Они его, естественно, поблагодарили, отвесили множество поклонов, но на душе у них было тяжело от его зловещих слов. До них наконец дошло, что путешествие их опаснее, чем они воображали, и даже если они преодолеют все трудности, в конце пути их ждет морской змей, победить которого будет очень сложно.
Весь они провели в сборах. В полночь они поели с Броком в последний раз и, попрощавшись с хозяином, "встали на крыло". Покинув территорию старого барсука, они взяли к северу, а потом повернули на северо-восток. Слева темнели горы, снизу придвигалась линия деревьев, окаймлявших реку. Луна загадочно золотила луга и кроны деревьев.
Здесь, в прохладных ветреных небесах, как-то трудно было всё время помнить о крысах, которые там, далеко внизу, устроили за ними настоящую погоню. Спустя время, отлетев на много хвостов от норы Брока, они снова принялись болтать, петь и перестали думать про трудный путь, что поджидал их с наступлением утра, когда им придётся спуститься вниз.
Утром, когда стало светать и на фоне восхода засверкали вершины, путешественники спустились на землю и остановились на дневной ночлег. Они так давно не жили по расписанию, священному для многих диких сов, что чувствовали себя не в своей тарелке. Именно поэтому Торин выставил караульных — те должны были следить за окружающей средой и предупредить, если рядом появится что-то тревожное, пока остальные поспят. Спали все неспокойно, и во сне им слышалось карканье ворон и злобное пищание крыс.
Вечер предвещал погожую ночь. По земле стлался белый туман, воздух был прохладный, но небо было чистым и звёзды ярко мигали на его тёмном полотне. Путники снова отправились в путь. Они летели уже пару восходов и заходов солнца, но никого и ничего не видели — внизу, далеко под ними, стелились травы и цветы, одинокие деревья и холмы, на которых росли колючие кустарники. На третью ночь они так торопились скорее долететь, наконец, до леса, что не останавливались до самого восхода и даже некоторое время летели днём, при солнце, рискуя напороться на ворон.
На следующий день они вылетели поздно, почти на восходе солнца. Как только то выплыло своим жирным красным боком из-за горы, они увидели внизу чёрную мрачную лужу леса, который словно поджидал их. Над Тёмным лесом царила тишина. Редкие голоса птиц, которые иногда достигали слуха сов, слышались всё реже, пока не пропали вовсе.
Светлело. Путники поспешно приземлились, чтобы отдохнуть под нависшими ветками первых деревьев — никому не хотелось случайно попасться на глаза дневным властителям небес. Стволы деревьев, на которых оказались совы, были толстые, узловатые, ветки искривлённые, листья длинные и тёмные. Плющ обвивал деревья и стлался по земле.
— Ну, вот и Тёмный лес! — сказал Гэндальф. — Самый большой лес в северо-восточном краю. Как он на ваш взгляд?
Пещерные совы разглядывали лес со смесью напряжения и неуверенности.
— Здесь мы с вами прощаемся.
Так путники услыхали, что Гэндальф собирается бросить их на опушке Тёмного леса, и пришли в отчаяние. Но как его ни убеждали, решения он не переменил.
— Всё это мы уже обсуждали, — возразил он. — Спорить бессмысленно. Как я уже говорил, меня ждут неотложные дела в Далеко-Далеко. Я и так из-за вас опаздываю. Может быть, мы ещё встретимся до конца приключения, а может, и нет. Это зависит от того, насколько вы удачливы, отважны и сообразительны. Я посылаю с вами своего друга Бильбо, ведь я вам не раз говорил, что он не так прост, как вы думаете. Скоро вы в этом убедитесь. Так что не унывай, Бильбо, не ёжься! Не унывайте, Торин и КО! Экспедицию затеяли вы сами. Думайте всё время о том, что ваш ждёт ваш родной дом, и выбросьте из головы лес и змея! По крайней мере — до завтрашнего вечера!
Вечером он повторил то же самое. Пришлось им наполнить оставшиеся мешочки Двалина водой из прозрачного родника, бившего у самого входа в лес. Провизию в сумках они поделили между собой поровну, но Бильбо счёл свою долю невыносимо тяжелой, ему совсем не улыбалось тащить сумку на спине в такую даль.
— Не волнуйтесь, — утешил его Торин. — Сумка полегчает слишком скоро, ещё захотите, чтобы она стала тяжелее, когда провизия начнет подходить к концу.
Ястребиная сова сидела на нижней ветки, наблюдая за ними сквозь прищуренное третье веко.
— До свиданья! — сказала она Торину. — Всем, всем до свиданья! Летите над лесом ночью, спускайтесь в лес днём, но если и пойдёте дальше пешком, ни в коем случае не сходите с тропы, а то вряд ли найдёте её снова и вряд ли выйдете из Тёмного леса. В таком случае ни мне, ни кому другому вас больше не видать: влететь вам там не дадут.
— А нам обязательно идти именно этим путём? — простонал сычик-эльф.
— Да, обязательно! — отрезал Гэндальф. — Или вы двигаетесь этим путём, или отказываетесь от возможности вернуть Гору пещерным совам. А я и не позволю вам теперь пойти на попятный, Бильбо. Мне стыдно за вас! Как вы можете даже думать так? Теперь вы отвечаете передо мной за всех пещерных сов.
— Нет, нет! — начал оправдываться Бильбо. — Вы меня не так поняли. Я хотел сказать — нет ли какого другого пути к Горе?
— Есть, — ответил Гэндальф более миролюбивым тоном, пригладив перья, — но только здесь проходит нужный вам поток. На несколько хвостов в стороны — и вас снесёт обратно к горам, а то и вовсе куда-нибудь в Южные Королевства, где вы потеряетесь навеки. Нет уж, лучше держитесь Тёмного леса, не падайте духом, уповайте на будущее, и, если вам невероятно повезёт, вы, может быть, и покинете в один прекрасный день эту местность и увидите впереди полуостров Скрумов, а за ним — возвышающуюся на востоке Гору, где живет старый прохиндей Смог. Будем надеяться, что он вас не ждёт.
— Утешили, нечего сказать, — проворчал Торин. — До свиданья! Не хотите путешествовать с нами, так лучше уж летите. Хватит разговоров!
— Тогда до свиданья, и пусть свидание состоится! — ухнул Гэндальф и, "встав на крыло", полетел на северо-запад. Но он не мог утерпеть, чтобы не сказать самых последних напутственных слов. Он повернулся, взбив крыльями ещё стылый воздух и разинул клюв.
— До свида-а-анья! Пожа-а-алуйста, осторо-о-ожней! Спу-у-устите-е-есть — не сходи-и-ите с тропы-ы! — донеслось до них еле слышное клекотанье.
Затем Гэндальф развернулся и быстро полетел вперёд, пока не стал едва различимой точкой в небесах.
— До свиданья, до свиданья, перьями устланы небеса! — проворчали пещерные совы, сердясь ещё больше оттого, что уход
