Убер потер лоб.
– Логично.
– Но это потом. Сначала другое.
– Что другое? – Убер уже не знал, смеяться ему или плакать. Его серьезно взяли в оборот.
Мика заговорила торжественно, нараспев:
– Спаси мою маму, ангел, и я верну тебе твое перо.
Пауза.
Убер прищурился.
Продолжения не было.
«Интрига, однако», – подумал Убер.
– Мое перо? – переспросил он.
– Да.
– Мое перо, точно?
– Да.
Убер переступил с ноги на ногу. Огромный, неуклюжий по сравнению с крохотной Микой. Такой мишка-переросток.
– Ты ничего не путаешь? Перо! Зачем мне перо? – Он помедлил, покрутил головой. Кажется, шутка перешла во что-то серьезное. – Где же оно?
Мика торжественно вытянула руку, раскрыла пальцы. На грязной ладони лежало черное старое воронье перо. Мика гордо сказала:
– Вот!
Убер еле сдержался, чтобы не рассмеяться в голос.
– Хмм… – сказал он. Сделал озадаченный вид.
– Красивое, правда? – спросила Мика.
Убер вздохнул. Сказал мягко:
– Да уж. Красота такая, что аж дыхание перехватывает. Это мне, получается?
Он протянул руку, но девочка ловко спрятала перо за спину.
– Так ты спасешь мою маму? – спросила она. Скинхед почесал затылок. Что тут ответишь?
– Э-э… – начал он.
– Просто скажи: обещаю. Нет, лучше – клянусь!
Убер помолчал. «Прости, Седой. Я обещал, но я все равно вляпался в неприятности. Влез с головой». Убер выпрямился – спокойно. Когда уже влез, можно расслабиться и искать выход. Он заперт на этой станции минимум на две недели, время есть. Скинхед расправил плечи.
– Дожили. Теперь я должен совершить невозможное… и за это мне обещано перо в задницу!
Он выпрямился, повернулся к Мике, посмотрел ей в глаза:
– Ну как тут отказаться?
3. Нерусские ангелы– Почему ты зовешь ее Нэнни? – спросил Убер.
Мика задумалась.
– Ну потому! – сказала она.
«Отличный ответ». Убер хмыкнул.
– Почему все же?
– Она же моя няня! Мне мама сказала: «Мика, это твоя няня». Нэнни – по английскому языку это «няня», – сообщила девочка доверительно. – Вот.
– По-английски, – поправила Нэнни. – Надо говорить: по-английски.
Скинхед засмеялся, подмигнул ей. Нэнни скептически покачала головой.
– Нянюшка, – сказал Убер нарочито низким, чувственным голосом. Нэнни закатила глаза, но ничего не ответила.
– Да! – Мика не уловила подвоха. – Няня!
– Марта училась в английской спецшколе, – проговорила Нэнни сухо. – Тогда, до Катастрофы.
Девушка с фотографии. Убер кивнул.
– Ага. Вот в чем фишка.
Нэнни фыркнула, вернулась к вязанию.
– Выпьем, няня, где же кружка… – пропел Убер. – Наталья Васильевна, а вы, кстати, говорите по-английски?
– Не твое дело! – отрезала Нэнни. Она опять впала в свою характерную ворчливость. Защелкала спицами.
– Забавно, – сказал Убер. – Мне на этой станции все говорят, что это не мое дело.
– А что ты? – Нэнни подняла взгляд.
– Да, ангел, что? – Мика тоже смотрела на него.
– А я переспрашиваю. – В голосе Убера появились звенящие ноты. – Я сам привык решать, мое это дело или не мое.
Он помедлил.
– А почему Марта?
– Ее родители приехали откуда-то из Прибалтики, – проворчала Нэнни. – Если тебя это интересует. Мать назвала дочку Марфа. А она захотела – Марта. Напридумывают нерусских имен, как будто хороших русских не хватает.
Убер засмеялся.
– О да.
– А ты молчи, нерусский. Ты вообще немец какой-то.
– Молчу, молчу. А Мика? Что значит?
– Полное имя Микаэла, – сказала Нэнни. – В честь Архангела Михаила. Слышал про такого?
– А он тоже нерусский? – спросил Убер. Нэнни широко распахнула глаза:
– Кто нерусский?
– Архангел Михаил, небесный полководец. Микаэль. Миша. Мишель. О! Ми-шель, ма бэль, – пропел Убер. – Та-та-та, та-та. Та-да-тата.
– Миша, это лучше.
– Это почему? – удивился Убер.
– Не знаю. Ангелы – они все русские, мне кажется. И имена у них поэтому старинные русские.
Некоторое время Убер молчал. Видимо, переваривал новые для него сведения об ангельском происхождении.
– Натали Васильевна, вы просто потрясающая женщина, – сказал он. – А всяким Уриэлям, Узиэлям, Азраэлям приготовиться на выход. Я считаю. Вот это я понимаю, серьезный подход!
– А Мика все-таки лучше всего звучит. Как-то… – Нэнни вздохнула. – По-домашнему.
– Да, неплохо, – согласился Убер. – Эй, красотка Мишель! – позвал он девочку. – Есть хочешь?
– Она всегда хочет, – сказала Нэнни.
– Я всегда хочу. Только я Мика.
– Отлично. В здоровом теле – здоровый пельмень! Я всегда так говорю. Главное, вовремя его туда запихать. Пошли пожрем. Нэнни, вы с нами?
4. Конец кредитаЗа столиком в углу сидели знакомые люди в серых брезентовых плащах. Убер насмешливо отсалютовал им, старший мортус кивнул. Младший даже не оторвался от тарелки. С его рыжей полубороды капнул бульон. По поверхности тарелки разбежались круги.
Убер отвернулся. Они с Микой заняли стол поближе к стойке. Нэнни идти с ними отказалась, и они договорились с Микой, что принесут няне поесть в палатку.
Они заказали кашу – Мике сладкую, с персиковым вареньем, а Уберу – с пряностями, от которых начался пожар во рту. По кружке горячего чая. На десерт – по куску хлеба, посыпанного сахаром. И консервированные персики в жестяной банке – для Нэнни.
Похоже, долг Убера перед заведением становился просто астрономическим. Скинхед вздохнул. «Плевать». Он хотел взять выпить, но перед Микой постеснялся.
Они уже вовсю работали ложками, когда ситуациям изменилась. Бармен громко поставил стакан на стойку. Убер поднял взгляд – бармен посмотрел на него, задержал взгляд и безразлично отвернулся. Начал протирать стойку. Убер понял. Он увидел движение в жестяном «фартуке» за спиной бармена, а затем услышал шаги за спиной. Дыхание людей. Двое. Убер посмотрел на Мику, серьезно, с прищуром.
– Мика, – сказал Убер девочке. – Что бы сейчас ни случилось, ничего не бойся. Договорились?
Мика подумала и кивнула.
– Хорошо, ангел.
За спиной Убера встали двое.
В отражении в жестяной пластине над баром они были искаженными цветными пятнами – один желтый, другой с синевой. Убер негромко засмеялся.
– Посмотри на этого лысого урода, – сказал Желтый.
– Точно урод, – подтвердил Синий.
– Этот урод что-то хорошо питается, а?
– Нормально жрет, да.
– У меня здесь неограниченный кредит, – сказал Убер.
– Твой кредит закончился, – проговорил человек за спиной. – Фашист.
Убер улыбнулся, покачал головой. Сказал, не оборачиваясь:
– Ошибаешься. Мой кредит только начинается.
– С чего бы? – удивился Желтый. В следующую секунду он улетел. Сбил пару стульев, вцепился в стол, чтобы не упасть окончально. Глаза осоловелые, круглые от удивления и боли. Из носа медленно вытекла тонкая струйка крови. Желтая кофта задралась над тощим впалым животом.
– С прямого удара в нос, – пояснил Убер. – Веришь, нет?
– Ты! – Второй бросился в атаку. На нем была синяя спортивная ветровка с розовыми полосами. И он весил килограммов на десять меньше Убера.
Убер поставил жесткий блок локтями, затем врезал боковой удар ногой – с разворота, классный мощный удар.
«Блин, самому понравилось, – подумал Убер. Синий отлетел назад, с грохотом рухнул, покатился, опрокидывая столы и стулья. – Черт, даже сломал что-то. Вгоняют меня в долги, уроды».
Синий заканючил, застонал.
Мика строго посмотрела на Убера. Скинхед развел руками.
– Ну… ангелы так делают, – пояснил он почти смущенно. Мика нахмурилась.
Синий ныл, словно отходил на тот свет. Убер пошел к нему, насмешливо оглядел. «Да-а, просто кровавая каша, а не травма». На самом деле внешне ничего криминального. Убер хмыкнул.
– Ну-ну… Не хнычь. От хорошего маваши еще никто не умирал, – подбодрил Убер. Почесал затылок и добавил не так уверенно: – Хотя вру… умирали. Как вы там,
