— Ну это ты загнул!
— Ничего сложного, без особых фокусов, — Глеб с удовольствием уже рассуждал, запивая пирог ароматным чаем. — Вот ты, например, когда в заводской столовке выбираешь еду, часто ли задумываешься о том, как будешь выглядеть, поедая суп с курицей или взяв на второе тушеные свиные ребрышки? Не спорю, вкусно! На раздаче они такие аппетитные!.. Но, усевшись уже с вожделением за столик, ты вдруг внезапно понимаешь, что кушать эту еду без ножа невозможно, с ножом — катастрофически трудно… И руки вдобавок помыть после расправы с жирным мясом негде. Если бы ты был немного предусмотрительней при чтении меню, самую малость подумал бы о том, что тебя ждет всего лишь через несколько минут… И если тебе очень не хотелось бы выглядеть неряшливым клоуном — ты взял бы удобный гуляш. Всего и делов-то.
Виталик ухмыльнулся незаметно, но хитро.
«Со временем жизнь выбьет из него эту дурь. В конце концов он поймет, что невозможно же весь свой век носиться по свету, имея при себе лишь светлую голову да кучу прочитанных еще в детстве приключенческих книжек…»
— Глебка, а ты что, действительно такой? Всегда думаешь, ничего не боишься, ни у кого ничего не просишь?
— Ого как! За что так сложно-то, Виталь? Впрочем, попробую ответить… Не просить? Думаю, что это у меня уже получается… Не бояться? Всякое бывает, особенно когда дело касается тех, кто мне дорог. Не верить? Вряд ли.
Они вместе прислушались к прогнозу погоды.
— Послушай, философ Панасенко, ты все так на своем ДОКе и трудишься? Менять профессию не думаешь?
— Да ну, ты что! У нас сейчас платят нормально, соцпакет полный, соблюдают все как надо, профсоюзы заводские опять хотят ввести, с коллективным договором наш директор постоянно в Москву носится. Так что все вроде путем. А чего ты меня про работу-то спросил? К себе хочешь взять? Личным поваром?
Теперь уже полной грудью захохотал Глеб:
— Слушай, а это идея! Как только самолет собственный приобрету, так сразу же тебя шеф-поваром на него и оформлю! Картошку в небесах жарить.
Нет, тут другое. Ты работягой-то сколько зарабатываешь?
— Моей Антонине на хозяйство хватает.
— А дочек думаешь замуж выдавать да и за родителями тебе ведь скоро придется ухаживать, больницы разные им понадобятся, лекарства… Ты про это думал?
— Ну, вроде мы с ней пока справляемся…
— Пока. Я помню, твой отец в леспромхозе когда-то работал, правильно?
— Да, с главного технолога на пенсию-то уходил. Ветераном был, орден Трудового Красного Знамени он еще при Брежневе получал. Сейчас там дядька мой директором. Это-то тебе еще зачем?
— Надо. И не мне, а тебе. Переговори с дядькой, уточни его координаты, объясни ему, кто я такой. Есть хорошая мысль небольшой бизнес здесь организовать. Я уже с итальянцами предварительно переговорил, они как раз такую площадку ищут. Деньги для дела будут.
— Не пугай меня так, Глебка! Делать-то чего нужно будет? Я же ничего в бизнесе-то не понимаю!
— Ничего в нем понимать и не надо. Ты сколько на своем любимом деревообрабатывающем комбинате отпахал? Лет пятнадцать, небось? Кто лучше тебя технологическое оборудование там знает? Никто? Ты же все станки пять раз за это время своими руками перебрал! Так ведь? Так! Твой дядька здесь лесом заведует. Замечательно! Изнеженные миланские предприниматели будут только рады таким партнерам. Им нужен в России завод по производству древесных гранул. Я сейчас этим, по их просьбе, как раз и занимаюсь. Почему бы не сделать такой заводик в нашем прелестном городке?! Виталий Панасенко — технический директор! Звучит? Не отнекивайся, не скромничай. Тем более что я уже все решил. Сейчас не время трепаться, все подробности потом, не забудь дядьку предупредить. Переговорю с ним, а осенью с итальянцами обязательно буду здесь. Чао, бамбино!
— Налей-ка нам, приятель, еще по стаканчику твоего бургундского, хлопнем не спеша, да и пора мне двигаться, матушка заждалась, грибки маринованные уже мне с собой в дорогу упаковала…
— Ой, прости, Глебка! А я-то забыл совсем, запамятовал тебе в дорожку-то гостинца приготовить, вот, возьми, возьми рыжиков баночку, самый засол. Бери, бери, пожалуйста!
— Слушай, мой толстый и внимательный друг, оставляй-ка свои славные угощения до следующей нашей встречи. Гарантия тебе будет самая надежная, что проголодаюсь я месяца через три-четыре, вспомню твою стряпню и рвану быстренько в гости. А то ведь через год прилечу, не раньше, скучать ведь будешь?
Кстати, вспомнил еще… Вчера Маргарита подарила мне на память о своем Сереге сервиз. Говорит, что мать из Песочного ей привезла, прямо с фабрики. Фаянсовый кувшин для вина и стопки в наборе. Кувшинчик очень интересный — птица Сирин. Красивая такая дама с роскошными крыльями. Странно, но именно Маргарита оказалась единственной из женщин, кто хоть таким образом попыталась окрылить меня здесь в этот раз…
— Ничего себе! — Виталик всплеснул руками. — Если мать ей привезла, тогда это самый настоящий фарфор! Отчим-то Риткин до пенсии на фабрике был самым главным художником, у них дома по шкафам всегда та-акие вещи стояли, закачаешься! Ты что, не заметил, сколько у них всего такого в серванте-то напихано?
— Да времени не было, по сторонам и не смотрел особо, поговорили немного с ней, так.
— А чего это она так расщедрилась для тебя-то, сроду никому из наших-то ничего из дорогих вещей ведь не дарила?
…Сначала Маргарита сдержанно всхлипывала, когда увидела Глеба: «Серега-то мой все тебя нахваливал, ждал ведь он тебя всегда…»
А потом уж залилась в голос, заревела, когда он попросил у нее телефон и адрес врача, с которым она никак не могла договориться про операцию для сына. Когда посидели, все обсудили и он собрался уходить, Маргарита остановила его на минутку в прихожей, выскочила в спальню, вынесла оттуда кувшинчик, кланялась и причитала все время, пока завертывала стопочки по отдельности в старые газетные листы…
Панас немного закручинился:
— А ты ведь хотел отоспаться, за пескарями сходить.
— Не судьба.
В прихожей, пока капитан Глеб справлялся со своей обувью, Виталик продолжил нерешительно мяться, поправляя ногой узорчатый коврик.
— Слушай, Глебка, а зачем ты тогда, на сороковинах-то у Даниловых, просил меня уговорить именно мою Антонину, чтобы она спрашивала всех про кофейную банку с монетами? Ты ведь и без этого уже почти догадался?
— Чтобы она от души потрепалась со всеми нашими. Ее в городе все знают, она честная супруга, незаинтересованное лицо, другим людям с ней и полезной информацией поделиться не грех. Потом, она вроде сама могла чего-нибудь слышать, когда мы с тобой дела так громко обсуждали, что-то ты
