— Джеф, — небрежный голос разрезал нависшую тяжёлую тишину. — Слушай, какого хрена твой брат мне названивал перед тем, как его грохнули? Мне проблемы не нужны, старик. Я умываю руки от вашей херни…
Небритый тощий парень, больше походивший на мирного хиппи, обросший, косматый, как леший, только-только выбравшийся из дикого нехоженого леса, вошёл в комнату. Круглые тёмные очки прятали глаза от серого мира. В зубах сигарета. Парень остановился, обвёл взглядом стёкол собравшихся и промычал, вытянул грязными пальцами сигарету изо рта и замер.
— Какого хуя, Джеф?
Зыркнул на Джокера и втянул голову в плечи, явно предчувствуя нехилый пиздец, пришедший по их с Джефом души.
— Шоу продолжается, я полагаю? — Джокер поднялся из кресла. — И как зовут этого гостя?
Один из клоунов встал в дверном проёме, пресекая любую попытку к отступлению пришельца.
— Чак, — промямлил хиппи.
— Чак, — улыбнулся Джокер и затянулся. Хохотнул.
Завитушки на концах волос покачнулись. Выходит, Джеф нассал ему в уши про то, что якобы ничего не знал. А может, не успел узнать, но хиппи удачно принёс добрые вести, как раз успел вовремя. Хороший день, чтобы отправить пару ублюдков на тот свет, но перед этим он развяжет им языки. Джокер не стал отменять планов по поводу Джефа и отправил парочку людей исполнять приговор, а вот на долю Чака выпала совсем другая история.
Джокер стоял у грязного окна и наблюдал за копошащимися людьми, снующими под снегопадом кто куда. Парочка бомжей рылись в мусорных пакетах, раскидывая отбросы по сторонам. Ничего нового в мире. Прямо посреди комнаты двое клоунов разъясняли Чаку, что к чему: бах! — лицом об спинку кровати — бах! Хиппи хныкал, отплёвывался, завывал, когда его соскребали с пола для очередной дозы ума-разума. Тук-тук, покатился выбитый зуб по некрашеному полу и остановился около ног Джокера. Он поднял его, рассмотрел при свете окна и сжал в кулаке. Один глаз Чака уже заплыл, а вторым он щурился, открывал кровавый рот, как задыхающаяся на песке рыба, и подвывал, как собака, которой хорошо поддали под плешивый зад.
Джокер неторопливо осмотрел содержимое покосившегося самодельного шкафа, нашёл среди барахла хорошую, крепкую верёвку. Смерил её взглядом. Одобрительно кивнул.
— Ну, рассказывай, Чак, что там тебе напел Бен, — Джокер отмерил небольшой отрезок верёвки и принялся вязать узел, подмигнув хиппи.
— Он… с… сказал, что нашёл какую-то тё… тёлку, которая поможет е… ему обогатиться, — Чак шмыгал кровавым носом и заикался, не сводя ошалелого взгляда с петли.
— И что эта тёлка?
Один из клоунов толкнул Чака в плечо, и тот затравленно оглянулся, вытер рукавом нос и сплюнул кровь на пол.
— Не знаю, о… он мне больше нич.. чего не ска… сказал.
Джокер склонил голову и зло усмехнулся.
— Неправильный ответ, Чак.
Он накинул удавку на шею хиппи и затянул. Чак заскулил пуще прежнего, заскрёб ногами по полу, пытаясь отползти от неминуемой участи, но Джокер, насвистывая весёлую цирковую мелодию, потянул за верёвку и вскинул лицо к потолку, выискивая, за что бы её зацепить.
— Он правда мне бо… больше ничего не сказал! — закричал Чак.
— Та тёлка, про которую тебе говорил старина сдохший Бен, — моя девочка. Так что вы собирались поиметь не просто какую-то тёлку, вы хотели поиметь, мать вашу, меня, Джокера. За это я поимею вас с Джефом.
Он подал знак наблюдавшим в стороне людям, и двое перехватили верёвку, зацепили за крюк, на котором держалась подвешенная за провод лампочка. Чак рванулся вперёд и упал на колени перед Джокером, ухватил его за брюки и взмолился, клянясь всем на свете, что он больше ничего не знает.
— Ты славный парень, Чак, — Джокер потрепал его по всклокоченным волосам и пожал плечами. — Но все должны знать, что нельзя трогать ни меня, ни моего мышонка, а иначе папочка о-о-очень разозлится.
Он щёлкнул пальцами и уселся в кресло, заняв удобную позицию для просмотра спектакля.
— Вы, ублюдки, за моей спиной дела воротили. Я бы закрыл на это глаза, если бы мою девочку не вздумали обижать. Без обид, Чак. Передавай привет Бену.
***
Артур ещё не вернулся, когда Лизи щёлкнула выключателем и с наслаждением вдохнула воздух родного дома после долгого рабочего дня. Она прижалась к стене и закрыла глаза, всё ещё ощущая на губах горькие поцелуи её ненасытного жестокого клоуна. Наверное, когда всё закончится, ей будет не хватать этого чёртика из табакерки, только и останется что лелеять воспоминания, по клочку вытягивая из непослушной памяти. Многое хотелось бы забыть: например, их первую трудную встречу и последующую боль, длящуюся день за днём, ночи складывались в долгие недели. Забыть все слёзы. Хотя нет, слёзы забывать нельзя, чтобы всегда напоминать себе, с кем имеешь дело. Не с человеком — с дьяволом. Хотелось сохранить поцелуи, жадные, требовательные, опьяняющие.
Артур целовал иначе, он слушал их сердца, растворялся в моменты близости, окутывал таинственностью, терпкой, как вино, сладкой, и хотелось ещё. Лизи вздохнула и провела пальцами по исцелованным губам: она будет сильной и отвоюет их с Артуром у Джокера. Пусть она больше никогда не будет знать его страсть, с ней останется нечто большее: любовь, взаимопонимание, уважение. Всё то, что умеет дарить Артур.
Лизи стянула куртку и повесила на крючок. С каждым шагом по дому темнота отступала: щёлк! щёлк! свет врывался в мир живых и напоминал об уюте. И когда она вошла в ту самую комнату, где совсем недавно Джокер вколачивал свою девочку в стол возле окна, она застыла в дверном проёме. Рука остановилась у выключателя, онемевшие пальцы не касались его. Тень Лизи вытянулась в подсвеченном дверном проёме, как стрелкой указывая на стул, вставший на её пути. На крепкой деревянной спинке висел пиджак. Красный пиджак. Пиджак её Джокера. Лизи прислушалась: в доме тихо, только часы тикали, отсчитывая секунду за секундой. В воздухе висело безмолвие.
Пару месяцев назад Лизи схватила бы с вешалки куртку и унеслась бы в снегопад, в его холодные объятия, чтобы только не попасть в обжигающие руки Джокера, в эту жгучую ловушку, из которой можно выбраться только тогда, когда клоун наиграется. Сегодняшняя Лизи спокойно поднялась на второй этаж, обошла укутанные мраком комнаты, задержалась в спальне, прошлась по коридору вдоль открытых дверей. Никого. Дом пуст. Может быть, Джокер не дождался её и ушёл? На него не похоже, не
