Ийя вспомнила шрамы на руках Айре, разорванный рот. Опыт, значит?
— Ну что ты, Денни. Эти три минуты были незабываемы. А сейчас извини, мне надо работать.
Буа-Торни щелкнул челюстью, краснота приобрела какой-то пурпурный оттенок. Он вылетел в дверь, с грохотом захлопнув ее.
Ну вот, теперь можно и делами заняться. Ийя набросала рапорт и пошла к генералу. Де Эст приглашающее махнул рукой в сторону стоявшего напротив его стола кресла. Ийя села, провалившись в мягкое сиденье, с трудом выкарабкалась, уцепившись за подлокотники. Положила на стол рапорт и стала ждать. Генерал прочитал, задумался, поднял на Ийю светлые, цвета начищенного серебра глаза. Глаза Древнего.
— Ну что ж. Неплохо, очень неплохо. Похоже, с направлением мы определились. Единственное — будьте крайне внимательны. Это дело лично контролирует император. Мерна уже прислала ноту протеста, и мы должны приложить все усилия. Жандармерия проведет расследование и предоставит запрошенные вами факты. Что-нибудь еще?
— Да. Тела вскрывали?
— Но в протоколах осмотра места происшествия уже указан характер повреждений и причины смерти.
— Генерал, я хотела прочитать заключения медиков и, если есть, то и магиков. Хотя бы кого-нибудь магики осматривали?
— Не знаю. Зачем это вам?
Генерал был военным, получил должность после двадцати лет службы на границе с Халифатом, и в подобных ситуациях просто терялся. Он был в чем-то похож на отца Ийи, полковника де Виалан, человека прямого и решительного, способного либо драться, либо не драться.
— Генерал, это — просто описания места происшествия. Жертвы могли быть усыплены, отравлены, подвергнуты магическому воздействию. А ножевые раны — просто единственное, что жандармы могли отметить при осмотре тел. Жертвы могли быть умерщвлены другим способом, а раны нанесены после смерти.
— Хм. Возможно, возможно. Завтра вам предоставят материалы. Благодарю вас за приложенные усилия, офицер.
Ийя щелкнула каблуками и вышла.
Домой она вернулась, когда солнце уже скрылось за домами, а воздух стал густым и синим. Бледный серп луны завис над домом, зацепившись за узловатые черные ветви. Она распахнула дверь. Блуза, которая валялась на полу еще вчера, исчезла. Ийя разулась, запихнув сапоги в угол, и прошла на кухню. Мусор с пола пропал, крошек на столе не было. Плиту вытерли.
— Айре?
Айре лежал на диване, глядя в окно.
— Айре, что это было?
Он поднялся, откидывая с лица черные пружины локонов.
— Здравствуйте. Хотите кофе?
— Ты что, вставал? Это ты убрал?
— Я. Раз уж я могу ходить, то подумал, что надо помочь.
— Айре, тебе еще неделю лежать надо. А если опять кровотечение начнется?
— Возьму прокладку. Мне уже не очень больно. Я просто не наклоняюсь.
— А блузку ты как поднял?
— Ну, только один раз.
— Айре. Тебе еще рано столько двигаться. Не делай так больше.
— Ийя, я не хочу просто лежать. Мне лучше. Голова не кружится, бедро почти не болит, если на ногу становится осторожно. А швы ноют, лежу я или стою, одинаково. Я хочу помочь. Хоть что-нибудь делать. И мне скучно весь день лежать. Не сердитесь, пожалуйста.
Ийя села на диван. Синяки у Айре стали желто-зелеными, опухоль спала. Швы затягивались, стала видна твердая линия губ. А глаза были мягкими, девичьими — томные, с поволокой, под черными бровями вразлет. Ийя поняла, что бессовестно пялится на Айре, и торопливо отвернулась. Ну что ж, наверное, можно считать, что ему лучше.
— Айре, а почему ты просто не взял книгу?
— Вы мне не разрешали.
— Айре, это всего лишь книги. Их можно брать, не спрашивая. Как и все остальное, честно говоря. Если тебе что-то нужно — просто бери, хорошо?
Он кивнул, одернул задравшуюся рубашку, полоска смуглой кожи на талии исчезла.
— Вы будете кофе? Я сварю.
— Я сама сварю. Лежи.
Ийя потянулась, встала и пошла в спальню. Переоделась, подумала и спрятала вещи в шкаф, вместо того чтобы свалить кучей на стуле. Когда она, застегивая пуговицу на домашних брюках, вышла из комнаты, в квартире уже пахло кофе. Ийя встала на пороге кухни. Айре, в широкой для него рубашке и висящих на бедрах штанах, мурлыча что-то под нос, разливал кофе по большим фаянсовым чашкам. На тарелке лежали принесенные Ийей продукты: ломти белого хлеб и запеченное в горчице мясо, вымытые овощи отсвечивали тугими глянцевыми боками. Ийя вздохнула. Взяла нож и начала резать помидоры на дольки.
— Вы сердитесь? Я просто хочу помочь.
— Ты — упрямая бестолочь. И когда ты свалишься, я буду на работе и не смогу тебе помочь.
Айре бросил на нее взгляд из-под полуопущенных ресниц.
— Можно у вас спросить? То дело с мернцами. Что-нибудь новое уже известно?
— Пока нет. Мне должны дать результаты вскрытия тел, тогда и подумаем.
— А мне можно будет прочитать?
Ийя пожала плечами.
— Почему нет? Хотя там сплошные термины, поймешь ты немного. Тебе действительно интересно?
Айре смущенно улыбнулся уголками губ.
— Да. Я никогда не принимал участие в расследовании. Мне хочется чем-нибудь помочь.
— Писать ты тоже умеешь?
— Да.
— Айре. Ты же не родился рабом, правильно?
Айре поставил сахарницу, взял дольку помидора, переложил ее на тарелке, потом зачем-то вернул как было.
— Нет.
— Расскажешь?
Он прикусил губу, оперся ладонями о стол.
— Я был старшим ребенком. И единственным от первого брака. Мама и отец разошлись. Потом она опять вышла замуж, у отчима была лавка. У них было еще четыре ребенка, кроме меня. А потом отчим разорился. И денег не осталось. Я был самый старший, он был мне не отец. Ну и лицо. Вы же видите. Меня бы точно купили. Так что… Вот так и получилось. За меня на аукционе сто три тысячи дали. Рекордная сумма. К тому же я был девственником. Теперь у отчима своя мельница, он мукой торгует. И крупами. Сестра замуж вышла…
— Ты с ними встречался?
Айре покачал головой.
— Я раб и шлюха. Мне не надо портить им репутацию.
Ийя молчала. Айре смотрел в сторону, ероша волосы рукой в перчатке. Она коснулась смуглого плеча.
— Кофе остынет. Идем?
Айре кивнул, подхватил тарелки и, волоча ногу, двинулся в гостиную. Ийя взяла кофе и направилась следом. Есть не хотелось.
Ужин прошел в молчании. Арйе выпил таблетки и лег на диван, поджав ноги и укрывшись пледом. Ийя взяла исходные данные по железной дороге, карандаш и, усевшись с ногами в кресле, начала чертить схему. Она уже дошла до формулы согласования ауры, когда Айре шевельнулся.
— Как вы думаете, если бы я не выглядел как шлюха, меня бы все равно продали?
Ийя отложила карандаш.
— Айре, ты не выглядишь, как шлюха. Ты — красивый парень, тут не поспоришь. Милый, обаятельный. У тебя самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела. Но я абсолютно не понимаю, почему это должно делать тебя шлюхой.
Айре оперся о локоть, подался вперед.
— А почему тогда все так происходит? Что я не так делал?
— Ничего. Просто все остальные делали
