– Какая?
– Нитротолуоловая.
– А что это такое?
– Взрывчатая смесь.
– Я взрываюсь, да? Я на крыше не буду взрываться.
– Вот упрямая, – громко заметила мама Рита, – ей дядя говорит, а она свое. Отойди сейчас же от лестницы, не мешай ему работать.
– Не отойду. Я, что ли, мешаю ему красить?
– Алла, – раздался из дома озабоченный голос Бабантопулы, – спроси у тети Лели, куда она дела молоток?
– Не знаю.
– Я не у тебя спрашиваю. Я тебя прошу у Лели спросить.
– Ладно, – ответила девочка с неохотой и двинулась в глубь сада. Но по мере того как она подходила к побеленным чистеньким яблоням, походка ее становилась все более стремительной и осмысленной. Сверкающие на солнце стволы деревьев, похожий на сметану раствор в ведерке ослепили ее своей белизной, и она мгновенно забыла про молоток. Испачканное в мел лицо Лели показалось девочке прекрасным.
– Ой, Леля, Леля, дай я разочек бельну, – попросила она.
Моя жена с сомнением посмотрела на Аллу и не очень уверенно протянула щетку.
– На, попробуй. Только не испачкайся. Макай осторожнее. Дай я сама тебе обмакну.
Я перестал красить крышу и смотрел сверху с любопытством, как моя племянница, двигаясь осторожно и сосредоточенно вокруг ствола груши, проводит щеткой по коре сверху вниз, словно поглаживает живое существо. Она попросила «разочек бельнуть» и ждала с замирающим сердцем, что вот-вот у нее отберут щетку. Но Леля отошла попить воды, и девочка на целую минуту осталась одна. К возвращению Лели она успела забрызгать мелом и землю, и лицо, и платье. Она обмакивала щетку в густую «сметану» по самую ручку и, торопясь сделать побольше мазков, не обращала внимания на то, что раствор течет по запястью, по локтю.
– Я побелила дерево! – вдруг раздался ее торжествующий возглас. – Мама, баба Валя, дядя Эй, я побелила дерево! Леля, я побелила дерево!
– Алка, Алка, что ты наделала, – ужаснулась Леля. – Ты не дерево, ты себя побелила.
Мама Рита сосредоточенно копала землю. Услышав последние слова моей жены, она подняла голову, воткнула лопату и направилась строевым шагом к дочери.
– Мама, посмотри, я побелила дерево!
Мама не захотела посмотреть. Она взяла дочь за руку и молча повела к рукомойнику. Но даже принудительное умывание не могло сегодня испортить человеку в коротких штанишках настроение. Девочка вкусила радость настоящей взрослой работы и чувствовала себя счастливой и гордой, как человек, который мог о себе крикнуть: «Я построил Эйфелеву башню».
Выпутавшись из полотенца и маминых рук, она побежала, громко провозглашая победу:
– Я дерево побелила! Баба Ната, дядя Эй, я дерево побелила! Я всегда теперь буду белить. Я умею.
Потом остановилась, посмотрела на меня, полулежащего на крыше с ведерком в одной руке и кистью в другой, на голубое небо, на зеленые ветви липы, вознесшиеся выше дома, и неожиданно для себя прочитала стихи, тут же при нас сочиненные…
Она повторила несколько раз эти три строчки и побежала вприпрыжку к Леле.
– Ты мне дашь еще бельнуть? Я теперь не испачкаюсь. Я сниму платье и буду в одних трусах белить.
– Нет, Аллочка, это серьезная работа, а не игрушка, – сказала моя жена.
– Она и хочет серьезной работы, – подал я с крыши свой голос.
– Сиди там и помалкивай, – не поднимая головы и не оборачиваясь в мою сторону, бросила жена. – Должна тебе заметить, что ты ведешь себя непедагогично.
– А потом мы удивляемся, что никто не хочет идти в маляры, – сказал я, обращаясь к пролетающим мимо воробьям и синицам, сидящим на ветвях липы.
– Тетя Леля, дай, ну дай, пожалуйста, – пользуясь моей поддержкой, потянулась девочка к щетке.
– Алла, что это еще такое?
– Алла, подойди сюда, – строго позвала мама Рита и, когда девочка приблизилась к ней, сказала: – Не мешай людям работать. Разве тебе нечего делать?
– А что мне делать?
– Иди Доиграй с обезьянкой Джуди или Кнопкой. Зачем я везла целую сетку игрушек?
– Не хочу играть.
– Ну, помогай мне вскапывать огород.
– Ладно, – обрадовалась Алла. – Это я могу. А чем я буду копать?
– Своей лопаточкой.
– Она же маленькая и гнется.
– Ну и что же?
– Нетушки, не обманешь. Это игрушечная лопатка. А игрушечными лопатками, к вашему сведению, огороды не копают. Сама ее бери. А мне отдай свою.
– Алка, – засмеялась мама Рита, – отпусти ручку.
– Отдавай, отдавай, нечего.
– Отпусти, тебе говорят. Ты еще маленькая для этой лопаты.
– Не отпущу. Отдавай, отдавай. Нечего теперь.
– Мне некогда с тобой играть, слышишь? – Мама Рита нахмурилась. – Получишь по рукам. Лопата – острый шанцевый инструмент, а не забава для маленьких девочек. Вон к бабе Вале иди и к бабе Нате. Помоги им полы домыть.
Баба Валя выжимала около крыльца тряпку. Услышав совет мамы Риты, она сердито вскинулась:
– Еще чего! Соображай, куда посылаешь ребенка. Там по углам всякая мышиная зараза за зиму накопилась. Хочешь, чтоб туляремию подхватила?
Алла не спросила, как обычно, что это такое – шанцевый инструмент и что это такое – туляремия, хотя наверняка впервые слышала оба слова. Она бесцельно двинулась по саду, открыла и закрыла калитку, подобрала с земли молоток около кухни, ударила им о первую попавшуюся доску в заборе. Доска спружинила, и молоток отскочил с такой силой, что она его едва удержала в руке.
– Алла, – позвала веселым голосом тетя Леля, – спроси у бабы Наты и бабы Вали, собираются они нас кормить обедом?
Девочка не отозвалась. Она стояла у забора и бессмысленно ударяла молотком по пружинистой доске.
– Алла, ты где?
– Она занята, – ответил я за племянницу.
– Чем? – удивилась Леля.
– Вы думаете, маленькие дети только в рассыльные годятся? «Алла, спроси то, Алла, принеси это», – передразнил я. – Побелкой хотел заняться человек – не дали. Позвали копать огород и обманули. На крышу – нельзя. И так год за годом, год за годом. А потом: ах, попрыгунья-стрекоза выросла. Только и знает, что бессмысленно молотком бить по доске ради развлечения. Доска давно гвоздями приколочена, но это никого не волнует. Пусть бьет молотком по пустому месту, лишь бы не мешала.
Произнося свою речь, я выпрямился во весь рост на крыше, хотя это было опасно, и видел, с каким удивлением меня снизу рассматривают мама Рита и моя жена. Только Алла, не обращая внимания, била методично по доске.
– Где молоток? – высунулась из двери баба Валя. – Я его давно ищу.
– У твоей внучки в руках.
