Правда, помнится мне его странная реакция, когда я просила другую комнату, а Алин дружески меня поддерживал… Ам тогда отреагировал остро и… Простое совпадение. А вот первый уровень защиты, установленный на меня опять-таки без моего ведома, как объяснить? Почему бы просто не сказать мне об этом? Я бы, конечно, категорически отказалась, но зато меня хотя бы спросили.
Фундаментальная защита… просто мера безопасности. Он сам так говорил. Поэтому не стоит списывать ее на какие-то сомнительные чувства. Может сейчас он что-то и испытывает, но тогда! Тогда не мог. Точно не мог. Или не точно…
В одном Олес прав — себе я не верю. Ну, когда я бы успела в него влюбиться? Да-а-а… моментов полно… Себе признаться даже сложнее. Себя не обманешь.
Лежа спиной к двери, услышала щелчок дверной ручки, крадущиеся шаги и снова щелчок. Кто-то тихо вошел, стараясь не разбудить.
— Свет, — позвал меня беличий голос, — спишь?
На кровать взобрался Генрих, затаскивая пирамидку, похожую на ту, с помощью которой у меня Ам брал показания. Эта пирамидка отличалась количеством пластинок и размером шарика, в остальном практически не отличить.
— Не сплю, — пробормотала я, следя за пыхтящим Генрихом.
— Молодец, — он подтащил конструкцию к моей подушке, — я бы тебя все равно разбудил, — Генрих широко улыбнулся. — Как дела? Слышал про вчерашний разговор, печально и прискорбно, но ты не переживай, — он постучал коготком по шарику, — назад пути нет.
Успокоил. Великий психолог Генрих Орехович младший.
— Генрих Орехович младший — настоящая фамилия? — без особого интереса спросила, просто чтобы знать.
— Настоящая, — грызун уделял внимание шарику, — ночью допрос директора лагеря был, я незаметно стащил запись, но надо вернуть… и желательно час назад… Давай, попроси показать, меня не слушается, — Генрих глазом едва ли не впечатался в шарик.
— Э-э… покажи, пожалуйста, допрос, — неуверенно попросила я. Никогда не занималась подобными вещами.
Шарик остался прозрачным и в сущности ничего в нем не появилось.
— Может он не работает? — предположила я.
— Ты не правильно просишь, — заявил грызун, — скажи “Допрос”.
— Допрос, — бездумно повторила, ожидая реакции. Генрих еще раз постучал коготком по стеклянной поверхности.
— Эй, ты, стекляшка, а ну фильм нам давай, показывай, — прокричал он. Безрезультатно. — Что я зря его тащил, получается? — раздосадовано приземлился на попу мой милый грызун.
И правда, зря, что ли?
Я взяла пирамидку, прокрутив в голове момент просмотра моих показаний Амори. Он ничего не произносил, а “фильм” пошел…
“Покажи допрос”, - мысленно обратилась я к шарику, в упор глядя на него.
Легкая дымка постепенно заполнила полое пространство, то темнея, то светлея. Генрих взобрался ко мне на плечо с довольным возгласом в ожидании “кино”.
Дымка рассеялась, оставив после себя прозрачную завесу, на которой стали мелькать лица.
Кабинет следователя я узнала мгновенно. Амори сидел за своим столом, напротив на стуле сидел наш директор лагеря. Испуганное лицо, расширившиеся в ужасе глаза, и верхнее веко, дергающееся в нервном тике. Все в нем выдавало страх. Неудивительно! На диване в расслабленной позе сидел Король, рядом в такой же позе — Лос. И оба они смотрели на директора с не предвещающими ничего хорошего ухмылками.
— Я не понимаю, — забормотал мужчина, — в чем меня обвиняют? Я ни в чем не виноват, я порядочный гражданин, я исправно плачу налоги, я…
— А чего вы разнервничались? — издевательски задал вопрос Лос.
— В чем меня обвиняют? Я ничего не понимаю, — продолжал бормотать мужчина.
— Что же вы, милейший, — таким же издевательским тоном проговорил Король, — сразу на обвинения думаете? Может, тогда сознаетесь сразу, чтобы не отнимать нашего драгоценного времени.
Мужчина, казалось, сразу на десяток лет постарел.
— Я не в-виноват, — начал заикаться он, — я говорил, что об этом станет известно, правда всплывет…
— Всплывает потихоньку, — все тем же издевательским тоном подтвердил Лос.
— Я говорил, не стоит этого делать, но он меня не послушал…
— Что делать? — В отличие от Короля с Лосом, тон Амори был более чем суров.
— Списывать остатки финансирования на свой счет, — мужчина побелел и посерел одним махом.
Лос изогнул губы в хищной усмешке, но первым сказал Король.
— Прекрасно, милейший. Сознались в хищении государственных средств. На должность директора вы больше не вернетесь, — заключил Его Величество с самым доброжелательным видом.
— А теперь, любезный, расскажите нам о “Черной слезе”, - Лос с неприкрытым удовольствием наблюдал за сменой выражения лица директора. Из просто испуганного оно превратилось в изумленно-испуганное. Мне его даже жалко стало… Он ведь не подозревал, что повод у допроса вовсе не средства лагеря.
— А ч-что с-с… с ней не так? — мужчина шумно сглотнул, со лба скатилась бисеринка пота.
— Как книга к вам попала? — вновь включился в допрос Ам.
Директор достал платок из нагрудного кармана, промокнул лоб и заговорил:
— Нашел в кабинете лет десять назад, валялась в углу возле окна. Я сначала подумал, что кто-то пошутить решил, текст нечитаемый, а потом понял — древние письмена.
— И что вы сделали? — ледяным тоном, от которого озноб прошел по коже, спросил Амори.
— Я начал изучать ее, пытался перевести, но половина слов безвозвратно утеряна. Разобрать написанное я не смог.
— Дальше, — потребовал Король.
— Она пылилась в шкафу, выбросить жалко, старинная вещь все-таки. Я выставил ее на аукцион и тогда узнал, что это артефакт, — мужчина снова промокнул лоб. — С аукциона конечно снял, но кто-то успел заметить Слезу. Я начал искать историков, кто мог рассказать больше, но все молчали. Твердили, что никогда не слышали о таком артефакте. А потом объявился он…
— Эдор Сенор? — уточнил Лос.
— Да, Сенор. Предложил купить у меня книгу. Я отказался.
— Почему отказали?
— Он дал за нее смешную цену. Я на рынке мог продать дороже.
— Именно поэтому бесплатно подарили Светозаре Камински и Элизе Вестхольт?
Директор, услышав имя Лизы, вздрогнул.
— Сенор начал угрожать, мне надо было избавиться от Слезы… — проблеял директор под уничижительными взглядами троих мужчин.
— В Штаб прийти ума не хватило? — Съязвил Лос, с презрением смотря на стремительно седеющего мужчину.
— Я не знал… я боялся… я…
— Вы поставили под удар невинных девочек, — таким же тоном произнес Король.
— Гертер! — раздался зов Амори.
