Он не был слабым.
Но первые месяцы в метро были жестокими. Невероятно жестокими и страшными. Зверские времена. Соловей покачал головой. Люди уже забыли, а ведь царствование Саддама Кровавого принесло метро мир. Жестокий, страшный, но мир и порядок вместо первоначального хаоса. Даже сейчас, когда империя Саддама развалилась, многое из созданного им продолжает худо-бедно существовать. Например, та же санитарная служба и служба мортусов. А демократический совет Большого метро, как они себя называют, пытается управлять метро, как при Саддаме, – только, мол, по-демократически. Но сам Совет все больше напоминает собрание местных князьков и мелких тиранов. Когда одна тварь жрет другую.
Некоторые времена лучше навсегда оставить в прошлом. Не вспоминать, не чувствовать, что там пережито и потеряно.
Унижение. Насилие. Голод. Жажда. Холод. Удушье. Болезни. Война.
«Все четыре всадника Апокалипсиса прошлись по мне, с-сука». Всеми копытами, подкованными стальными отравленными шипами.
Раскаленными спицами.
«Больше никогда, – твердил себе Соловей. – Я всегда буду на вершине пищевой цепочки. Я буду рвать зубами. Я буду безжалостен и милостив одновременно. Я буду крут».
Здесь, на «Обводном», он наслаждался властью и стабильностью, прежде чем началась эта хрень с Мартой и ее дочкой. С этим дебилом, ее любовничком…
Соловей вздохнул. Марта была сладкой изнутри. Прежде чем убить, он взял ее несколько раз сам, затем приказал это сделать своим людям. Даже этому трахнутому в голову тупому казаху.
Сейчас он об этом жалел. Надо было оставить ее в живых, для себя – или убить ее сразу после, а не отдавать этим ублюдкам. Грязные, мерзкие соратнички. Соловей чувствовал себя после этого… замаранным.
«А еще у меня есть собственный дракон».
Он знал, что умеет петь и у него великолепный, уникальной красоты и диапазона голос. Возможно, если бы не война, Соловей бы сейчас пел в опере. В Большом театре, в Ла Скала – почему нет? Шелковые обертоны в собственном голосе доставляли ему удовольствие, особенно когда женщины велись на это. А они всегда велись. Или на голос, или на уверенную силу. Власть очарования.
Ложились и принимали насилие. Потому что на самом деле хотели этого. Он уверен. Иногда Соловей заходил слишком далеко, но старался держать себя в руках. Чтобы не калечить их хотя бы. Только жестокость вызывала в нем какой-то отклик, что-то, похожее на оргазм. А с тех пор как в его голове поселился дракон, Соловей стал спокойнее. Словно он больше не был одинок.
Дракона надо кормить и лелеять.
Он будет расти. Он будет тебя любить. Он твой. А ты – его.
Он его мысленно гладил, как домашнее животное. Словно ручного крокодила. Уродливого любимца, который жрет все и смертельно опасен. Но только не для него, хозяина…
Дракон растет.
А мэр, которым управляет серый кардинал Соловей, будет придатком к этой человеческой массе. Иногда Соловей чувствовал себя драконом, который находится одновременно в десятках голов, в сотне. А потом будет и в тысячах.
И только несколько человек избежали этого.
Один из них – этот приезжий.
Уберфюрер.
Чертов скинхед. Голубоглазый нацист-ариец, с-сука.
Соловей почувствовал боль, посмотрел вниз. Разжал кулаки. Ногти впились в ладони до крови, он расправил ладони, вытянул пальцы. Ладони были мокрые от крови… и возбуждения. Соловей потянул носом запах. Медный запах крови и возбуждения. Похоже, у него встал.
– Черт, – сказал кто-то. – Соловей, слышь.
– Чего?! – Соловей обернулся.
– Там кто-то ходит.
4. Дракон Убера vs дракон Соловья Станция «Волковская», август 2023 года– Не ждали? – раздался из темноты знакомый насмешливый голос. – А я вернулся. Поговорим?
– Покажись, – сказал Соловей. – Или зассал?
– Ну не то, чтобы зассал, – сказал Убер. – Но где-то рядом. Ладно… Я выхожу, не стреляйте.
– Не стрелять, – велел Соловей. – Иди на свет! – крикнул он Уберу.
Лучи фонарей осветили высокую жилистую фигуру скинхеда. Он вышел вперед.
– Руки подними! – крикнул Карим.
Убер ухмыльнулся и неторопливо, почти издевательски поднял руки. Мол, все. В одной руке у него была полупустая бутылка.
– Все, все, не надо нервничать, – сказал Убер.
Соловей принюхался. Точно, от скинхеда шел мощнейший запах спиртного. С угольными и торфяными нотками. Запах нормального алкоголя, не то, что эта сивуха в «Крабе». Убер пошатнулся, мотнул головой. Снова выпрямился.
Соловей засмеялся. Ну надо же…
– Ты что, пьяный? – спросил он.
Убер усмехнулся.
– А ты как думаешь? Конечно, пьяный.
Он помахал в воздухе почти пустой бутылкой «Белой лошади».
– Я что, похож на лошадь? – спросил Убер задумчиво. Приложился к горлышку бутылки, запрокинул голову. Кадык дернулся. Убер оторвался, вытер губы, отбросил бутылку в сторону. – А похож.
– Только на пьяную, – съязвил Соловей.
– Ага. Лошадь, послушайте, лошадь… Чего вы думаете, что вы их плоше? – процитировал Убер.
– Зачем пришел? – спросил Соловей.
– Потрепаться. Я же трепло, ты знаешь. Мне попиздеть за жизнь – хлебом не корми. Стоп, кстати…
В следующую секунду Убер сделал шаг в сторону – и словно провалился в темноту. Соловей сначала не поверил своим глазам. Он опять проделал этот трюк!
– Убер, сука, не смешно! – крикнул он. В ответ – молчание.
Всеобщий хаос. Люди Соловья испуганно оглядывались.
– Где он?! – закричал Соловой.
– Я здесь. Я давно уж здесь стою, на крылечке на краю… Жду, пока, мол, ты закончишь выступлению свою, – процитировал Убер. – Леонид Филатов, «Про Федота-стрельца». – Он вышел на свет. Бутылки в руках уже не было, зато была какая-то плоская квадратная штука. Вроде листа металла.
– Убер, блять. Твои фокусы… – Соловей с трудом сдержался. – Я тебя чуть не пристрелил.
– Да не, я тут недалеко отходил. Забыл кое-что.
Соловей помедлил.
– Что? Еще накатить?
– Не! – Убер засмеялся.
«Вот псих», – подумал Соловей.
– Сейчас поймешь. – Убер поднял погнутую металлическую табличку «Не курить», показал Соловью. Перевернул лист. Вся обратная сторона была исписана мелким почерком. Точнее, исцарапана.
– Что это? – спросил Соловей ровным голосом.
– Список блюд для вашего дракона. Имена, даты. Ну ты понимаешь.
На другой стороне таблички, на металле было выцарапано мелко и ровно – целый список имен и цифр.
И последняя запись. Крупным почерком. Соловей прищурился, но прочитать отсюда не мог.
Убер зачитал, ровным и спокойным голосом:
– «Убер, во всем виноват Соловей. Убей дракона. Убей их всех». Подпись: Мамед Нуртумбеков.
Соловей дернул щекой. Дракон в его затылке зашевелился, но не проснулся. Пока.
– И что дальше? – спросил он.
– Некоторые просьбы невероятно убедительны, – сказал Убер. В следующее мгновение на него смотрели шесть стволов. – Спокойно, пацаны, я не дочитал, – повысил голос Убер. Медленно обвел взглядом людей Соловья. Те заметно нервничали. – Думаю, это важно.
– Читай уже, бля, – сказал кто-то. Голос дрожал.
«Этот сукин сын запугал моих людей».
– Соловей, пристрелить его? – спросил Карим.
– Читай, – велел Соловей. – Только без фокусов.
Убер усмехнулся, неторопливо поднял табличку и прочитал вслух.
– «Граната за бутылкой». Все.
– Что?! Какая еще гра… – И тут Соловей сообразил, бросился
