Он прищурился, опустив руки, и пристально взглянул на меня.
– Это война, Това.
– Это? – я дрожащей рукой указала на деревню у подножия холма. – Это не война. И за это придется дорого заплатить.
Джоррунд в ужасе попятился от меня.
– Неужели ты проклинаешь нас?
– Мне не нужно вас проклинать, – я взглянула на него, и слеза скользнула по моей щеке, – Прядильщики уже сделали это.
– Что ты хочешь сказать? – он запнулся, страх лишил его голоса.
– Я раскинула руны! И выпал Хагалаз. Ваша судьба уже высечена на стволе дерева Урдра.
– Но это произошло еще до событий на поляне. Теперь мы пришли, чтобы разгромить Хайлли, и народ Надир исчезнет, – ответил он, но его тревога нарастала. Он просто пытался убедить самого себя.
– Ты считаешь, что сила народа Надир страшнее, чем ярость богов? – я повысила голос. – Все, что сделал Вигдис, только еще больше подтвердило вашу судьбу. Ничего уже нельзя изменить.
Пронзительные крики разнеслись по лесу, я сжалась, и рыдание вырвалось из моей груди. А внизу над Ютаном взвилось пламя, превратив его в маяк, сияющий в ночи. Всей армии Свелл, состоявшей их семисот шестидесяти воинов, было приказано наброситься на крошечную деревушку, и теперь они все истребляли на своем пути, словно медведи после долгой зимней спячки.
Гюнтер смотрел на побоище внизу, отблески пламени освещали его напряженное лицо. До нас донесся звон мечей, и я опустилась на землю, обхватив себя руками и зарывшись лицом в юбку. Я представила, как молодой воин с поляны стоит у ворот. Он размахивал топором, его голубые глаза сияли, словно звезды в ночи. Я не знала его. Я никогда не видела его до той встречи в Льйосе. И все же меня охватило тягостное ощущение, будто я предала его, и все у меня внутри сжалось.
Но это Прядильщики показали мне, где он скрывался. Он тоже был обречен на смерть. Он должен был погибнуть. Только я предположить не могла, что Вигдис перебросит к Ютану целую армию.
– Я не знала, – вскричала я, пытаясь убедить себя, что это правда.
Но это было бесполезно. Лес, казалось, отодвинулся от меня, оставив меня в полной темноте, и я ощущала на себе тысячи взглядов невидимых глаз, ползавших по моей коже, словно полчища червей, пожиравших разлагающийся труп. Потому что, даже если Всевидящий сейчас не наблюдал за мной, Прядильщики все видели. И боги. И никуда нельзя было скрыться от них. После всего, что я совершила.
Я не желала бойни на поляне, но, раскинув руны, невольно дала добро на то, чтобы это произошло. Я не приказывала воинам Свелл нападать на Ютан, но обратилась к Прядильщикам, чтобы они помогли отыскать воина, убившего Бекана. Я всегда знала, что проклята. Надо мной всегда витала тень зла. Именно поэтому племя Кирр и принесло меня в жертву. Джоррунд верил, что меня спасла сама Эйдис, но я знала правду. Она не спасала меня от Надр.
Я просто была не нужна Надр.
Крики постепенно стихли, и вскоре вокруг вновь воцарилась тишина ночи. Джоррунд приблизился ко мне, коснувшись моих волос, но я стряхнула его руку и встала. Мы ждали, пока воины Свелл окончательно расправятся с деревней, и вскоре их темные фигуры стали подниматься вверх по склону, возвращаясь под сень леса. Свежая кровь поблескивала в полумраке на их доспехах, и воины с тусклыми глазами шли мимо нас, а внизу ярким пламенем полыхала деревня Ютан. Я смотрела, как их тени мелькали по лесу, постепенно скрываясь вдали. Больше я ничего не хотела видеть.
Последними появились Вигдис и Сив. Они стремительно шли к нам, Сив едва поспевала за ним, его грудь тяжело вздымалась, а глаза, обращенные ко мне, метали молнии.
– Они ждали нас, – прорычал он.
– Что? – произнес Джоррунд, застывший рядом со мной.
– Они знали, что мы придем. У них не было шансов спастись, но они все знали.
Сив потупилась, убирая топор в кожух. Даже она не одобряла эту бойню.
– А его там не оказалось. – Вигдис размахнулся и отвесил мне увесистую оплеуху.
Я рухнула на землю, скользнув ладонями по влажной земле, ощутив во рту привкус крови. Щеку обожгла острая боль, но я подняла голову и посмотрела на него. Вигдис стоял, глядя на меня с ненавистью. Я сплюнула кровь, вытерев губы.
– Он должен быть здесь. Я видела.
– Ничего ты не видела. Просто солгала, чтобы спасти свою шкуру, – огрызнулся он.
– Клянусь, – заикаясь, пробормотала я, – он здесь.
Подойдя к опушке, я взглянула на деревенские ворота, все оказалось в точности как в моем видении. – Или скоро придет сюда. Я…
– На рассвете мы отправляемся в Хайлли. Если к тому времени я не заполучу его голову, ты лишишься своей. – Отшвырнув меня в сторону, он скрылся в темноте. – Не спускай с нее глаз, – приказал он, проходя мимо Гюнтера.
– Ничего не понимаю, – пробормотала я, не сводя глаз с ворот. Я видела его там. Очень ясно. Слышала голос Прядильщиков. Мое тело до сих пор ломило при воспоминании об этом, дурман белены все еще пульсировал в моих венах.
– Това, ты уверена, что… – Джоррунд, наконец, обрел дар речи.
– Я видела это! – срывающимся голосом выкрикнула я.
Они оба уставились на меня, Гюнтер вложил меч в ножны.
– Тогда подождем.
Джоррунд снял накидку и накинул мне на плечи, но я оттолкнула его, пожелав остаться на склоне горы в одиночестве. Я не нуждалась в его утешении. Только что я приговорила к смерти беззащитную деревню и теперь заслуживала самого страшного наказания. И разница между мной и Вигдисом заключалась лишь в татуировке, изображавшей глаз, на моей груди.
Пламя пожирало Ютан, а тела людей на тропе лежали неподвижно. Давящая пустота повисла над холодным лесом. Должно быть, именно так выглядела деревня Льйос в ту ночь, когда воины Свелл напали на ее жителей. А через несколько дней та же участь ждет Хайлли, и море окрасится кровью народа Надир.
Я потянулась к висевшему на груди кожаному мешочку, в нем под сердцем я хранила руны. Лучше бы я никогда не раскладывала их. Лучше бы меня никогда не находили на том берегу. Лучше бы я медленно умерла от холода, качаясь на морских волнах. Это было бы человечнее.
– Если мы его не найдем… – мягко сказал Джоррунд.
– Это уже неважно, – хрипло пробормотала я.
– Что неважно?
– Все это.
– Почему ты так говоришь? Конечно, важно.
– Неважно, отрубит мне Вигдис голову или же появится тот воин Надир и сам перережет мне глотку, – я обернулась к нему, и слезы потекли по моему лицу, – потому что ты превратил меня в вестника смерти, Джоррунд. А подобное преступление ничем уже не загладить.
– Това. – Он протянул ко мне руку, но я отстранилась.
Закрыв глаза, я с трудом дышала, челюсть болела там, куда пришелся удар Вигдиса, и я ощущала металлический
