Клод, обрадовавшись, заковылял к Арману и замер в немом поклоне.
— Месье, не передать, как я счастлив видеть вас, — начал он славословить.
— Я тороплюсь, старина. Мне нужно кольцо для помолвки. Самое лучшее.
— Конечно, господин де Анвиль. Я могу предложить вам несколько безделушек здесь, или нужно поехать к молодой даме?
— Здесь, — усмехнулся Арман. — Мадам нездоровится…
— Понимаю, месье, — прошамкал старик и пригласил: — Следуйте за мной. — При этом он подозрительно покосился на Пахомова.
— Это мой родственник, — успокоил его граф и, пропустив ювелира вперед, тихо шепнул Виктору: — Какой у Лили размер пальца?
— Семнадцатый, — буркнул Витька. — Семнадцать с половиной не бери, слетит.
— Ты покупал ей кольца? — насторожился Арман.
— Приходилось, — пробубнил Пахомов и плюхнулся в бархатное кресло в стиле арт-деко.
В комнату вернулся ювелир с двумя помощниками. Перед Арманом тут же разложили несколько бархатных коробок, утыканных бриллиантовыми кольцами.
"Как в фильме, честное слово" — про себя подумал Витька. Он отвернулся к окну и принялся разглядывать людей, спешащих по своим делам. Но не видел никого.
Перед глазами стоял обычный советский ювелирный отдел в универмаге, куда они с Иштваном забрели перед самой Пахомовской свадьбой. Ему хотелось подарить Лариске нечто особенное. И тетя Эмма договорилась со знакомым товароведом. Разбитная пухлая девица провела их в подсобку и достала из сейфа несколько колец.
— Самые лучшие, — заговорщицки прошептала деваха. — Берите, не пожалеете. — Она плотоядно оглядела их с Гертом и добавила развязно: — Жаль, что таких мальчиков уводят.
Витька вспомнил, что выбрал Ларисе вычурную "чалму", сплошь усыпанную бриллиантами, а Герт за компанию прихватил тонкий золотой ободок с маленьким квадратным бриллиантиком. Лариска считала "чалму" слишком дорогим украшением и надевала только по большим праздникам, а Лилька носила не снимая. И, если быть точным, то колечко Герта у нее на правой руке до сих пор.
Пахомов, почувствовав, как к горлу подступает комок, резко поднялся и подошел к окну. Как бы много он отдал, чтобы Герт сейчас оказался живым и здоровым.
Арман выбрал толстое платиновое кольцо с грубыми большими дужками, с четырех сторон поддерживающими бриллиантовый кубик. Карата на два, не меньше.
"Лильке не понравится", — решил про себя Пахомов, но вслух ничего не сказал. Да и Арман его мнением не поинтересовался.
Иван сильно злился.
"Как же "найди себе другую", — вновь повторял он про себя. — Лилю хочу и добьюсь"
Он долго рылся в сейфе, методично выуживая все содержимое. Последней упала на пол странная неподписанная кассета. Но Бессараб не обратил на нее внимания, протянув руку к заветной коробочке. Открыв, засмотрелся на изумруд цвета спелой зелени.
"В самый раз для Лили", — довольно подумал он и наклонился поднять кассету. Внезапно он понял, что на ней. Похороны Цагерта.
По непонятной причине Иван подошел к видеомагнитофону и быстро опустил кассету в прорезь. А сам с пультом уселся у телевизора. Он тупо взирал на Лилю, спрятавшую глаза за черными очками, на заплаканную Свету и мрачного Пахомова. Вот показался Корабельников. Потянулись еще люди по аллее. Иван смотрел не отрываясь. В толпе он заметил Ангелину, которая вела под ручку всхлипывающую Раису Петровну. А рядом шла мать Пахомова, ухватившись за какую-то женщину, очень похожую на Витьку. Сестра, наверное…
Камера переместилась дальше и мазнула по толпе. Одно лицо Иван тут же узнал. По краю дорожки брела Тамара Тимуровна, намотав на шею черный платок. Сухие глаза, равнодушное лицо. Она рассеянно оглядывалась по сторонам, словно высматривала кого-то. Наверное, шефа. Иван заметил, что в следующий момент женщина удивленно кивнула кому-то, не попавшему в кадр. Оператор взял чуть левее, и Иван увидел мотоцикл, рядом с которым стояли парень и девушка и радостно улыбались. Они поздоровались с Тамарой, как хорошие знакомые, и даже перебросились парой фраз. Камера вновь вернулась к Лиле, разговаривающей с кем-то в красной "ауди". С кем она беседовала, Бессараб давно знал, поэтому отмотал обратно к мотоциклу и увеличил кадр. Схватив ручку, он записал номер и тут же набрал Шестакова, на которого его технично перевел Кафтанов.
Через полчаса стало ясно, кто такие "неуловимые мстители". Эдуард и Жанна Никулины, соседи Пахомовской секретарши. Потом пришла информация, что брат с сестрой выехали на работу в Германию. А вот причину мести выяснить так и не удалось.
Иван, схватив телефон, принялся названивать Витьке, чтобы предупредить. Но трубку долго не брали, и бодрая механическая фройляйн что-то лопотала по-немецки.
"Пара дней ничего не решат, — подумал Иван, пряча в карман пиджака кольцо для Лили, а фотки мотоциклистов в портфель. — На месте разберемся"
Перед самым обедом Арман внезапно напустил на себя важный вид и попросил тишины. Раиса Петровна прекратила давать указания Ирине, Витька замер с вилкой в руке, а Лиля, поняв, в чем дело, собралась забраться под стол, где ее сыночек радостно возил грузовик.
— Вчера я сделал Лили предложение, и она согласилась, — радостно объявил де Анвиль присутствующим и, достав из кармана бархатный мешочек, выудил кольцо. Лиля попыталась встать из-за стола, но Арман не позволил. И сам, упав на одно колено рядом с ней, одел на палец кольцо.
— Клянусь, я самый счастливый человек, — громко провозгласил он, не сводя глаз со своей невесты. — Я обещаю тебе, мон ами, ты не пожалеешь.
Лиля почувствовала, как глаза наполняются слезами. Радости и горя одновременно. Иштван, позвав ее замуж, обещал то же самое. И она не пожалела, никогда.
Арман обнял ее и легонько поцеловал под аплодисменты Хлои и Раисы Петровны.
Снова повернувшись к столу, Лиля столкнулась с ненавидящим взглядом дочери. Она растерянно посмотрела на Свету, ощутив сильную вину. Нужно было сначала поговорить с ней, объяснить. Но Арман решил все по-своему, даже не предупредил, что собирается за обедом вручить кольцо.
Девичье лицо стало мрачным, дочка еще раз глянула на мать исподлобья и, со стуком положив вилку на стол, стремглав выскочила из комнаты.
Лиля оторопела, Арман уставился на нее в немом изумлении.
— Наверное, я сделал что-то неправильно, — повинился он перед невестой.
— Сейчас же вернись, — крикнула вслед Раиса Петровна.
Лилька подскочила, намереваясь бежать за дочерью.
— Сиди, родная, — остановил ее Пахомов. — Сами разберемся. Помолвка все-таки, перед человеком неудобно.
Он не торопясь вышел из столовой и подошел к Светкиной комнате. Попробовал войти, но дверь оказалась заперта.
— Открой, спиногрыз, — попросил тихо.
— Уходи, крестный. Все уходите. Мне никого не надо. Я вас всех ненавижу.
— Света, — отрезал Витька. — Я и выломать могу, даю одну минуту.
Он молча встал рядом с дверью, гадая, девчонка откроет или придется ломать.
Послышались шаги, и дверь распахнулась.
— Спасибо, — нехотя пробурчал хозяин дома. Он медленно прошел в комнату, обвел взглядом девичью светелку. Сваленные на стульях вещи, груду журналов,
