— Как вы вернулись в аббатство?
Нифения довольно неизящно фыркнула:
— Следовало ожидать, что после первого раза они будут держать ухо востро, но Азир был так измучен, а другие так полны самодовольства, заполучив возможность победить отряд, что никто не заметил, как мы последовали за вами через Тени во второй раз.
Она вытащила из пальто крошечный стеклянный шарик и разбила его о замок двери камеры. Послышался щелчок, и дверь распахнулась.
— Тебе не нужно было использовать один из своих амулетов, — сказал я. — Моя монета сотокастра могла бы такое сделать.
— У нас нет на это времени. Кроме того, я создала амулет несколько месяцев назад. Заклинание все равно долго бы не протянуло.
Айшек дважды коротко тявкнул. Она потрепала его по голове.
— Да, дорогой, я все ему расскажу.
— Расскажешь мне что?
— Когда мы вернулись в аббатство, я не была уверена, где спрятаться и что делать. Айшек предположил, что в конце концов ты окажешься в тюрьме, поэтому мы можем прийти и подождать тебя здесь.
— Ты вовсе не спешила меня освободить.
Нифения посмотрела на бесчувственное тело Диадеры.
— Я… Я подумала, что у тебя есть что сказать.
Забавно, когда кто-то знает тебя лучше, чем ты сам. Все это время я думал, что заговариваю Диадере зубы и тяну время, чтобы Нифения успела меня найти. Оказывается, она просто давала мне время попрощаться.
— У тебя есть план? — спросила Нифения. — Судя по тому, что я услышала, сидя здесь, твой сумасшедший приятель-аббат замышляет нечто ужасное. Поэтому, если у тебя нет идеи, как помешать всему отправиться прямиком в семь адов…
Я отправился за своей сумкой. Когда я к ней подошел, Рейчис выкарабкался наружу, дважды потянулся, пукнул, побрел через открытую дверь камеры, вскарабкался на спину Айшека и уселся там, как диковинный маленький пушистый ковбой. Он что-то просвистел гиене в ухо.
— Что он сказал? — спросил я.
Айшек несколько раз тявкнул. Нифения нахмурила лоб.
— Он говорит, что не уверен. Белкокота теперь трудно понять.
— О. Я думаю, что…
— Но он почти уверен, что Рейчис говорит: если у тебя есть план, значит, все мы спеклись.
Ну, по крайней мере, мой деловой партнер проницателен, как всегда. Я протянул руку Нифении. Она посмотрела на нее, приподняв бровь.
— Ты пытаешься держаться со мной за ручку, Келлен?
— Нет. Но, полагаю, у тебя что-то для меня есть?
Она твердо смотрела на меня, стараясь сохранять невозмутимость, но не сумела полностью удержаться от намека на улыбку.
— Почему у меня должно что-то для тебя быть?
— Потому что после того, как ты ушла, ты отправилась убедиться, что с Шеллой все в порядке.
— Ты же знаешь, что я ненавижу твою сестру, да?
— Да, но ты все равно пошла, потому что знала: я бы не хотел бросить ее вот так — одну и без защиты. И как только она очнулась и вы двое закончили свой обычный список угроз и обвинений, она, без сомнения, начала рассказывать, что я совершаю ужасную ошибку, и обязан поддерживать свою семью, и…
Улыбка превратилась в ухмылку.
— И как ужасно разозлится папа.
— Потом она сказала, что твой долг джен-теп — даже изгнанной джен-теп — передать мне сообщение.
— Шелла никогда бы не доверила такой, как я, столь важное послание.
— Конечно, нет. Поэтому она дала тебе то, что позволит ей общаться со мной здесь, в аббатстве.
Нифения протянула руку и ущипнула меня тремя пальцами за щеку.
— Как получается, что ты такой милый, и все-таки все хотят тебя убить?
Она отпустила мою щеку и достала что-то из кармана пальто.
— Ты отчасти прав. Шелла передала мне для тебя кое-что, с помощью чего можно разговаривать. — Она протянула мне игральную карту. — Только она связывается не с твоей сестрой.
Карта была красиво разрисована и смущающе знакома. На ней изображалась искусно сделанная корона, которую держали деревянные руки, предлагая ее единственному достойному такого дара. Название под рисунком гласило: «Коронованный маг».
— Кажется, твой папа хочет с тобой поговорить, — сказала Нифения.
Глава 55
ПЕРЕГОВОРЫ
Почему, как бы далеко я ни путешествовал, мне никогда не удается убежать от отца? Хотя я очень уважал его в детстве, я всегда был ближе к матери. Но я не разговаривал с Бене-маат почти два года. Ни слова с тех пор, как ушел из дома. Я невольно задавался вопросом, не было ли так и задумано Ке-хеопсом.
— Здравствуй, отец, — сказал я.
Изображение на карточке уже ожило: сильные, тщательно ухоженные руки тянулись вниз, чтобы взять корону и возложить ее себе на голову. Без сомнения, это была его любимая часть переговоров.
— Келлен. Вижу, ты опять нашел новых и интересных людей, с которыми подготовил заговор против собственной семьи.
Я улыбнулся ему и швырнул карту к стене подземелья, разорвав связь.
— Слегка раздражен? — спросила Нифения.
Я пошел, чтобы подобрать карту.
— Просто устанавливаю несколько основных правил этих переговоров.
Потребовалась минута-другая, прежде чем заклинание в карте смогло опять залатать пространство между нами. Мой отец не выглядел удивленным.
— Проклятье предкам, не говори ни слова, отец, — предупредил я, прежде чем он успел выразить свое негодование. — Я буду говорить, а ты будешь слушать. Понятно?
Он не двигался так долго, что было не совсем ясно, работает ли еще заклинание в карте.
— Тогда говори.
Это говорило о многом. Позволить мне контролировать разговор? Отец никогда не стерпел бы такого унижения, если бы не знал, что он в беде.
— Полагаю, вы уже увидели эффект обручения с Тенью, которое проводит аббат?
Ке-хеопс кивнул.
— У семи магов — мужчин и женщин из хороших домов — появились признаки. Они обратили свою магию против нас.
Челюсти на картинке сжались.
— Мне пришлось покончить с ними.
— Что ж, вам, вероятно, следует бросить мост. Жить, чтобы сразиться в другой раз.
Его нарисованные губы скривились.
— Как мало ты понимаешь в этом мире, Келлен. Мы на полпути к аббатству. Если мы сейчас повернем назад, после того как я пообещал нашему народу победу, я никогда не буду коронованным Верховным Магом.
Он поднял руку.
— И прежде чем ты обесчестишь себя и меня новыми умными замечаниями, знай, что
