Нив частенько ловил себя на мысли, что скучает по Кханду. Он был рад, когда в прихотливой лотерее назначений ему выпадало общество этого чудаковатого старика, хотя тот постоянно сваливал на него всю работу. Благодаря Кханду, пустыня переставала быть мёртвой землёй, где едва работает радио и падают виманы – она приобретала смысл, пояс ветров пел, у каждой дюны появлялось имя на гали, да и сам Нив как-то необъяснимо верил в то, что с ним ничего не может произойти. Ведь у Кханда по поводу него особое чувство.
На сто пятидесятый день Нив снова оказался на одной ламбде вместе с Кхандом. Никто не встречал его ни на посадочной полосе, ни на станции. Высокий песчаный холм за сверкающим куполом девяносто девятой накрывал густой тенью всю ламбду. Дюна абхипрапад, подумал Нив.
Девяносто девятая была пуста.
Нив взял бутылку воды, зашёл в ближайший жилой отсек, бросил на пол тяжёлую сумку, собранную вместе с Аной – множество якобы нужных вещей, которые совершенно ему не пригодятся – и, смочив ледяной водой руки, протёр лицо.
Ещё только занималось пустынное утро, но после города казалось, что стоит иступляющая жара. Нив даже проверил дхаав в отсеке – тот случай в вимане так и не забылся. На ламбду, как застывший прибой, набегали покатые волны бледного песка, которые превращались в сплошное жёлтое марево у горизонта. Нив включил радио, но приёмник не смог поймать ни одной волны.
Кханд прибыл час спустя – вместе с облаком песка и сухим пустынным ветром, каарой. С ним прилетели и два тяжёлых потёртых чемодана, которые старик, рахитично сгорбившись, еле выволок из вимана и бросил на песок. Нив, услышав рёв двигателей, выбежал встречать Кханда, и тот приветливо помахал ему рукой.
Пилот не стал дожидаться, пока они дотащат поклажу до ламбды, и начал взлетать – как во время срочного вызова, когда нельзя ждать ни секунды. Их накрыло волной песка. Ламбда на мгновение исчезла в облаке пыли, которая столбом взмывала в жёлтое небо.
Кханд ссутулился и, закашлявшись, поднял воротник куртки. Нив выругался, но Кханда почему-то не возмутила выходка пилота.
– Из города? – спросил Нив, помогая Кханду занести в отсек багаж.
Кханд вздохнул.
– Две недели, – и тут же добавил, как бы оправдываясь: – Я бы и не улетал, но таковы правила.
У Кханда в городе не было никого и ничего. Управление предоставляло ему временную каморку в общественной гармии, где он проводил время с полоумными стариками, получившими нищенское жильё за выслугу лет, или приезжими, которые относились к нему так, словно он занимает чужое пространство. Кханд ненавидел этот вынужденный отпуск.
– Что ж! – сказал он. – Когда мы в последний раз с тобой летали, а? Уже как будто абдаа́рдха назад!
– Разве? А у меня такое впечатление, что только вчера.
Кханд рассмеялся.
– И как ты тут без меня? Уже подавал заявление?
– Увы, – ответил Нив. – Только через полгода.
Кханд качнул головой.
– Что, раньше не дают? Придётся тебе ещё полгода отмотать, упахата́ка!
Их вылет в пояс ветров запланировали на вечер.
Нив до сих пор не понимал, кто и как составляет расписание, почему они всегда отправляются в пояс ветров в разное время, однако спрашивать об этом Кханда не имело смысла – старик опять принялся бы травить свои фантастические байки, и Нив в итоге забыл бы, с чего начался разговор.
– Что там у нас будет сегодня? – спросил Кханд, лениво позёвывая. – Двести тридцать шестая, дааридра?
– Двести тридцать девятая, – поправил его Нив.
– Ладно. У нас ещё куча времени! Садхуни!
Они долго разговаривали. Кханд заставил Нива пересказать чуть ли не все свои недавние полёты, вспомнить всех последних напарников. Потом вдруг заявил, что ему нужно поработать до обеда, и Нив вернулся к себе в отсек.
Он пытался слушать радио, по которому передавали помехи, новости и сводки о полётах.
Эти отчеты, сухая статистика, которую зачитывал грудной женский голос, навевали на него непонятную сонливость, однако он не мог придумать себе лучшего занятия – Кханд закрылся у себя и наверняка возился с янпаталой, работы на санганаке не было, а читать или спать он не мог.
Близился полдень.
– Девяносто шестая. Два инженера. Вылет состоялся в десять ровно. Длился, согласно докладу пилота, час и тридцать шесть минут. Была успешно снята карта с юго-восточной локи по смещению в шестьдесят миль. Во время возвращения виман попал в розу ветров.
Нив покрутил ручку регулятора, и сквозь нескладный вой помех пробилась резкая раздражающая музыка. Он вернул приёмник на прежнюю волну.
– Сто двадцать первая. Три инженера. Вылет состоялся в десять двадцать шесть. Длился, согласно докладу пилота, час и восемь минут. Была успешно снята…
Нив никогда раньше не слушал сводки, он даже не понимал, зачем это передают по служебному каналу – безымянные инженеры, ламбды под строгими номерами, высчитанное с точностью до минут время вылетов. В конце дня незнакомая женщина с приятным голосом расскажет о сегодняшнем задании Нива – девяносто девятая, два инженера, вылет состоялся… длился, согласно докладу пилота…
Нив подумал, что его вылеты не закончатся никогда.
По радио передали последнюю сводку – виман вернулся на ламбду всего несколько минут назад. Нив уже решил, что сейчас передача завершится, и по служебной волне начнётся невозмутимая тишина, однако женщина продолжила зачитывать статистику по второму кругу.
После обеда Нив проболтал с Кхандом почти до самого вечера. Старик показал ему усовершенствованную янпаталу, которая теперь заводилась длинной ручкой сбоку, и долго сокрушался, что не может её испытать – ведь чёрные пластины они ещё не записали.
В конце Кханд захотел ненадолго прилечь, и Нив последовал его примеру. Он растянулся на узкой койке, даже не думая спать, но пришёл в себя, когда Кханд уже барабанил в дверь – виман заходил на посадку.
Кханд настойчиво поторапливал Нива. В итоге они вышли из ламбды, когда у вимана ещё работали двигатели, и их снова обдало песком.
Ближе к закату жара спала. Нив сидел на своём привычном месте – рядом с иллюминатором, в котором не было видно ничего, кроме песка.
Духота в отсеке быстро его разморила – он снова проваливался в сон. Смотреть было не на что. Он видел всё это уже сотни раз.
Кханд решил его приободрить и принялся рассказывать о своём первом полёте в пояс ветров – в пятый или в шестой раз. Нив делал вид, что слушает, но в действительности с трудом боролся со сном.
Вскоре он и правда задремал. Тело его лишилось веса и поплыло в обморочную пустоту. Рёв моторов сливался в ровный монотонный гул. По лбу Нива поползла капелька пота.
Он вздрогнул и открыл глаза. Глубоко вдохнул – воздух обжёг лёгкие.
– Тебе не кажется, что здесь, – пробормотал он, повернувшись к Кханду, – немного
