– Василий Эммануилович… – начал было Павличенко, но начальник охраны оборвал его резким взмахом руки:
– Нет, профессор, думать надо было раньше. Теперь уже поздно что-то менять. Я же говорил, вы – сломанный винтик. Так что… Прощайте, Сергей Александрович. Наше ведомство благодарит вас за плодотворное десятилетнее сотрудничество. Сделайте все тихо, – обратился он к охранникам. – Сердечный приступ. Пусть лежит в своей комнате.
Подхватив потерявшего дар речи профессора под руки, секьюрити вывели его из кабинета главы службы безопасности, не проронив ни единого слова.
Уже через несколько часов Сергей Павличенко был найден мертвым в своих апартаментах. По словам подоспевшего на место происшествия медика, всему виной стал сердечный приступ. Ученого похоронили недалеко от здания Центра Аномальных Явлений, в сырой земле, нетронутой аномальной энергией и радиацией. С почестями проводив коллегу в последний путь, научный коллектив продолжил свою засекреченную работу как ни в чем не бывало. А через несколько дней где-то там, на полных опасностей просторах Зоны, которые вот-вот охватит развязанная «Рубежом» война, пропал малоизвестный бродяга по кличке Ястреб…
Глава 4
Упырь
– Боец, в курсе, какого хрена ты тут делаешь?
– Не могу знать, товарищ лейтенант. Меня выдернули из казармы посреди ночи и притащили сюда. Вообще я одного понять не могу… Как они всех наших не перебудили?
– Зря ты вот это. – Человек, вальяжно развалившийся на офисном стуле с колесиками, покачал головой. – Разговор-то серьезный, боец. – Мужчина чуть подался вперед, положив локти на бедра и сцепив пальцы в тактических перчатках.
Сидевший напротив него рядовой Палывода понимающе кивнул головой, заерзав на жестком сиденье деревянной табуретки.
– Догадываюсь, товарищ лейтенант. Ну, почему меня вызвали. Это из-за них, да? – Пожилой боец «Рубежа» судорожно сглотнул. – Из-за наемников?
– Рядовой, в курсе, чем я занимаюсь? – спросил лейтенант, будто пропустив слова старика мимо ушей.
– Знаю, товарищ лейтенант, – вздохнул Палывода. – Знаю.
– Вообще, Колесо занимается… Ну, мы это называем внешней политикой. Так, хохма для своих. Короче, это, там, вылазки, сталкеры и так далее. А я… Ну, так уж вышло, что на мне – внутренняя. Я тут че-то типа главного мента. Раньше просто следил, шоб это радиоактивное мясо уважало наши законы. Но суть не в этом. Фишка в том, что дезертиры как раз по моей части. Странно, да, боец? От и я так думаю. Но… Капитан сказал – я делаю.
– Товарищ лейтенант, давайте перейдем к делу. – Старик говорил четко, с расстановкой и без тени страха на лице. Взяв себя в руки, черный перешагнул через разверзшуюся перед ним пропасть паники и теперь смотрел собеседнику прямо в глаза, нисколько не боясь холодного изучающего взгляда вышестоящего. – Быстрее начнем – быстрее закончим. При всем уважении, сейчас ночь. А ночь… Короче, «Рубежу» нужны бойцы, а не сонные мухи. Поэтому давайте я расскажу, что знаю, и двину на боковую…
– Ночь? – перебил его лейтенант. Его губы растянулись в ехидной улыбке. – Не, боец, тут через полчаса рассвет. – Офицер откинулся на спинку стула, тихо заскрипевшую под его весом. – Че, трындец как неожиданно, да? – Он выдержал короткую паузу, наслаждаясь гримасой недоумения на лице рядового, вырванного из цепких объятий сна всего-то минут десять назад. – Но слушай, где-то ты прав. У меня самого еще до хрена дел, поэтому я спрошу только один раз: ты ж был в отряде Ишаченко, так? Вот и расскажи, куда это вы вляпались. И, самое главное, на кой черт вы вообще туда полезли?..
И Палывода начал свой рассказ. Рассказ про долгий путь к окраинам Зоны, про несуществующий склад какого-то крупного торговца и про обнесенный колючкой неизвестный комплекс, к которому привел своих людей Ишак. Про смертоносную бурю из свинца и стали, обрушившуюся на головы черных, которые привлекли к себе слишком много внимания. Про двоих перепуганных бойцов, чудом унесших ноги. Про случайную встречу со сталкером из списка Колесника. Про столкновение с отрядом Дзержинского. И про то, как шестеро бойцов «Рубежа» и один скиталец Зоны шли по Помойке, не встречая никакого сопротивления. Если не считать пары-тройки аномалий, разумеется. Но горстка изощренных ловушек – ничто, когда во главе отряда шагает такой матерый волк, как Седой.
Лейтенант Буденов внимательно слушал, как губка впитывая каждое произнесенное стариком слово и внимательно следя за мимикой собеседника и каждым его жестом. Он словно пытался прочесть мысли Палыводы, докопаться до сути и вытащить из головы рядового то, что тот так умело скрывал. Вытащить причину, по которой сержант Ишаченко повел своих людей к окраинам.
Но Палывода не стал выкладывать всю подноготную. Не стал давать лейтенанту то, чего тот хотел. Вместо этого рядовой воспользовался старым, избитым, но по-прежнему действенным приемом:
– А цель всего этого трындеца… Не могу знать, товарищ лейтенант. Ишак был командир. Вот этот свистюк все знал. А я… я ж у них новенький. Типа, чужой еще. Мне они ни хрена не сказали.
И ни один мускул не дрогнул на его изуродованном рубцами лице. Ни одна маленькая, едва уловимая деталь не смогла шепнуть внимательному Буденову на ухо: «Он лжет».
– Забавно… – задумчиво протянул лейтенант. – Твой кент сказал почти то же самое. Почти. Ему сержант тоже ни хрена не сказал. Вот только… Он говорит, этот ублюдок о чем-то там перетирал. С тобой. Вот так, боец. А теперь скажи: кому мне верить, а?
– Товарищ лейтенант, ну подумайте: на хрена ему говорить мне цель этого похода? Мне. Именно мне. Если уж он своим не сказал!
– Не знаю. – Офицер пожал плечами. – Но… Короче, думаю, вы меня накалываете. Оба. Он мелит непонятно че, ты тоже несешь какую-то ахинею. А мне, мне теперь все это разгребать… Ну, ладно, че уж. Будем работать.
Палывода хотел было что-то сказать, но в тот же миг к его начавшему седеть затылку прижалось холодное дуло пистолета Токарева.
– Вставай! – прорычал кто-то за его спиной, и черному не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Плотно прижимая оружие к
