Но рыдания стихли, Гермиона шмыгнула носом и заметила:
— Прости, я промочила твоё платье.
— Ерунда. — Джинни высушила тонкую небесно-голубую ткань взмахом палочки. — Всё равно мне оно не идёт. Может, мне тоже поискать что-нибудь зелёное? Как у тебя?
Она уже вновь умчалась в примерочную, когда Гермиона вспомнила вопрос, который запланировала ей задать ещё вчера.
— Я слышала, что твоя мама была лучшей в своём выпуске?
— Да, я тоже что-то такое слышала. А что?
Гермиона замялась, но всё-таки решилась:
— Почему же тогда…
— Она родила всех нас, да?
Она нахмурилась, но ответила:
— Нет, я не про вас и вообще не про детей. Почему она не продолжила учёбу? Или… исследования? Если её никогда это не интересовало, она бы не закончила Хогвартс с отличием.
— Да, но почти сразу после выпуска они поженились, и появился на свет Билл. Знаешь ли, многие приобретают вкус к материнству только после того, как его почувствуют. Так было и с ней. После того, как она почувствовала, каково это, ей не хотелось больше ничем заниматься.
— Это она тебе такое рассказывала?
— Ну конечно! Не сама же я выдумала. — Джинни вышла из примерочной, поправляя платье цвета свежей зелени. — И да, я знаю твой последующий вопрос. Она понимает тебя, уверяю, но также она знает, что ты сможешь переключиться на детей, и хочет тебя этим осчастливить как можно скорее. Насильно.
Гермиона громко фыркнула и подошла ближе к зеркалу, у которого крутилась Джинни.
— Думаю, я остановлю свой выбор именно на нём.
— Да, этот цвет удачно оттеняет твои глаза. Не понимаю, зачем я тебе понадобилась? Ты прекрасно справилась и без меня.
— Считай, что вчера у меня открылся дар предвиденья и я спасала своего братца от верной гибели от рук разъярённой фурии под именем Гермиона Грейнджер.
***
Распрощавшись с Джинни, Гермиона устремилась в кафе. Она точно не была готова вернуться домой. Только не сейчас. Слова подруги привели её в замешательство. Могло ли такое случиться, что жадные до звёздного внимания квиддичные фанатки воспользовались состоянием Рона? Оправдывает ли это его в её глазах? Сейчас она не могла ответить определённо. Мысли с громким чавканьем перемешивались в её голове, превращаясь в густую кашу.
Оставив бесплотные попытки осмыслить создавшуюся ситуацию, Гермиона расплатилась в кафе и вызвала Питти. Вчера Малфой дал ей дельные советы, и пришло время их применить. Работа всегда помогала ей расставить мысли по своим местам.
***
Когда за окнами стемнело, маленькая сморщенная ладошка привела её к крыльцу собственного дома. Она была благодарна за то, что домовой эльф сегодня был особенно немногословен. За то, что он не пытался развлечь её рассказами о том, какой его «молодой хозяин» прекрасный человек. За то, что не пытался вести пророческие и странные разговоры о связях и симпатиях. Питти молча откланялся и растворился в воздухе.
Одно из предложений Малфоя оказалось провальным, а второе дало свои плоды. Теперь она точно могла отследить, какие из книг действительно принадлежали Беллатрисе Лестрейндж, а какие всегда хранились в библиотеке Малфоев. Эти несложные чары были практически неизвестны на Гриффиндоре, но активно использовались Слизерином. Небольшой взмах палочкой и короткое слово помогало сделать магическую отметку, невидимую окружающим, на чём угодно. Знал о ней лишь обладатель. Малфой предположил, что его дражайшая тётушка могла использовать такое заклинание на своих книгах, как делала его мать.
Дом её встретил аппетитными ароматами, чего не бывало уже несколько лет. Рон искренне считал, что стоять у плиты — призвание женщин, а не мужчин. Доказать ему, что отсутствие члена не дарует человеку автоматическую любовь и талант к готовке, было невозможно.
Над столом среди яств возвышался внушительных размеров букет из волшебных роз. Заслышав её шаги, Рон резко поднялся и сделал нерешительный шаг в её сторону.
— Гермиона, — выдохнул он, и сердце её сжалось от жалости к нему и злости к себе.
— Привет. — Ей не хотелось ругаться, видел Мерлин, не хотелось. Оставалось лишь молча привести себя в порядок и приняться за ужин. Говорят же, что на сытый желудок разговоры ведутся лучше?
— Ты позволишь мне… объясниться?
Гермиона поперхнулась глотком вина и ответила, едва откашлявшись:
— Не уверена, что захочу услышать это ещё раз. Джинни рассказала, как это бывает там, в баре.
Кровь мгновенно отлила от его лица.
— Джинни в курсе?
— Да.
Рон замолчал, явно подбирая слова.
— Я думал, что это дурной сон. Что такого просто не может со мной происходить. Я… Мне хотелось её прогнать, но я понимал, что моё тело не слушается меня, и… решил, что мне это снится. Что это разновидность кошмара, где тебя прилюдно трахают, а ты не можешь возразить.
Она запретила себе его жалеть. Она запретила себе ему сочувствовать. Мерлин свидетель, она готова была его простить, но не хотела его прощать. Не так быстро.
— Думаю, ты сам виноват в этом, Рон.
— Я и не…
— Дай договорить. Ты ведь знаешь, что тебя полностью отключает, когда переберёшь с выпивкой. Что за чёрт тебя дёрнул принять идиотский спор Флинта. Флинта! Его вообще никто и никогда не видел пьяным!
— Если честно, я уже не помню. — Рон растёр лицо ладонями и вновь поднял на неё щемяще провинившийся взгляд. — Я признаю свою вину. И своё бездействие. Но, Гермиона, думаю, окажись на моём месте ты, у тебя бы так же не было выбора!
— А вот тут ты не прав, Рон. — Гермиона встала из-за стола и взмахом палочки отправила грязную посуду на кухню. — Женщины несколько иначе устроены. Для них секс — это доверие в первую очередь. Думаешь, я смогла бы расслабиться в битком переполненном баре? У нас возбуждение рождается сперва в голове, а не от физических воздействий. Так что окажись я в твоей ситуации, я не смогла бы возбудиться, не то что кончить.
Она скрылась в спальне, но спустя мгновение вернулась, левитируя вчерашнюю постель Рона.
— Умом я понимаю, что ты лишь «жертва обстоятельств», но также я понимаю, что обстоятельства организовал ты сам. — Рон больше не поднимал головы, и это облегчало её задачу. — Я пока не готова… лечь с тобой в одну постель. От одной мысли, что кто-то ещё знает тебя на вкус, у меня всё внутри… переворачивается. Поэтому…
— Да, я понял. Сплю на диване.
— Как сказала Джинни, хорошо, что в тот вечер не было журналистов, которые могли бы запечатлеть такую сенсационную новость.
Рон вскинул голову и побледнел ещё больше.
— Гермиона… я люблю тебя, ты же знаешь? Ты же…
— Я знаю,
