— Света… — Выдохнула Бэль, опуская занятые моей одеждой руки.
— Тебе лучше вернуться в кровать. — Ко мне повернулась лекарь, мило улыбнувшись. — А вас я попрошу покинуть помещение!
Последнее обращение было к застывшим, словно изваяния, посетителям: куратор в великолепном коричневом костюме, Киса, Бэль, Алин, Фэн, Мирти… и комендант. Вот уж кого здесь точно не должно быть.
— А что… происходит? — Решилась я задать вопрос, укоренившийся в моей голове.
Должна же я знать, что со мной произошло, почему и из-за чего. Имею на это полное право.
— Ты что-нибудь помнишь? — Женщина продолжала мне мило улыбаться, словно я псих-невротик.
Я по очереди посмотрела на всех моих посетителей, избегая взглядом коменданта. На их лицах было написано беспокойство и радость, что со мной все в порядке.
— Я помню кошмарный сон. — Посмотрев в узкие раскосые глаза лекаря, я потуже запахнула халат, обняв себя руками.
Женщина покачала головой, вновь обернулась к присутствующим и настоятельно попросила их покинуть больничное крыло. Куратор, пожелав мне скорейшей поправки, удалилась, пообещав завтра заглянуть. Друзья тоже пообещали зайти завтра, оставили все, что принесли и ушли. Комендант посоветовал быть впредь осмотрительней и удалился. А лекарь осталась.
— Это был не сон. — Заявила она. — Обычная детская шалость с кратковременной частичной подменой реальности, вызвала у тебя полноценное восприятие искревленной реальности со всеми вытекающими последствиями. — Женщина поставила на тумбочку стакан с водой, высыпала в него желтый порошок, протянув его мне. — Случаи бывают разные. Тебе повезло с удушением. Некоторым проламывают голову или вонзают в сердце нож. — Некоторое безразличие проскальзывало в ее голосе. — Там, как ты понимаешь, без вариантов.
Я приняла стакан из ее рук, с сомнением поглядывая на желтую жидкость.
Кто, а главное зачем, хотел надо мной подшутить? Конечно, он или она не знали о последствиях. Да что там, я сама никогда не подозревала о странной склонности моего сознания… Но сам факт…
— А когда меня выпишут? — Я сделала глоток горьковатой на вкус жидкости.
— Через несколько дней. — Отозвалась она. — Понаблюдаю за твоим состоянием. Надо убедиться, что рецидива не будет.
Я кивнула, решительно опустошая стакан от противной жидкости. Лекарь, забрав пустой стакан из-под лекарства, вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Рецидива не надо… Я не хочу еще раз все это испытать. Но очень хочу узнать, что за шутник у нас завелся.
Из-за окна доносились отголоски громкой музыки, все веселились… Я помню только события утра и ничего после. А ведь уже вечер или даже ночь. Значит, я пролежала без сознания как минимум пять часов. Самих часов, к моему сожалению, здесь не имелось.
Неужели отряд гарпий решил устранить таким образом не претендующую ни на что меня? Бред какой. Я же ясно дала понять, что меня мистер Амори никоим образом не интересует. Зачем так себя подставлять? Когда узнают, кто это сделал, последует наказание. Хорошо, что все не закончилось трагедией. Иначе лежала бы сейчас не на больничной койке, а в черном мешке.
За размышлениями о шутнике, я заснула. Варианты были самыми разными: от Барби до Кисы, причем в последней я была уверена, что она не виновата. И вообще я не думаю, что мои друзья могли так пошутить… Хотя, если бы не моя проблема, то все обернулось бы шуткой.
Посреди ночи меня разбудил хлопок двери и шипящее “Пс-с-с” над ухом. Разлепив тяжелые ото сна веки, со страху уставилась в светящиеся в темноте оранжевые глаза.
— Привет. — Белозубая улыбка из двух передних зубов и двух нижних, привела меня в оцепенение.
— Зд-дравс-ствуйте. — Тихим шепотом поздоровалась я с неизвестно кем.
В темноте не были заметны даже очертания.
— Да ты не бойся, — Бодро протараторило неизвестное создание, — Я тебя не трону.
Сомнения заверения от неизвестного вызвали мгновенно, поэтому верить на слово я не собиралась. Нащупав единственный на тумбочке светильник, зажгла свет и взвизгнула от… от… неожиданности. Вместе со мной взвизгнул и ночной гость, едва не выронив из лап яблоко.
— Фу ты… — Смахнула несуществующий пот со лба… белка. — Я уж подумал, орех мне в рот, что кто-то сюда лезет.
Большая коричневая белка сидела на подоконнике. Вернее, полулежала, грызя яблоко, позаимствованное из моей фруктовой вазочки. Огромный пушистый почти черный хвост свисал с подоконника, поддергиваясь в ритм качающейся ноге. Или лапе. Не знаю, как у белок принято их называть.
— Ты в следующий раз предупреждай. — Пожурил меня коричневый пушистый визитер. — А то я могу же… могу… — Он подскочил, бегая по комнате глазами. — Могу яблоком, во! — Замахнулся отважный грызун. — В лоб!
Я засмеялась, от вида устрашающе машущего яблоком визитера. Он принял все на свой счет и, обиженно выставив два передних зуба, воскликнул:
— Не веришь? Да я точно в цель со ста метров попадаю! — Белка спрыгнула с подоконника. — Хочешь, проверим?
И замахнулся… на меня.
— Не надо! — Выставила я руки вперед. — Я верю.
Белка хмыкнула, догрызая остатки фрукта.
— То-то же. — С набитым ртом сказал он, запрыгивая ко мне на кровать. — Ну что, чем займемся?
Это галлюцинация? Мираж? Говорящая белка за гранью фантастики. Да еще такая боевая. Это все последствия моего сегодняшнего кошмара. Наверняка именно он побудил к воображению грызуна.
— Я поняла! — Я указательным пальцем показала на визитера. — Ты — плод моего воображения.
Грызун глаза в кучу собрал, сфокусировав их на кончике моего пальца, и возмутился:
— Я — плод?! — Он подскочил на кровати, выпятив грудь колесом и приложив лапу к груди, гордо сказал:
— Я — Генрих Орехович младший.
— Генрих Орехович? — Переспросила я, перебирая в голове варианты пробуждения.
Вроде, надо себя ущипнуть… Осталось решить — за что себя щипать, ибо свою шкурку жалко. Поразмыслив, что руку не особо жалко, ущипнула себя и… не проснулась.
— Ты чего? — Генрих посмотрел на мое искривленное лицо, на мою руку и хмыкнул:
— Думаешь, я глюк? — я кивнула. — Ну пощупай меня, пощупай, — он с довольным видом протянул мне лапу, подпрыгивая на опасно близкое расстояние.
Мягкий… теплый и пушистый. И туловище… И хвост…
— Эй! — взвился он. — Хвост не трогать! — он сгреб манящий пушистый хвост в лапы. — Сугубо интимная часть тела, —
