– Хрен с ним, – Володя вздрогнул от своего голоса. Слишком долго кругом было тихо. Звуки умерли вместе с магазином. Чтобы не растеряться и удержать себя от очередных провалов памяти, Вожорский насвистывал, а потом и запел:
– Как шли мы по трапу на борт в холодные, мрачные трюмы…
Подмигнул девушке на стене и налил ещё кофе. Девушка на плакате рекламировала сотовую связь «Билайн». Красиво склонившись к углу плаката, с трубкой у уха блондинисто улыбалась и пошловато гладила себя по колену. Возможно, плевать она хотела на сотовую связь и предпочитала половую. Володя ухмыльнулся и подумал: окажись подобная девица здесь сутки назад, кто-то нашёл бы ещё одно применение телефону, устав от калькуляторов. Но девушке повезло. Она была живой, вернее – нарисованной, как живая. И счастливая. И что-то в ней раздражало. Её улыбка? Может ли чувствовать себя бодрым последний землянин? Вовка не знал. Он был сыт. И что? Пил шампанское, курил, хрустел печеньем и смотрел на жизнерадостную девушку. Мягкое кресло. Длинный стол. На полу – палас. Чего лыбишься, дура?
Телефон! Она говорит с кем-то по сотовой связи, поэтому и счастливая. И ему надо говорить! С кем-нибудь! С тем, кто сможет объяснить, что происходит. С тем, кто вырвет его из кошмарного эксперимента.
Красный телефон на столе директора претендовал на святость. Связь с миром. Если тот ещё существует. Володя позвонил знакомой, затем следующей. У него было много знакомых, но никто не брал трубку. Очередные безответные гудки раздражали ухо. Вовка курил, хлебал шампанское, старался не смотреть на рекламный плакат и методично набирал приходящие в голову полузабытые номера. Отвернулся к окну. Из кабинета была видна булочная напротив. Брошенные автомобили, слепой светофор. Яркие белые полоски перехода на асфальте. Внезапно ему действительно захотелось остаться последним землянином. Если всё же допустить, что кто-нибудь решит, наконец, поговорить с требовательным абонентом, суть разговора не имела значения и смысла. «Привет! Володя? Давно слышно не было. Как ты? Как жизнь?» – «Жизнь? Понимаешь, хожу по городу и убиваю людей. Дом сгорел, обокрали, чем ещё заниматься? Поубиваю чуток, иду в магазин, набираю, чего захочу, позвоню подружкам. Потом опять, возможно, поубиваю. Чуть ли не коммунизм! Весело?»
Ну, хоть кто-нибудь подойдите к телефону! Равномерные гудки, однако, успокаивали, унося раздражение. Шампанское рассеивало неопределённость. Если поразмыслить – кто-то должен где-то быть. Пусть даже «блестящие». Вот он я! Посадите меня, только закончим всё это траля-ля. У «блестящих» должен быть штаб… У булочной стоял киоск «Розпечати», и Вовка даже видел стопки газет за разбитой витриной. Надо бы поинтересоваться, кто, что и почему? Чем вообще занимаются «блестящие»? Убивают собак убитых хозяев? Пишут ли об этом в газетах? Володя был не уверен, как и в том, что его будут искать, а если свяжется со штабом – пожурят и посадят. Его даже не отвезут в психушку. Почему? Просто Генка хочет его убить. Генка каким-то образом оказался глубоко законспирированным генералом ФСБ и приказал разнести город, только доставить к нему Вовку Вожорского, живого или мёртвого. Нет – просто мёртвого.
Память на телефонные номера иссякла. Володя очередной раз закурил и играючи прошёлся по стандарту служб. Пришёл к выводу, что если кто ещё в городе захочет потушить пожар, успокоить хулиганов и не умереть от инфаркта – придётся подождать до следующего витка цивилизации.
Вовка хотел было даже выбросить нагретую ухом трубку вместе с телефоном в окно, когда на ум пришёл номер справочной. Справочная! Скажите, какого чёрта никто не отвечает? Дайте номер борделя, что ли, для разнообразия! И там трубку сняли после первого гудка. Вовка так опешил, что пролил на халат остатки кофе.
– Слушаю. Говорите? – тихий, слегка застенчивый женский голос. – Алло? Говорите!
– Я не знаю что говорить, – признался Володя, ощущая, что – несмотря на обилие выпитой жидкости – в горле пересохло.
– Хорошо, – возбудилась девушка. – Как вас зовут?
– Вова. Эй, подруга! Вова я, Вожорский. Понимаешь, звоню-звоню, никто не отвечает, подумал – справочная…
– Прекрасно понимаю. Вы разговариваете с секретарем чрезвычайной комиссии по ликвидации очагов поражения, кандидат наук Шумова.
– Ё-мое. Это как? Очаг поражения… Что бабахнуло?
– Не волнуйтесь. Я специально ожидаю подобных телефонных звонков. Вы, наверное, обеспокоены ситуацией и хотите узнать, где все люди?
Вовка не нашёлся, что ответить, он боялся, что девушка оборвёт связь, но она воспитано прорывалась к сознанию успокаивающей интонацией:
– Жители города эвакуированы. Сейчас поисковые отряды ищут других… выживших, чтобы помочь. Хорошо, когда они, как вы, сами идут на контакт. Где вы находитесь?
– Погоди. Чего стряслось? Атомная война?
– Ничего страшного. Инфекционное заболевание. Скажите, у Вас не возникало… как бы это сказать… склонности к насилию? Не было желания совершить что-нибудь этакое и нельзя успокоиться, пока не сделаешь? Не возникало?
– Я не псих, – резко ответил Володя, у него не было склонности, он просто зарезал несколько человек без всяких склонностей. Вопрос насторожил. Интересно, куда это эвакуируют подобных ему – на тот свет?
– Никто не говорит, что вы псих, – голос девушки слегка потерял терпение. – Просто назовите своё местопребывание. За вами приедут.
– Зачем? Слушай, что ты мне сказки плетёшь? Я видел космических ментов, они убили собаку. Они в меня стреляли. Это называется – помочь?
– Возможно, вас с кем-то перепутали, Владимир. Где вы? Я хочу помочь. Виновные понесут наказание. Где стреляли? В парке?
В парке? Откуда она знает? Неужели он действительно – последний. Иначе как объяснить? Одна перестрелка за день? Один обнаруженный. Скрылся. От парка до универмага не более пятисот шагов. Чёрт! Его ищут! Его найдут! Генка – сволочь!
– Алло, ещё слушаете? Где вы были всё это время? Почему не уехали со всеми?
– Пошла ты… Шумова. За дурочка не держи. Сам выберусь. Обойдусь как-нибудь.
– Постойте! Не вешайте трубку! Через сорок часов горд будет полностью ликвидирован. Поймите! Если к этому времени в городе останутся живые – они погибнут. Скажите – где вас искать, и всё будет хорошо. С вами есть кто-нибудь ещё?
– Ага. Одна телка, она рекламирует сотовую связь, – Володя подмигнул плакату.
– Боже мой! – девушка потеряла терпение. – Я сижу тут дура дурой, жду звонков, хочу помочь. Меня отняли от работы, у меня семинары. Сижу в дурацком скафандре, через полчаса закончится кислород. Не знаю, когда придёт смена и придёт ли вообще. И что за всё это? Один звонок. От ненормального.
– Эй, я не псих.
– Уже слышала. Пока. Счастливо оставаться.
– Стой, твою мать! Погоди. Я сдаюсь, – Вовка автоматически отпил из горла шампанского и вцепился в трубку двумя руками. – Спрашивай, чего хочешь.
– Где вы были два дня?
– Пил. Водку. Беспробудно. Устраивает? Я
