяева собрались в гостиной, чтобы обменяться подарками. Вручив принесенные с собой коробки и пакеты, Малфой снова оказался рядом с Гермионой и как-то неловко замялся. Нет, перед этим он, конечно, вежливо поблагодарил Молли за связанный специально для него шарф (хотя тот и был однотонно-черным). Но сам факт, что миссис Уизли трудилась над подарком для Люциуса Малфоя, уже говорил о многом. И потому его теперешняя нервозность показалась Гермионе очень и очень удивительной.
«Да что случилось? — задала она вопрос сама себе. — Ведь все идет нормально: мужчины Уизли очень довольны перчатками из драконьей кожи, женщины — шикарными флаконами духов, а уж самоочищающаяся посуда для Молли, специально заказанная у французских мастеров, так просто великолепна. Тем более что она привела миссис Уизли в состояние искреннего восторга. Почему тогда Люциус так нервничает, что даже теребит воротник и вытирает со лба капли пота?»
— Что с тобой — тихонько спросила она у Малфоя. — Ведь все хорошо. Почему ты так волнуешься?
— Нет-нет, все в порядке, — тот тяжело сглотнул, поставил свой бокал на ближайший столик и глухо откашлялся. А потом достаточно громко произнес: — На самом деле… у меня есть для тебя еще кое-что…
— Люциус, по-моему, ты уже достаточно побаловал меня сегодня… — улыбнулась Гермиона, вспоминая изящное белье, восхитительное ожерелье и изысканные духи, которые ей уже вручили утром.
— Я никогда не устану баловать тебя, — уже тише ответил тот и достал из кармана красную бархатную коробочку. — И хочу получить на это полное и законное право.
— Чего… ты хочешь?.. — изумленно прошептала она, когда Малфой опустился на одно колено и раскрыл эту самую коробочку. Квадратный бриллиант кольца полыхнул в свете ярких ламп гостиной. — О… — Гермиона задохнулась и ощутила, как глаза наполняются слезами.
— Хочу, чтобы сегодня ты стала моей невестой, — хрипло произнес Люциус, и она наконец поняла причину беспокойства: ведь предложение он делал публично, в присутствии людей, отнюдь не питающих к нему симпатии. — Гермиона, ты выйдешь за меня?
Сказать, что она была ошеломлена — это означало бы не сказать ничего. Конечно, в глубине души Гермиона надеялась, что когда-нибудь этот день наступит, и Люциус попросит ее стать его женой. Но даже в самых смелых мечтах не представляла, насколько скоро это наступит. И насколько неожиданно. Не думала, что гордый и высокомерный Малфой сделает предложение в присутствии тех, кто меньше всего одобрил бы этот брак. Сердце переполнила любовь к нему. И гордость. Гордость за мужчину, который волею судьбы стал единственным в ее жизни и сумел стать любимым.
Она опустила глаза и увидела, как напряженно и взволнованно ожидает Люциус ее ответа. Как мельчайшие капельки пота блестят над его верхней губой. Как потемнел его взгляд. Не выдержав, Гермиона улыбнулась, нежно коснулась его щеки и кивнула.
— Да… Мой ответ — да. Я… выйду за тебя… — последние слова она уже произнесла сквозь слезы. Но это были счастливые слезы. И Гермиона засмеялась, увидев, как плечи Малфоя облегченно расслабились, а ей на палец скользнуло кольцо.
Поднявшись с колена, Люциус потянулся и обнял ее, тут же наклоняясь к губам с поцелуем. А в комнате уже раздавались радостные возгласы, смех и даже аплодисменты. Они
