Я получила огромное удовольствие от комплиментов. Юра тоже подтвердил, что выгляжу я замечательно.
— Сашка, наверное, от ревности умирает, признавайся? — спросил Юра.
— Хотелось бы в это верить, — ответила я.
Глава 37
Последнее время мы с Олегом начали ругаться, вернее ругалась я. Его не только не покинула идея жениться на мне, а стала день ото дня крепчать.
— Олег, что вы за мужики такие? Когда женщина не хочет, вам надо, а если обожает вас, вы бежите от неё.
Олег внимательно посмотрел на меня. Вот дура, получилось, как будто я про мужа всё и рассказала. Я уже не была наивной девочкой. Пусть уж лучше Олег думает, что я баба гулящая, чем то, что муж от меня бежит.
— Нюта, я всегда на тебе хотел жениться, ты же знаешь! — Олег по-другому истолковал мои слова.
— Олег, не поднимай эту тему, мы с тобой об этом говорили уже. Я не лишу Марка отца, и Саша меня любит. Ты связался с дурной женщиной. Найди себе хорошую девочку и женись.
Я видела, что настроение у любовника пропало.
— Всё, милый, я домой. Поднимешь эту тему еще раз, и наши встречи закончатся.
Мне совершенно не хотелось портить жизнь мужику, но и в жертвы я тоже больше подаваться не планировала.
— Аня, ты просто сучка!
— Это не новость! — Я поцеловала его в щеку, обула туфли и поехала за Мариком в садик.
После очередного «побега от старости» Яна пригласила меня посидеть в кафе.
Заказали мы только сок.
— Ань, я уже больше не могу. Мои нервы не выдерживают. — Сходу начала приятельница. — Как слышу, что Гангрена домой с работы пришел, у меня даже тахикардия начинается и давление подскакивает. Боюсь я его, — даже сидя в кафе, рассказывая о муже, у Яны срывался голос.
— Разведись!
— Тоже боюсь! Он меня убьет. Был бы брат жив, он бы заступился. А так куда идти? У него власть, сила, — жаловалась Яна на мужа.
— Яна, не бывает безвыходных ситуаций, надо как следует подумать. Мы обязательно что-нибудь решим.
— Вот и подумай, пожалуйста, а то мне в пору вешаться! — грустно сказала подруга.
Через неделю после нашего разговора в кафе, я зашла к Яне на работу. Мне надо было в прокуратуру по своим рабочим делам, но как пройдешь мимо подруги? В кабинете у неё находился какой-то плюгавый мужичок, ростом с сидячую собаку, да еще и плохо кормленную. Мужичок злобно глянул на меня, смерил взглядом приятельницу и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
— Ян, что это за мужичок с ноготок, а злобный такой? — полюбопытствовала я.
— Муж мой! — зло выплюнула слова Яна.
— Фёдор Иванович, министр МВД, для своих Гангрена? — уточнила я.
— Да, собственной персоной! — подтвердила приятельница. — Любить и жаловать не обязательно.
Я неприлично громко стала смеяться.
— Анька, ты что?
— Яна, это ты что?! Ты ЭТО боишься? «Гангрена, Гангрена» — передразнила я подругу. — Да это прыщ всего на всего. А ты его гордо Гангреной зовешь. Да его ж безменом взвешивать можно. В нём ни роста, ни силы, ни мышц. Ты себя в зеркало видела? Ты же в два раза больше, чем он! Да его ребенок обидеть может, мужчинка это прекрасно знает, а на тебе отыгрывается. Больное самолюбие тешит, такую бабу подмял, а самого пальцем ткни, он и развалится.
— Я как-то об этом не думала, — растерянно ответила Яна.
— А ты, думай! Ты красивая баба, сильная, здоровая, а боишься мышь какую-то. Даже не смей мне больше жаловаться! Сковородой раз по лбу дай, вмиг вылечишь!
— Ты серьёзно так думаешь? — переспросила приятельница.
— Более чем! Давай так: как он надумает тебя кулаками «воспитывать», ты его хорошенечко стукни, а если я окажусь неправа, и он тебя не испугается, то… ну, тогда проси, что хочешь.
— Я попробую! — Яна немного приободрилась.
— Обещаешь? Честное женское слово? — не отставала я.
— Клянусь! — торжественно сказала Яна.
— Ну, смотри! Я уверена, мы еще с тобой «Варяга» споём.
— Не поняла?
— Замкни дверь в кабинет — объясню. — Яна послушно замкнула кабинет.
— Ты слова песни знаешь?
— Какой? — спросила приятельница.
— Как это какой?! «Варяга», конечно!
— Плохо, — призналась прокурорша.
— Ищи в Интернете, — приказала я.
Яна послушно отыскала слова моей любимой песни.
— Ян, тебя ж наверняка коньяком угощают, небось, бутылочка в сейфе стоит? — спросила я.
— Стоит, только не в сейфе.
Янка быстро сообразила и метнулась к шкафу, выудила бутылочку из ящика, достала шоколадку. Материализовались рюмочки и лимончик на блюдечке. Всё, как в лучших кабинетах прокуратуры.
— Так, Янусик, выпьем за тебя и твою новую жизнь! — предложила я тост.
— А что, она уже началась? — удивилась подруга.
— Да! — лаконично ответила я.
Мы чокнулись и выпили. Следующую пару рюмочек выпили для закрепления эффекта.
— Анька, а песня тебе зачем? — вспомнила Яна.
— Сейчас покажу. Я пою, а ты присоединяйся. Только петь надо с душой! Договорились?
— Есть, командир! — отрапортовала женщина в погонах.
Я запела по памяти, а Янка, глядя в монитор: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…» Пели мы громко и с чувством.
— Теперь поняла, что мы с тобой точно ещё споём? Я в тебя верю! — торжественно сказала я. — Прорвёмся!
— Спасибо тебе, Анька, хорошая ты женщина. Давай за тебя еще рюмочку — другую выпьем, — предложила подруга.
— Я за! Но запомни, Янусик, я плохая и ты тоже. Запомни — мы плохие! И повторяй это каждое утро или когда кто-нибудь тебя обидеть надумает. Плохим всё можно! На плохих хорошие равняются! Поняла?
Мы выпили ещё раз по рюмочке, потом еще по две. Яна о чем-то глубоко задумалась, видимо открыла для себя что-то новое. Я решила подруге не мешать.
— Всё, я пошла. Жду отчета! — И уже тише напевая «Варяга», я гордо покинула серьёзное заведение прокуратуры.
Глава 38
Утром, только я зашла к себе в кабинет, как у меня раздался звонок телефона. Я потянулась за трубкой, не успела поднести её к месту назначения, как услышала чей-то рев. Сердце моё упало в пятки или даже на первый этаж, а сама я похолодела от страха. За секунду у меня пронеслось в мыслях: Яна замахивается сковородкой, но каким-то чудом Гангрена оказался сильнее моей подруги и избил её. Я моментально прикинула, есть ли у меня на работе срочные дела и как быстро я доеду до Янки.
— Анька… — в трубку ревела Элька. Она самозабвенно плакала, а я только произносила: «Эля, что случилось?» За лучшее я решила не гадать, а то сейчас надумаю ужасов, лучше дождусь, пока Элька отревется. Эльвира перешла на всхлипывание. Так, уже ближе к делу.
— Всё? Можешь говорить? — Не помню, когда Элька последний раз плакала, а уж тем более так!
— Аня, милая. — О боже! Элька меня так никогда не называла, я опять начала бояться.
— Эля, сука, говори, что случилось! — не выдержали мои нервы.
— Аня, милая, — тьфу ты, прямо заклинило подругу, — Аня, милая, мне Юра изменяет.
— Не может быть! — Моя вера
