Наблюдая за тем, как Малфой воссоздаёт в своей памяти давно минувшие дни, она задумалась над тем, что её ждёт дальше. Намного дальше — через пять, десять, пятнадцать лет? Останутся ли шутки Рона над её любовью к книгам такими же безобидными, как сейчас? Сможет ли она жить в этом информационном вакууме, где ей не с кем обсудить научную статью или даже прочитанную книгу? Достаточно ли в ней смирения знать, что твой богатый внутренний мир никому не будет интересен?
— Впервые я увидел Блейза на своём пятом дне рождения. — Голос Драко вырвал её из сумбурных мыслей и зазвучал в этой уютной тишине оглушительно. — Родители чинно сидели за столом, накрытым в саду, а мы бегали от своих нянек-домовиков. Вообще, это была достаточно популярная меж нами игра — кто лучше спрячется от своего домового эльфа. На это время мы им запрещали использовать эльфийскую магию для поиска и разбегались по всему поместью. Забини… — Драко не выдержал и расхохотался. — Оборвал все мамины лилии. Их было очень-очень много, поверь. Он их все оборвал и спрятался под ними. Никакому домовику не пришло в голову искать ребёнка в букете, пока кто-то случайно на него не наступил. Знала бы ты, какой был скандал. Лилии — мамины любимые цветы.
— Мне пришла идея, какие именно письма мы будем отправлять Блейзу.
— Ты ведь всё-таки достала нужную книгу вчера?
— Да.
Гермиона ругала себя весь вечер перед сном. Она не смогла продержаться и дня без работы. Почти с самого утра стало понятно, что самостоятельно отдыхать она не умеет. За день она успела навестить родителей, Поттеров, пробежаться по магазинам и даже провести генеральную уборку в доме, что, с использованием магии, занимало совсем не много времени. И к вечеру она сдалась и занялась накопившейся рабочей корреспонденцией. А перед сном аппарировала к дому на площади Гриммо и нашла ту самую книгу, позволяющую путём многосоставных чар доставить письмо получателю, лично избежав лишних рук.
— Так, и какая у тебя идея насчёт писем?
Гермиона заговорщически улыбнулась.
— Завтра увидишь.
***
Субботнее утро всегда было неприкосновенным в семье Забини. В любые времена суббота была свободным днём, когда каждый из домочадцев мог самостоятельно составлять свой распорядок дня. Вплоть до обеда к дому даже не подпускали сов, чтобы они ненароком не потревожили нежившихся в кровати хозяев.
Суббота в семье Забини была главным выходным.
Но сегодня явно что-то пошло не так. Чья-то наглая сова, непостижимым образом обошедшая защиту, настойчиво стучала клювом в окно спальни Блейза в половине одиннадцатого утра.
Мысленно посылая в отправителя несколько заковыристых сглазов, Забини открыл окно, зажмурившись от хлынувшего из-за портьер солнечного света.
Небольшая бурая сова с важным видом уселась на подоконник и протянула лапу с привязанным пергаментом, больше похожим на записку, чем на письмо. Оно гласило:
«Письмо адресовано тому, кто 5 июня 1985 года оборвал все лилии Нарциссы Малфой и прикинулся букетом».
Подписи не было.
***
Суббота для Блейза была безвозвратно испорчена. Чего стоили эти насмешливые записки, заставляющие его сгорать от ярости и стыда одновременно, прибывающие одна за другой:
«25 июля 1987 года ты на спор пописал в фонтан Гойлов. Помнишь?»
«Получатель этого письма 30 сентября 1989 года залез в туалетный столик миссис Нотт и был пойман».
«Горные тролли больше не пугают тебя до мокрых штанов?»
«Каково было лишать девственности лучшую подругу лишь потому, что она хотела выглядеть перед возлюбленным опытной?»
И вишенка на торте:
«Как думаешь, Чжоу Чанг до сих пор думает, что под трибуной Когтеврана её трахал Поттер?»
В этот момент Блейз чуть не запустил убивающее заклятье в надоедливую сову, но та уже улетела прочь. Следующее послание отобразилось на том же самом злосчастном клочке бумаги, на котором была написана фраза о фантазиях Чжоу:
«Хочешь знать, откуда мне всё это известно? Приходи в “Дырявый котёл” завтра в 11 утра, комната №6».
***
— А ты опасная женщина, Грейнджер, — смеялся Драко, сидя перед огнём прямо на ковре. Гермиона улыбалась, прикрыв глаза и забравшись в кресло с ногами. — Напомни мне никогда не доверять тебе своих секретов. Ты уверена, что Шляпа не предлагала тебе Слизерин, как Поттеру?
— Нет. Она предлагала Когтевран, но я понимала, что тогда совсем помешаюсь на учёбе. Но тебе не о чем беспокоиться, Малфой, самую страшную твою тайну я уже знаю.
— Это какую?
— Как? Забыл? То, что первого сентября 1991 года ты испугался Хогвартса!
Взрыв смеха был ей ответом. Она тоже улыбалась, совершенно довольная своим днём и той загадкой, которую она подкинула Блейзу.
— На самом деле, это был твой план. Думаешь, если бы я сказала ему эти факты в лицо, было бы легче?
— Ты не понимаешь… — Малфой стёр выступившие от смеха слёзы. — Блейз вряд ли теперь уснёт, зная, что есть кто-то, доверивший его сокровенные тайны бумаге. Слизеринцы никогда не выдают своих чужим и никогда ничего не записывают.
— Что ж, пусть попереживает.
Насыщенность субботы была почти пиковой. Отправив первую записку, она долго настраивала чары ко всем остальным, а также к самой сове, зачаровывая отправлять письма в указанное время. Она почти не сомневалась, когда уходила в дом Поттеров, что всё получится. Джинни в тот момент уже не было, и они вместе с Гарри аппарировали к стадиону за два часа до начала матча.
Это было… шумно. Очень шумно и многолюдно. Сегодняшняя горячая встреча напомнила ей о том, что она почти жена профессионального игрока в квиддич. О том, что так ею ненавидимый запах масла для полировки мётел никогда полностью не исчезнет из её жизни. Она вспомнила, что вскоре ей придётся уделять своё время квиддичным матчам ещё больше, чем сейчас. Несколько часов в беснующейся, громкоголосой толпе, которая наблюдает за тем, как четырнадцать человек верхом на мётлах гоняют по полю четыре мяча. Просто предел мечтаний! Неудивительно, что у неё разболелась голова после матча. Поздравив Джинни и всю её команду с победой и отказавшись составить компанию празднующим, Гермиона аппарировала домой и тут же приняла зелье от головной боли.
— Игра была неплохой.
— Наверное. Я не люблю квиддич.
— И меж тем собираешься замуж за того, кто занимается им профессионально.
«Может, он всё-таки умеет читать мысли?» — пришла ей в голову идея. Всё лёгкое настроение как ветром сдуло.
— Более того, я терпеть не могу запах масла для полировки метлы.
— Как? — театрально ужаснулся Драко. — Это ведь неземной нектар! Как его можно не любить?
— Вполне можно, — устало произнесла Гермиона и отвернулась.
Малфой чутко уловил смену её настроения. Встав возле её кресла, он
