– Вызывается Главный ученый, отвечающий за эксперименты над человеком! – громогласно объявил голос. Диба пробило на холодный пот, когда через несколько секунд он увидел свидетеля.
«Главный ученый… Непривычно видеть его в прежнем состоянии, но это и радует. Моя программа была самой огромной ошибкой из всех когда-либо созданных...» – размышлял он.
Дибу было известно, что не каждому иркену удавалось вернуть первичную личность. Как только на них оказывался новый ПАК, встроенная программа полностью меняла их идеалы и убеждения. Хозяин становился не восприимчив к своему старому устройству, а следовательно вернуть личность удавалось только через загрузку старых данных в уже имеющийся ПАК, но это не всегда заканчивалось благополучно. Однако были и особые случаи. Немногим удавалось подавить программу лишь своими силами, без вмешательства в ПАК. К числу таких относился Зим.
– Каковы были намерения всей команды, которая под твоим руководством проводила опыты над инопланетным существом? – задал вопрос все тот же голос, когда к ПАК-у ученого уже подсоединились провода, показывая его воспоминания.
– Я… всего лишь выполнял приказ Высочайших. Почти все, что мы делали, было направлено на поддержку и усовершенствование военных сил, – на нем не было лица, Диб это заметил.
Главный был на такой же платформе, в десятке метрах от него. Синяки под глазами говорили о том, что иркен не спал уже несколько дней. Ко лбу крепились два провода, видимо отвечающие за подавление нарушений в мозге.
«Что же с ним произошло за это время? Проклятье… Это чувство вины никогда не пройдет» – Диб поднял глаза на экран, вглядываясь в обрывки памяти ученого. Свидетель, тем временем, продолжил.
– Высочайшие обязали нас использовать в качестве экспериментов все, что… эм… может двигаться… и дышать, – запинаясь проговорил он. Глаза модуля вспыхнули.
– Объяснись точнее!
– Все так, как я сказал. Высочайшие приказали мне ставить эксперименты на всем… что может двигаться и дышать. Единственное и главное условие — организм должен быть с другой планеты. Это их слова.
Модуль нашел нужный момент в воспоминаниях ученого. На нескольких экранах, к удивлению всех присутствующих, Красный и Фиолетовый произносят практически слово в слово то, что уже было сказано, параллельно уничтожая запасы еды на очередном обеденном перерыве.
– И еще. В тот злосчастный день, когда меня чуть не убил этот недозахватчик… Зим, доставленный к нам человек никак не входил в наши планы и сроки, однако я был вынужден найти ему применение, – ученый посмотрел на Диба и, заметив ответный взгляд, уставился в пустоту. – Его интеллект оказался достаточно высок для серии экспериментов по выявлению солдат особого класса. Мы изменили его ДНК и привили качества, которые… оказались катастрофическими. Разрушительными.
– Продолжай.
– Ничего подобного еще не случалось за последние триста лет, ничего… настолько не поддающегося нашим технологиям. Его «способности» превзошли наши ожидания, а потом все вышло из под контроля.
– Ясно, – раздался механический голос. – Тебе больше нечего сказать по судебному делу?
– Кроме того, что последнюю сотню лет я ненавидел свою работу, в которой не было никакого смысла! – голос был полон разочарования. – нет. Мне больше нечего сказать.
– Ты свободен. Вызываются новые подсудимые! – ученый скрылся из виду.
К еще большему удивлению зала, через несколько секунд из недр Утеса Правосудия одновременно поднялись новые платформы, на которых стояли две высокие фигуры, скованные смирительными механизмами. У каждого на голове было то же устройство, что и на Дибе до его допроса. В толпе послышался шум и беспокойство. Иркены всех классов и званий перешептывались и обменивались догадками, подозревая, что правосудие обернется пагубно не только для Диба. Казалось, даже сам воздух наполнился тревогой.
Зал стих, как только механический голос дал о себе знать:
– Проверка протоколов лояльности и адекватности подсудимого… – провода, подобно живым змеям, подлетели к долговязой фигуре в сиреневой форме и подключились к ПАК-у. Глаза модуля пару раз мигнули, затем прозвучала серия сигналов, оповещающих о проверке данных.
«Его… тоже вернули в норму? Неужели?!» – Диб не отрывал глаз от одного из них.
– Проверка завершена! Незначительные сбои в работе ПАК-а. Мыслительные функции… в пределах нормы. Суд продолжается! – в ту же секунду подсудимые уже могли свободно стоять на своих платформах.
Лица двух правителей, наконец, предстали перед залом, однако осталось одно «но». Глаза Фиолетового были скрыты за очками-пластиной, в которых, подобно зеркалу, отражался весь внутренний комплекс. О возможной реакции Высочайшего на яркий свет позаботились еще во время процедур восстановления. Его изорванная форма, под конец войны и вовсе походившая на лохмотья, была заменена на новую, того же пурпурно-сиреневого цвета. Все же ни Красного ни Фиолетового не лишали своего звания официально.
– Что?! Нет, это… какая-то ошибка! – возмутился Красный, посчитав оскорблением даже то, что ему приходилось стоять на платформе для подсудимых.
– У меня плохое предчувствие… – подал голос Фиолетовый.
– Всемогущий Высочайший Красный. Всемогущий Высочайший Фиолетовый. С прибытием, – в голосе, на удивление, можно было различить нотки презрения. – Готовы ли вы принять свою участь, какой бы жестокой она для вас не оказалась?
– Мне не нравится твой тон, машина…
Красный осмотрел огромный модернизированный комплекс и лица присутствующих. Его передернуло, когда взгляд остановился на Дибе. Высочайший враждебно отвернулся, обратившись к Фиолетовому:
– Может хоть что-то скажешь, или тебя устраивает наше унизительное положение?!
– Я не знаю, что сказать, но… я и вправду виноват. Да… Виноват во многом! Теперь это все знают! Меня все слышат?! – напряжение в зале нарастало.
– Ты идиот… – сокрушенно произнес Красный.
– ТИШИНА!!! – прогремел голос, заставив всех в зале замолчать. – Вы обвиняетесь в ряде нарушений, которые и стали причиной вашего ареста, следовательно, даже вам не избежать Правосудия! По крайней мере, один из вас определенно виновен в особо тяжелых нарушениях…
– Что ты этим хочешь сказать?! – не сдавался Красный, в то время как Фиолетовый дрожал и что-то бормотал про себя.
– С этого момента ваши воспоминания становятся частью судебного дела, – системный компьютер получил доступ и к ПАК-у Красного. – А теперь, смотрите на экран. Что вы видите, Высочайшие?
На нескольких гигантских экранах мелькали воспоминания каждого из них. Теперь зрители могли удостовериться в том, насколько безответственно Высочайшие относились не только к своей работе, но и к подчиненным. Ни один из них не был серьезно заинтересован в экспериментах и последствиях, которые могли произойти. Человек, в данном случае, был очередным подтверждением. Все, что их волновало, это еда и развлечения.
– А
