Та вздохнула, как бы говоря “Ну, что не сделаешь ради подруги?” и в свойственной ей манере томно проговорила:
— Мирти, дорогой, — Киса подалась вперед, — У тебя гормоны бушуют, да? Никак напряжение снять не можешь? Так ты себе мишень попроще выбери, и стреляй в нее днем и ночью.
Мирти смеяться перестал, тарелку от себя оттолкнул и сидит обиженный бедолага. Бэль зато расцвела победной ухмылкой. Понятно же, что не ровно Мирти к ней дышит. Совсем не ровно. А Бэль не понимает, или делает вид. Только неверную траекторию он выбрал на пути к ее сердцу. Может с другой девушкой это бы прокатило…
— Почему сразу гормоны? — Заговорил Фэн, косясь на Кису. Она бровь изогнула, мол, продолжай. — Он пытается к ней подкатить, а ты все опошляешь.
Я от удивления жевать перестала. Разговор крайне веселый намечается. Киса вон как изогнулась, словно пантера перед прыжком.
— А с каких пор глупые пошлые шуточки стали считаться подкатом? — С вызовом, но по-прежнему томным голосом спросила она, сузив глаза.
— Если он по-другому не умеет. — Фэн повернулся к ней всем корпусом. — Хочет добиться ее расположения, но не знает, как.
Бэль скривилась еще больше, а Мирти просто открывал и закрывал рот, желая что-то сказать, но звуки не выходили.
— Кхм, — Нарочито громко кашлянул Алин, привлекая к себе внимание, — Вы точно говорите про Бэль и Мирти?
Киса и Фэн глянули на него красноречивым взглядом, Алин поднял руки вверх, мол, молчу-молчу, разбирайтесь дальше. И правда, лучше не вмешиваться.
— В таком случае, — Продолжила Киса, будто никто их не прерывал, — Он может прямо сказать о своей симпатии, а не строить из себя клоуна.
Да, это точно про Мирти. Клоуна из себя только он у нас строит.
— А может он не хочет говорить прямо в лоб? — Фэн отступать не желал. — Стесняется?
Киса засмеялась, привлекая к себе внимание половины присутствующих в столовой.
— Стеснительным быть — девственником на всю жизнь остаться. — Парировала она не слишком дружелюбно, оттолкнула от себя поднос с практически нетронутым обедом и удалилась из столовой громко стуча каблуками.
За столом все молча смотрели то на Фэна, нахмурившегося пуще прежнего, то на Мирти, до которого наконец дошел смысл сказанного и он тоже нахмурился, то на Бэль, которая невинно возмутилась:
— И почему у вас все разговоры сводятся к сексу?
— Этого нам не понять. — Я, вставая, потянула ее к выходу из столовой. Надо успеть до репетиции в душ сходить и переодеться во что-то более удобное. Спортивный костюм подойдет идеально.
Бэль продолжала недоумевать, засыпая меня риторическими вопросами и иногда завывая “Я не хочу такой бы-ы-ы-ыть”. Утешать я, если честно, никогда не умела, поэтому просто пожелала ей поменьше думать на эту тему и ушла в комнату.
Если бы я знала за две минуты раньше, что в комнату мне лучше не заходить — я бы не зашла. Но я зашла! Потому что не ожидала увидеть там… там… это… то… э-э… то самое! Увидев голую спину Барби, периодически подпрыгивающую, я молниеносно захлопнула дверь. О, Боги… И это только второй день! Мне остается либо терпеть разврат, либо переселяться самой, либо переселять Барби. Похоже, пора переселяться самой.
Решительно настроенная на переезд в другую комнату, я вернулась в холл и постучала в закрытую дверь коменданта. Честно признаться, я и не рассчитывала застать его на месте. Но теплилась небольшая надежда… и теплиться перестала. Мистера Амори на месте не оказалось.
Пока я безуспешно дергала ручку двери в надежде на чудо, в башню залетели переругиваясь на всю округу Фэн с Кисой, следом за ними плелся Алин и хмурый Мирти с отпечатком мозговой активности на лице.
Первые, продолжая ругаться, стремительно скрылись на лестнице, Мирти медленно двигался в том же направлении, а Алин, заметив меня, задержался.
— Коменданта ищешь? — Уточнил он очевидное, а я оставила несчастную дверь в покое.
— Ищу… — Привалившись спиной к холодной стене, подтвердила я. — Хочу комнату сменить.
Алин потрепал свою макушку, глядя на коридор с моей комнатой.
— Барби?
— Угу. — Кивнула я, не вдаваясь в подробности.
— Пойдем. — Он положил руку мне на плечо, вынуждая идти следом за ним. — Найдем коменданта.
Алин слукавил. Он вел меня в одном направлении, точно зная, где искать коменданта. Мы шли к установленной сцене. Там уже кто-то репетировал открытие, сновали дизайнеры, ребята, уносили и выносили костюмы на одобрение, сверяли списки заявленных номеров… Суета сует.
Наша куратор невозмутимо что-то обсуждала с незнакомым мне человеком, поодаль стояли еще несколько человек, среди которых я узнала коменданта-химика. Он был не в рубашке и брюках, как на занятии, а в пляжных брюках и обтягивающей рельеф футболке. На сцену вышли три гарпии, из тех, что бросили мне сегодня предупреждение. В одинаковых коротких юбках и топах, с микрофонами и… заголосили. Поют отвратно, но их, похоже, это не заботит. Они с химика глаз не сводят, того и гляди дыру прожгут.
— Кто их на сцену выпустил? — Тихо возмутился Алин, чтобы только я услышала.
Мои мысли были заняты формулированием объективной причины, по которой меня должны переселить. Слова отказывались вязаться в единое согласованное предложение, а Алин уже подвел меня к коменданту и попросил его уделить нам немного время.
— Светозара хочет Вас кое о чем попросить. — Сказал он, продолжая обнимать меня за плечи.
Мистер Амори бросил на его руку цепкий взгляд, после чего вниманием удостоил и меня.
— Внимательно слушаю. — Бесцветным голосом сказал комендант, заложив руки за спину.
Те единственные обрывки фраз, теплившиеся в моей голове — испарились. Когда он смотрит на меня с видом… злого зомби, желание говорить резко пропадает.
— Э-э… — Красноречиво начала я. — Я хочу переселиться… в другую комнату.
Химик молча пронизывал меня взглядом, затем этой участи удостоился Алин, потом снова я и снова он… Придя к каким-то своим в корне неверным умозаключениям, мистер Амори холодно уведомил:
— Для совместного проживания предоставьте свидетельство о браке завтра с двух до трех. — И уже развернувшись, бросил:
— Один день сможете… потерпеть.
Мне показалось или последнее слово он процедил сквозь зубы? Почему он вообще так с нами разговаривает? Да и…
— Он что подумал, будто мы с тобой…? — Я показала пальцем на себя и Алина.
— Судя по скрежету его зубов — да. — Алин
