— Это мое солнышко красное! — отвечала Баба Яга.
— А что за черный всадник обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка?
— Это ночь моя темная. Эти всадники — слуги мои верные! Теперь я тебя спрошу. Как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?
— Мне помогает благословение моей матери, — отвечала Василиса.
— Вон оно что! Так убирайся же от меня, благословенная дочка!
Вытолкала она Василису за ворота, сняла с забора череп с горящими глазами и, наткнув на палку, протянула ей:
— Ступай прочь! А это тебе огонь для мачехиных дочек!
Побежала Василиса через ночной лес, глаза черепа освещали ей путь и погасли с наступлением утра.
Подходя к дому, девушка хотела бросить уже ненужный череп, но вдруг раздался его глухой голос:
— Не бросай меня, неси к мачехе!
Василиса взглянула на дом и не увидела ни в одном окне света.
На крыльцо выскочила мачеха. Впервые она встретила падчерицу ласково и рассказала, что с той поры, как Василиса ушла, она не могла засветить в доме огонь, а тот, который приносили соседи, тотчас гас, как только входили с ним в горницу.
— Может, твой огонь не погаснет, — сказала мачеха.
Василиса внесла череп в горницу, и его горящие глаза уставились на мачеху и ее дочерей. Те пытались прятаться, но куда ни бросятся — глаза всюду за ними следят.
Скоро зловещий взгляд черепа сжег их в уголь, одну Василису не тронул.
Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом и пошла в город. Там она попросилась на житье к одинокой старушке. Вот как-то говорит девушка старушке:
— Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи на рынок, купи льна самого лучшего: я прясть буду!
Старушка купила льна, и Василиса принялась за дело. Нить у девушки получалась ровная и тонкая, как волосок. Много пряжи набралось, пора холсты ткать. Василиса посоветовалась с куколкой, и та сказала:
— Принеси мне челнок от старого ткацкого станка и прядь лошадиной гривы: я сделаю станок для твоей тонкой работы.
Утром в горнице стоял славный станочек. К концу зимы Василиса выткала полотно, да такое тонкое, что сквозь игольное ушко продеть можно. Василиса и говорит старухе:
— Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.
Старуха взглянула на товар и ахнула:
— Такое полотно, кроме царя, оценить некому. Понесу его во дворец!
Пришла старуха к царским палатам и стала под окнами прохаживаться. Царь увидал ее и спрашивает:
— Что тебе, старушка, надобно?
— Ваше царское величество, — отвечает старуха, — я принесла диковинный товар, который никому, кроме тебя, показывать не хочу!
Царь приказал впустить старуху, увидел полотно — и ахнул.
— Что хочешь за него? — спросил царь.
— Ему цены нет! Я его тебе, царь-батюшка, в дар принесла!
Раскроили царю из нового полотна сорочки, да не смогли найти швею, которая взялась бы их сшить. Царь приказал позвать старуху.
— Сумела ты напрясть и соткать такое полотно, тебе из него и сорочки шить!
— Не я, государь, пряла и ткала полотно, — ответила старуха. — Это работа моей девушки-приемыша.
— Ну, так пусть она и сошьет!
— Я знала, что эта работа моих рук не минует, — проговорила Василиса, услыхав от старушки о царском приказе.
Заперлась девушка в горнице и принялась за работу. Скоро сорочки были готовы, и старуха понесла их царю.
А Василиса причесалась, нарядно оделась и села под окном. Распахнулась дверь, и царский гонец вошел в горницу:
— Царь-государь хочет видеть искусницу, что сшила ему сорочки, чтобы наградить ее!
Явилась Василиса пред царские очи. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти.
— Нет, красавица моя, — воскликнул он, — не расстанусь я с тобой, будешь ты моей любимой женою!
Взял царь Василису за белые руки, посадил подле себя, а там и свадебку сыграли. Старушку Василиса взяла к себе во дворец, а куколку до конца жизни всегда носила в кармане.
Ненаглядная Красота
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь да царица, и родился у них сын Иван-царевич. Качала его нянька в колыбельке и приговаривала:
— Спи, соколик, спи, любимый! Вырастешь большой, возьмешь в жены Ненаглядную Красоту.
Прошло время, вырос Иван-царевич. Однажды пришел к царю и говорит:
— Прощай, батюшка, ухожу я Ненаглядную Красоту искать, себе в жены ее сватать.
— Что ты, дитятко, куда пойдешь? Поди, и нет такой на свете — это все нянькины сказки.
— Отпустишь — пойду, и не отпустишь — пойду, — ответил Иван-царевич.
— Ну, ступай! Что с тобой сделаешь?
Снарядился Иван-царевич и пошел по дороге куда глаза глядят. Отошел немало от дому и встретил старого человека.
— Куда, молодец, путь держишь?
— Когда я, дедушка, был в малых летах, качала меня нянька в колыбельке, сулила мне в жены Ненаглядную Красоту.
— Далеко живет Ненаглядная Красота. Пешему тебе, молодец, туда не дойти.
— Как же мне быть?
— Есть у твоего батюшки тридцать лошадей, — сказал старик. — Прикажи конюхам согнать их на водопой к морю, которая из них забредет в воду по самую шею, ту и бери.
— Спасибо на добром слове, дедушка.
Царевич все сделал, как старик научил, и выбрал себе богатырского коня. Поутру рано встал, растворил ворота, собрался ехать; вдруг говорит ему конь человеческим языком:
— Иван-царевич, припади к земле, а я тебя трижды ногой толкну.
Раз толкнул и другой толкнул, в третий не стал:
— Ежели в третий раз толкну, нас с тобой земля не снесет.
Почувствовал в себе Иван-царевич великую силу, вскочил на коня — только его и видели.
Долго ли, коротко ли ехали, стал день к ночи продвигаться, видит Иван-царевич — стоит изба.
Подъехал царевич к крыльцу, привязал коня к золотому кольцу, а сам в избу вошел.
Там на печи лежит Баба Яга — костяная нога. Закричала она громким голосом:
— Ах ты, дерзкий юноша! Железное кольцо ему не по нраву, к золотому коня привязал!
— Ты, бабушка, не бранись! А коня можно и за иное кольцо привязать.
— Что, добрый молодец, задала тебе страху? Ты меня не страшись да на лавочку садись, а я стану спрашивать: из каких ты родов, из каких городов?
— Эх, бабушка! Ты бы прежде накормила, напоила, а потом и спрашивала.
Баба Яга тотчас с печи соскочила, скатерть-самобранку постелила, принялась угощать Ивана-царевича. Он наелся, напился и на постель повалился. Бабе Яге и спрашивать не надо, он ей сам все рассказывает:
— Когда был я в малых летах, качала меня нянька в колыбели, сулила мне в жены Ненаглядную Красоту. Бабушка, подскажи, где живет Ненаглядная Красота.
— Я, царевич, вот уже третью сотню лет доживаю, а про эту Красоту Ненаглядную не слыхивала. Утром соберу своих ответчиков, может, из них кто знает.
На другой день старуха вышла с Иваном-царевичем на крылечко, закричала богатырским голосом, засвистала молодецким посвистом и крикнула:
— Рыбы морские, птицы вольные, звери
