Понадобились добрые полчаса, чтобы подготовиться к ритуалу. В свое время его изобрел арэнаи Зартикари, приходившийся мне, к слову сказать, дальним родственником — троюродным пра-прадедушкой, и предназначалось для нейтрализации арэнаи, подвергнувшихся "безумию магов". Видите ли, у всех магов есть специфическое профессиональное заболевание, с непонятной для целителей регулярностью поражающей тех или иных магов. Маг, подвергнувшийся "безумию", не только расстается с психическим здоровьем, но и перестает контролировать свою магическую силу, и тем самым становится опасным как для себя, так и для окружающих.
Так вот, до того, как Зартикари придумал свой ритуал, заболевших "безумием магов" арэнаи приходилось умерщвлять — как вы понимаете, в случае с боевыми магами антимагические браслеты не очень то действовали. Даже обвешанный ими по самые уши арэнаи вполне мог лишь усилием воли превратить себя в боевую машину смерти. Ритуал Зартикари позволял тому, кто его использовал, нейтрализовать способность "пациента" к трансформации, заблокировав его специфические способности боевого мага.
— Ты волнуешься? Если ты хочешь, я займусь самым сложным, — неправильно понял мою заминку Нидхегг.
— Не надо, — я слабо улыбнулась. — Я сама.
"Я не настолько тебе доверяю, Анхельм, чтобы отдавать в твои руки дар моего брата". Я не сказала это вслух, но мне кажется, он это отлично понял и без слов.
Под рукой у меня лежали уже подготовленные инструменты — ножи со специально наточенной кромкой, полые, длинные иголки из зачарованной стали и специальная краска из по-настоящему редких трав, которые можно встретить лишь на самых границах Ойкумены. Этот набор я всегда брала с собой в длительные путешествия. Потому что однажды он мог понадобиться и мне.
Полуобнаженный Эйнар был распластан по полу, и тяжело дышал. Ему было страшно, и я не могла укорить его этим — он знал, какая боль ожидала его дальше. Всем нам, юным арэнаи, демонстрировали в свое время процесс ритуала — я потом не один месяц просыпалась от кошмаров о том, что на том хирургическом столе лежу я, а не неизвестный мне седовласый маг, подвергшийся "безумию магов".
— Начнем, — вполголоса сказала я.
Не знаю, почему следы, оставляемые на теле в результате совершения ритуала, называют татуировками — насколько я знаю, обычно татуировки наносят на кожу аккуратно протыкая ее тоненькими такими иголочками — а не кромсают ножами, больше похожими на пыточные инструменты. Искусно вырезанные шрамы, в которые затем втиралась специальная краска, не позволяющая шрамам регенерировать и зарастать, наносились в строгом последовательности и в определенных местах — напротив сердца, вдоль позвоночника, на щиколотках, и внутренних предплечьях рук. Боль при этом была невообразимая — и дело даже не характере шрамов, а в краске, втираемой сейчас Анхельмом в порезы, которые я наносила не дрогнувшей рукой своему брату.
Именно травы, входящие в состав краски, блокировали специфическую для боевых магов способность к трансформации — и именно они причиняли Эйнару сейчас невообразимую боль. Немного краски попало на мою оголенные ладони, и сейчас мою кожу нещадно жгло и щипало. А что же чувствовал Эйнар, которому эта отрава попадала прямо в кровь?
— Все, — наконец я смогла выдохнуть спокойно, и стереть с дрожащих рук следы крови и въедливую краску.
В какой-то степени моему брату чудовищно повезло — от боли он потерял сознание еще на середине ритуала. Анхельм полюбовался на результат нашего "творчества".
— Не скажу, что это выглядит особо эстетично. Хотя узор напротив сердца чем-то напоминает мне цветочек.
— Ага, — сейчас я способна была отвечать только односложно. Но внезапно странное ощущение заставило меня встрепенуться. — Ты слышишь?
— Нет. Что-то случилось? — настороженно спросил маг.
— Какой-то дух пытается пробраться в дом, — скороговоркой произнесла я. — Но не может. Это дом мага — сюда иносущностям без приглашения не проникнуть. Но кажется, я знаю кто это. Ее нужно пустить…
— Ты уверена, что стоит? — встревоженно спросил некромаг.
— Это Кей, без необходимости она бы не стала меня тревожить, и уж тем более не при тебе.
Я с трудом заставила себя встать, и на негнущихся ногах дошла до лестницы, ведущей вверх, напряженно вглядываясь в темноту.
— Все, она здесь, — наконец сказала я.
— Конечно, я здесь. Могла бы и побыстрее, я устала тебя ждать — недовольный голос Кей заставил меня привычно поежиться. И даже обычно невозмутимый Анхельм отступил подальше от Госпожи Кей. — Чего зыришь? Никогда духа города не видел?
— Не часто. Вы же знаете, иносущности не очень любят появляться перед некромагами. И я польщен, что стал исключением.
— Льстец, — кокетливо передернув обнаженными плечами, дух города тщеславно улыбнулась. — Но ты все равно мне не нравишься. От тебя пахнет смертью.
— У всех у нас есть небольшие недостатки, — некромаг смущенно, и как мне показалось, игриво потупил бесстыжие свои глаза.
— Что вас заставило появиться здесь, госпожа? — решила я прервать намечающийся флирт.
— Я бы не утруждала себя помощью вам, не люблю быть навязчивой, знаете ли. Но гармцев я не люблю еще больше. Я подумала, что вам будет интересно знать, что именно сейчас они направляются в сторону этого дома… И я более чем уверена, что идут они именно по вашим следам.
— Но как? — недоуменно спросила я, скорее саму себя, чем Анхельма или Кей, — Я все тщательно проверила — за мной не было слежки, ни магической, ни обычной… И сюда меня перенесли магией.
Мы встретились взглядом с Анхельмом, и кажется, догадались почти одновременно.
— Волосы. Ты говорила, что гармцы использовали твои волосы и кровь для своего ритуала… и по ним же они могли найти сейчас тебя, — проговорил наконец некромаг. — Они далеко?
— Почти у крыльца, — бесстрастно ответила Кей.
— Демоны Преисподни, — выругалась я, с отчаянием и надеждой глядя на Кей: — Ты можешь незаметно переместить нас отсюда?!
— Только тебя. Твой брат сейчас в очень плохом состоянии, и не перенесет мою магию, а некромаг… Я не с трудом переношу одно его присутствие, и уж тем более не смогу прикоснуться к нему, — почти сожалеюще улыбнулась Кей, и затем, прислушавшись к чему-то наверху, сказала: — Мне пора. Здесь становится слишком беспокойно.
Я как всегда не успела заметить, как исчезла Кей, но меня это уже мало волновало — гармцы несли слишком большую угрозу для раненного Эйнара и Анхельма, измотанного уходом за моим агрессивным братцем. О себе я почему-то совсем не думала — включились инстинкты хищницы, защищающей свою стаю. Решительно поднимаясь вверх по лестнице, я была перехвачена Анхельмом:
— Ты куда? — зашипел он. — С дуба рухнула?
— Хочу встретить их в дверях, — раздраженно выдернув свою руку из лапищ Анхельма, я хмуро на него посмотрела: — Может, удастся их заболтать, и увести подальше от дома Гиваргиса и вас.
— Думаешь, они так просто уйдут? Вспомни, где ты находишься — в чужом доме, принадлежащему
