Уездный город N в первые дни просто гудел. Депутаты пытались чего-то экстренное постановить, местные газетенки — одна коммунистическая и другая, новая, оппозиционная, — резво на явление откликнулись, почти каждый день трудолюбивые корреспонденты делали фотографии моих щитов и сочиняли разные полемические статьи.
Первый практический результат был отмечен в субботу на дискотеке в городском Доме культуры. Местная заведующая обычно активно торговала там пивком перед мероприятиями, не сама, конечно, а через милого зятя. Она первая и прибежала ко мне в истерике: «Прекратите врать, что пиво слабит!» Оказывается, местным школьницам, в основной своей массе здоровым девичьим натурам, вдруг стало почему-то очень неудобно прогуливаться по улицам родного города под моими плакатами, посасывая пивко из баночек.
Резко возникла полемика в местном культурном обществе по поводу острой, почти хронической, нехватки уличных туалетов в том городке. Бомонд вскоре тоже колыхнулся. Дамы среднего возраста целыми коллективами демонстративно начали вспоминать перестроечные ликеры и в ущерб семейным бюджетам публично требовали от своих мужчин мартини вместо привычной «Балтики». Мол, мы не такие…
Чувствовалось, что воспоминания приносят Глебу Никитину явное удовольствие. Он увлекся, наслаждался крепким кофе и жмурился под яркими лучами утреннего солнца.
— …В городской торговле внезапным дефицитом стала кока-кола. Покупатели требовали ее только в красивых баночках и обязательно с крупными надписями «COCA-COLA». Энергетические напитки и соки в мелкой расфасовке за одни выходные стали в том городке модными аксессуарами приличных людей.
Ну, в общем, через полмесяца прислали ко мне депутацию. Мужики взмолились, мол, тебе, шалун, это забава, а нам, предпринимателям, один убыток.
— Ну?
— Чего «ну»? Я ж не зверь — дал отбой баловству.
— Хороша забава! Это же затраты какие! Кучу бабок, небось, угрохал! Сколько ты там потратил на все это безобразие, только честно?
— Не очень много. Эксперимент обошелся мне в шесть тысяч.
— Чего? Рублей?
— Да, шесть тысяч иностранных рублей.
Назар застонал, схватился за голову:
— Охренел! Просто так… Такие деньжищи выбросил! Шесть штук баксов!
Поставив на крышку входного люка кофейную чашку, Глеб продолжил собирать разбросанные по палубе свободные веревки и свертывать их в аккуратные мотки.
— Ну, Вадик, ты бы так не расстраивался. К твоему сведению, я ведь тогда спорил на десять тысяч. Тот провинциал в баре оказался джентльменом.
— Ты выспорил у него десять штук баксов?!
— Не-а, не долларов… Евро.
— A-а, ну, конечно, тогда другое дело… — не успев толком саркастически засмеяться по поводу возможных выспоренных капитаном Глебом рублей, Вадик откашлялся и снова внимательно уткнулся в сложенный парус.
— Говорю же тебе — баловался. Когда я справился со своими делами и уехал из того городка, мои шаловливые плакаты тут же мгновенно сняли. Сейчас, наверно, на этих щитах снова реклама пива висит, не знаю, не интересовался. Кажется, при нашем споре с местными и Жанкин пивной олигарх тоже временно присутствовал, — Глеб любовно осмотрел прибранную палубу и щелчком поднял на лоб согнутый козырек мятой бейсболки.
— Ты-то чего все с Азбелем гавкаешься? Расскажи-ка мне поподробней про эти рыболовные участки. Чего сам по поводу ваших разногласий думаешь? Далеко у вас это зашло?
— Да вообще-то, нам с Мареком все еще можно по-тихому сделать, по-свойски. Мы же и не враждовали последнее время особенно-то.
— Ты ладно, с тобой все ясно. А твои партнеры? Ты что, не понимаешь, что ссоришься со всеми нашими из-за каких-то случайных, едва знакомых тебе мародеров? Марек ведь серьезно считает, что это ты своих автомобильных бандюков специально в эту тему тащишь!
— Да не тащу я их, не так все это!
Когда мы еще машины вместе с ними из Польши гоняли, они и попросили меня над этим вопросом поработать. Ну, сейчас это все, конечно, прошло, у меня с ними уже все почти развязалось, я позавчера к Мареку приехал на эту тему поговорить, правда, кирнул перед этим немного по поводу, а он как с цепи сорвался, вредничал… Ничего, ничего, весна покажет, кто где гадил!
Глеб Никитин мрачно наставил указательный палец на Вадика.
— Брэйк. Сейчас приедет кучерявый — все и выясните. До конца. Я у вас буду рефери на ринге. Учти, лишних вредных движений не допущу.
— Ты так всегда со своими клиентами обходишься?
— Вроде того, — Глеб прищурился. — Не боись, шкипер, прорвемся.
— А чего тут бояться-то! У нас ведь генералы рыдали как дети!
Суббота. 07.50. ЯхтаК дальним гаражам подъехали две машины. Где-то на воде за высокими темными деревьями резко реванул и заурчал мощный подвесной двигатель. Около неказистой яхт-клубовской «дежурки» появились люди.
Назар толкнул Глеба локтем:
— Смотри, смотри!
От шумной компании, как-то совсем неожиданно появившейся у ворот, тихонько отделилась и, не спеша, стала прогуливаться вдоль пустынного причала все ближе и ближе к ним девчонка лет семнадцати. Низкие джинсы и маленький топик под расстегнутой курткой открывали качественно загорелый животик.
— Во дает! Класс! A-а, смотри, смотри, коза какая, походняк какой! Ты с бабами-то как… Знаток? — Назар еще раз по-свойски двинул плечом Глеба.
— Скорее ценитель. Как-то не получалось у меня бежать по жизни с расстегнутой ширинкой.
— Ла-адно, не скромничай! В морской-то жизни много, небось, чего по дамскому направлению позакручивал?! Будет что интересное вспомнить на пенсии? А?
— Будет. Приходилось, и не раз, точить ножи и все такое. Как-то однажды мы со специалистами Госстроя улучшали жизнь одного приморского города… Очень симпатичные были тогда специалисты.
Задумавшись, капитан Глеб насмешливо добавил, рассматривая маленькую желтую кувшинку за бортом:
— Я ведь всегда искал бесконечно красивых…
— Чего их долго искать-то? Наше дело не рожать.
Все так же насмешливо и одновременно настойчиво Глеб продолжил:
— И если кого-то интересуют конкурсы красоты, то меня — нет. Не люблю, когда меня пытаются потчевать суррогатом.
— Ну ты даешь! Прозрел, юноша! Да когда эти конкурсы у нас честными-то были?!
— Не о том я, Вадик. Произошла подмена понятий. В античности женщины были обнажены, сегодня — раздеты. Это не одно и то же. Джинсы на бедрах и ниже — это доступность. Наши юные барышни путают доступность и возможность. Для умного мужика прямая доступность неинтересна. Какой интерес совершать подвиги походя, между делом, проезжая на ишаке через распахнутые крепостные ворота противника?!
Демонстрация возможности — другое дело! Твоя козочка на причале — явно со вкусом. Тщательность ее спецодежды и отдрессированная заранее походка так и говорят: «Эта мягкая полоска животика, возможно, будет расширена и, вполне вероятно, мои джинсы скрывают та-акое! Но для этого, милый мой Назар, нужно сильно постараться, так что пробуй…»
— Вот если осада, штурм, твердь! Тогда — подвиг! Тогда вкус победы! А когда штаны сами спадают с дамы от звука открываемой пивной пробки… — Глеб поморщился. — Это не мое. Это забава тех, кто доедает десерт за старшими.
— И выставление
