– Ну, думаю, перерыв почти закончился. Теперь будет интереснее. И под «интереснее» я, естественно, подразумеваю «опаснее» и «по-настоящему кровопролитно».
Он снова полез в карман куртки.
– В этой игре слишком много реквизита, как по мне, – сказал он, вытаскивая клочок бумаги и передавая его Ребекке. – Эта карта приведет тебя к месту привала. Поезжай туда. Разбивай лагерь. Твой муж и его дружки весь день только и делали, что зависали возле палаток, вот и ты делай то же самое. Думаю, у твоего мужа было преимущество перед тобой, так как у него опыта в разбивке лагеря побольше, но и у тебя есть преимущество перед ним, потому что я тебя много раз предостерегал: ожидай, что произойдет что-то очень плохое.
Алан открыл пассажирскую дверь и выбрался из машины. Он помахал рукой и улыбнулся, как и при встрече, и направился в сторону леса. Дойдя до края поляны, он обернулся и выкрикнул:
– Хорошо тебе отдохнуть, Ребекка! Пауков можешь оставить себе.
10
Убедившись, что его не видно, Алан облокотился на ствол дерева, наклонился вперед, и его вырвало. Сердце бешено колотилось, в ушах звенело, а внутренности, казалось, полыхали.
Когда тебе хочется расчленить кого-нибудь так же сильно, как наркоману – вмазаться, изображать небрежность и говорливость – истинное мучение. Когда он потерял контроль и приставил нож к ее шее… Ну, ему стоило нечеловеческих усилий, чтобы не довести дело до конца.
Он хотел колоть ее ножом. Хотел причинить ей боль. Хотел срезать ее лицо и носить как маску. Хотел втыкать свой нож в ее тело, пока не заболят мышцы, а от нее останется только изрубленное мясо и сломанные кости.
Но Алан собой гордился. Он сдержал себя. Алан знал, что, если еще раз проштрафится, Стивен, скорее всего, застрелит его. Стивена он, конечно, не боялся, но ему точно был нужен этот парень. У Стивена хватало терпения подстерегать жертву, преследовать ее, выбирать идеальный момент для удара, и еще он отлично знал, как потом заметать следы. Алан был слишком нетерпелив (он знал это и без постоянных напоминаний Стивена) и без помощи своего напарника уже наверняка был бы в тюрьме.
Как бы то ни было, свою работу он выполнил, и на девчонке не осталось ни единой царапины, так что Стивену не из-за чего было крыситься. Алан все еще считал, что вся эта затея тупая, но, с другой стороны, он был вынужден признать, что скучно ему не было. И естественно, он собирался компенсировать себе то, что не смог изрубить Ребекку в машине. О да.
Насвистывая, он продолжил прогулку длиной в милю через лес. Если ему повезет, он поймает и разорвет белку.
* * *Иди в полицию.
Ребекка никак не могла выбросить из головы мысль, что она должна просто развернуться, поехать в полицейский участок, рассказать копам обо всем произошедшем и позволить решить вопрос людям, которые имеют хоть какое-то представление о том, что делают.
Может быть, она подвергала жизнь Гэри риску, играя в эту игру. Даже если не обращать внимание на то, что Ребекка почти наверняка не сможет выиграть, неужели она ожидала, что они просто отдадут ей Гэри, если она все же выиграет?
Как бы не так.
Более вероятно, что они оба погибнут, а потом эти психопаты уедут и сделают то же самое с очередной парой.
Если бы полиция окружила Алана и Стивена, они бы могли оставить Гэри в живых, чтобы скостить себе срок.
Правда, они уже убили Скотта и Дага.
Или нет?
У нее не было доказательств, что хоть кто-то был мертв. Никаких, кроме слов Алана и Стивена. Может быть, все трое были живы. Может быть, жены Скотта и Дага сейчас делали то же самое, что и она.
Фантастичная мысль, но не невероятная, так ведь?
Иди в полицию.
Нет. Она не могла так поступить. Ребекка не так много времени провела с похитителями, но она верила, что, если нарушит правила, они убьют Гэри и уедут из страны. Алан бы уж точно убил. В этом Ребекка не сомневалась. Она бы могла привести полицию в хижину, но Гэри бы там уже не было. Конечно же, они предвидели возможность, что она побежит прямо к властям, поэтому должны были хорошо его спрятать.
Пойдя к копам, она бы убила своего мужа.
Лучше играть. По крайней мере, так у нее оставался шанс спасти его, каким бы ничтожным он ни был.
Она отчаянно хотела вернуть Гэри, но знала, что как минимум частично ее стремление вовлечь полицию диктовалось желанием выйти из игры самой. Чтобы не проходить через тот же кошмар. Чтобы не рисковать жизнью и, возможно, умереть.
Наверняка умереть.
Она наверняка должна была умереть в эти выходные. Ужасной смертью. Может быть, еще и долгой и мучительной. Кто знал, когда они похитили Гэри и что они с ним делали все это время? Может быть, пережить его приключение означало быть привязанной к столу, пока они ножовкой отрезают по кусочку пальцы рук и ног. Может быть, Гэри читал газету только одним глазом.
Ребекка могла поехать прямо в бар и вызвать полицию.
Но она не собиралась этого делать. Ей было плевать, насколько сильно она была напугана или насколько сильно рисковала лично – она собиралась сделать все возможное, чтобы спасти Гэри. Нестерпимая боль во время убийства будет менее мучительной, чем необходимость жить в мире наедине с собой, если она бросит мужа.
* * *Дорога до точки на карте заняла около сорока пяти минут езды, пятнадцать из которых – по разбитым грунтовкам. Дорога просто закончилась посередине леса, так что она припарковала машину и вышла. Согласно карте, место привала было в полумиле впереди от конца дороги, и она должна была узнать его, когда доберется туда.
Ребекка понимала, что ей придется несколько раз возвращаться к машине, чтобы разбить лагерь, но она не хотела тащить вещи, пока не выяснит, где находится место привала. Если ей было суждено заблудиться, то она не хотела при этом еще волочить палатку.
Вообще-то нет, кое-что Ребекка собиралась с собой взять. Она открыла пассажирскую дверь и извлекла из машины картонную коробку. У Гензеля и Гретель были хлебные крошки, а у нее – пластмассовые пауки. В худшем случае она могла найти обратный путь, идя по следу мертвых птичек, подавившихся ими.
* * *Почва была относительно ровная, а деревья довольно быстро поредели, поэтому Ребекка двигалась достаточно быстро. Примерно минут через пятнадцать она выбралась из леса и оказалась на краю большого красивого озера.
Оно раскинулось, казалось, на сотню ярдов в ширину, хотя на дальнем берегу трава была достаточно высокой и
