Особой трагедии, если мне придется ее убить, не будет. Она выглядит как идеальная жертва. Но мне на самом деле не нравится идея убивать кого-то из-за моей небрежности. Еще тогда, когда Убийца Обухом активно убивал людей, не было никаких случайных жертв. Я убивал только запланированных.
– Его здесь нет, – говорю я.
– Я его слышала.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
– Я слышала, как он кричал: «Помогите!» Я знаю, что он здесь.
Ее рука дрожит, когда она утирает слезу, хотя, если честно, она выглядит скорее злой, чем расстроенной. Я чувствую, что если недооценю ее и расслаблюсь, то могу закончить с топором в голове.
– Ты ослышалась.
Я откровенно пытаюсь тянуть время, пока не соображу, как выпутаться отсюда, не оставляя еще одного окровавленного трупа.
Она смотрит мне прямо в глаза.
– Я никому ничего не скажу.
Тембр ее голоса и мольба в глазах неслабо удивляют меня, поэтому я ей верю. Она не пытается просто спасти свою жизнь.
– Да? – спрашиваю я. – Ты думаешь, что я привез сюда твоего парня, и ты никому не скажешь?
– Верно.
– Почему?
– Что значит «почему»? Ты что, думаешь, я тут мимо проезжала? Я следила за ним. Я знаю, что происходит. Я знаю, что делал Терренс. Это был лишь вопрос времени, когда он трахнет жену не того человека.
Мне это нравится. Если уж говорить о неверных гипотезах, то эта была лучшей из тех, до которых она могла додуматься. Конечно, на мне нет обручального кольца, так что…
– Девушку, – поправляю я.
– Могу я увидеть его?
– Тебе не захочется. Поверь мне.
Она указывает на защитную пленку.
– Он под ней, да?
– Да. Он не проснется. Это все, что тебе стоит знать.
Минди входит внутрь складского помещения. Топор под пленкой вместе с телом Терренса, так что, наверное, мне стоит схватить ее, но вместо этого я просто внимательно наблюдаю. Если она поднимет пленку, я могу рассчитывать как минимум на две секунды шока, тогда и схвачу.
Она подходит к пленке. Затем пинает ее. Сильно.
Она пинает снова и снова, и я начинаю беспокоиться, что она пнет топор и сломает себе ногу. Я вижу, как пара красных пятен проявляется на ткани.
Наконец она всхлипывает и отходит. Стоит ли мне утешать ее? Или стоит убить?
– Как ты это сделал? – спрашивает она.
– Топором по голове.
– В самом деле?
– Да.
– Блин. – Она утирает слезы и хмыкает. – Ух ты. Я думала, ты пристрелил его или типа того.
– Ты бы услышала выстрел.
– А что, глушители уже не делают?
– Я не профессиональный убийца. Просто разозленный парень.
– Наверное. Ты, должно быть, очень разозленный, раз воткнул топор в голову. Не придется самой убивать этого сукиного сына, хотя я бы топор не использовала.
– А что бы использовала?
– Не знаю. Может, яд.
– Ты что, следила бы за ним и кидалась в него ядом?
Я стараюсь шутить, но получается не смешно.
– Я не собиралась его сегодня убивать. Я лишь хотела застать его во время акта. А когда я увидела тебя с ним в машине, я тут же поняла, что произошло.
– Ты хорошо сидишь на хвосте.
– Ты бы так не говорил, если бы ехал со мной. Это было чистое везение, клянусь. – Она неожиданно издает истеричный смешок и быстро прикрывает рот рукой. Несколько раз судорожно вдохнув через нос, она снова опускает руку. – Боже, не могу поверить, что он мертв.
– Переживаешь из-за этого?
– Я чувствую, что должна переживать.
– Не трать слезы. Он получил то, что заслужил.
Она покачала головой.
– Не знаю. Не за то же, что он спал с кем попало. Этот ублюдок постоянно врал и бил женщин, но он не заслужил того, чтобы его голову раскололи пополам.
– Она не раскололась пополам.
– А что ты сделал со своей девушкой?
– В каком смысле?
– Ты убил ее?
– Нет.
– Ты собираешься ей сказать о том, что сделал?
– Черт, нет, конечно.
– Ну, и что дальше?
– Почему ты задаешь столько вопросов?
– А почему бы мне не спрашивать? – Она кладет руку себе на живот. – Ты только что убил отца моего ребенка.
– Ой. – Мне, наверное, стоит сказать что-нибудь более проникновенное, но внезапно мой словарный запас куда-то исчезает. – Я не знал.
– Он тоже.
Когда я открывал ворота, я знал, что все будет сложно. Я не мог себе представить, что будет еще и неловко.
– Ты бы поступил иначе, если бы знал? – спрашивает она.
– Может быть.
– Тогда хорошо, что не знал.
Мне хочется, чтобы она ушла. Я – убийца с топором, но она наводит на меня жуть. И не слишком умно стоять с поднятыми воротами и трупом на полу, хоть и прикрытым.
– Мне нужно закрыть ворота, – говорю я. – Я положу его в багажник и похороню тело.
– Где?
– Тебе не нужно этого знать.
– Справедливо. Но нам нужно продумать нашу историю.
– Ты не мой сообщник. Мы не будем обеспечивать друг другу алиби. Просто притворись, что ты никуда сегодня не выезжала и никому ничего не говори.
– Я хочу тебе помочь.
– Ты шутишь, да?
– Мне нужно поставить точку в наших с ним отношениях. Я не могу это оставить вот так.
– Как? Он мертв! Я его убил, а ты, наверное, переломала ему половину костей. Какая еще точка тебе нужна? Его больше нет в твоей жизни. Иди домой.
Она не двигается с места. Надо было убить ее.
Надо было убить ее, как только
