Учитель вернулся буквально через минуту, в лапах у него был небольшой бумажный пакет размером с книгу, серо-коричневого цвета, перевязанный красным бантом.
– Посыльный из бывших каторжников, на две головы выше меня, все руки в наколках, лицо словно молоток для отбивки мяса, редкий типаж, уходящая эпоха, сейчас таких не делают, – бормотал он себе под нос, вновь опускаясь в кресло. – Ни марок, ни почтового штемпеля, ни имени отправителя. Судя по стойкому запаху гуммиарабика, бандероль была упакована и заклеена два-три часа назад. Что же это может быть?
– Э-э, сэр, а если там внутри какие-нибудь сыпучие яды или споры опасных бактерий?
– Тогда бы это была двести тысяч шестьсот пятьдесят восьмая попытка меня убить, – задумчиво облизнул губы Ренар. – Ладно, ладно, шучу! Я вообще их не считаю…
Он бесстрашно вскрыл пакет и высыпал на стол шесть пачек британских банкнот, перевязанных банковской лентой. Несколько тысяч фунтов! К моему изумлению, наставник не обратил ни малейшего внимания на деньги, но самым щепетильным образом исследовал внутренность пустого пакета, вдруг вытащив крохотный клочок белой бумаги.
– Всего три буквы, – отметил Лис, протягивая его мне. – Всего три, но сколько трагизма и интриги.
– «SOS», – прочёл я. – Но это же как-то не…
– Шарль! – громко крикнул мой учитель. – Закажите два билета на ближайший пароход до Парижа. Мы с Майклом должны срочно помочь одной леди, попавшей в беду.
– …?! – вытаращился я.
– Тем более что она вполне щедро оплатила наши услуги!
Лысый дворецкий не задавал вопросов, он молча надел котелок и макинтош и взял в руки зонт, отправляясь в порт. Понятное дело, что меня-то как раз вовсю раздирало любопытство, тем более что мой учитель, занятый сборами, не спешил что-либо объяснять.
Он просто указывал:
– Сложи в свой саквояж пару белья, чистую рубашку, предметы личной гигиены. Одну книгу, потолще, чтоб не скучать в пути. Свою электрическую дубинку. Понимаю, что она всё ещё нуждается в доработке, но тем не менее. Да, тёплый шарф! И, пожалуй, активированный уголь, французская кухня с непривычки может вызвать лёгкое расстройство желудка.
Я кивнул и молча поднялся к себе наверх, чтобы собрать вещи. Ранее мне не доводилось замечать за мистером Ренаром признаков какого-то особо трепетного отношения к своему виду. То есть ему всегда было абсолютно всё равно, кто совершил преступление – человек или «близкий к природе». А тут он срывается из тихого осеннего Лондона в шумный безнравственный Париж только из-за того, что какая-то там лиса кого-то убила?
И ещё эта странная бандероль с деньгами. Нас что, уже наняли расследовать это дело? Но тогда кто и почему? Учитель ведь даже Скотленд-Ярд не предупредил, что собирается уехать, как будто там могли бы нам помешать, поэтому мы просто тихо сбегаем из Англии. Ничего не понимаю, сплошные вопросы, Ньютон-шестикрылый, совершенно ничего…
Когда я спустился вниз, полностью готовый к путешествию, мистер Лис, всё ещё в домашнем халате, пристально изучал расписание паромов через Ла-Манш и, соответственно, движение поездов до Парижа. Не сказать, что оно было самым удобным, но, по крайней мере, стабильным. А через несколько минут вернулся дворецкий. На этот раз его лицо уже не было таким невозмутимым…
– Месье, в кассе уже были билеты на ваше имя. Всё оплачено заранее.
– Неудивительно, – до хруста расправляя плечи, потянулся мой учитель. – Двухпалубный «Лафонтен» отходит в час тридцать пополудни?
– Точно так, месье. У вас каюта первого класса.
– Что ж, Майкл уже собран. Не поможете мне с вещами, старина?
…Через час мы выезжали в порт. На этот раз нас подхватил старый знакомец.
– Здорово дневали, братцы! – приветствовал нас рыжий донец в сбитой набекрень папахе. – Давненько не видались, Лисицын?
– И слава богу, – кротко улыбнулся учитель, проталкивая меня первым в уютное нутро парового кеба. – Майкл, поздоровайся с нашим дорогим другом!
– Фрэнсис, привет! – погромче крикнул я, и жеребец ответил довольным хохотом:
– Привет, хлопчик! От рад же тебя видеть! Куда едем?
– В порт.
– Слыхал, вы там недавно большого шороху навели. Что ж не позвали-то на веселье, жадины-говядины? Ну уж в другой-то раз не отвертитесь…
– Добро, – согласился за нас обоих мой наставник. – В путь и с песней?
Я умоляюще сложил ладони перед грудью («ради всего святого, только не это, сэр!»), но кеб уже дал свисток, пустил клубы сизого пара, и машина загрохотала по лондонскому булыжнику.
И ведь не то чтобы мне не нравились песни с далёкого незнакомого тихого Дона. Просто Фрэнсис пел их так проникновенно, что у меня каждый раз едва ли не сердце прихватывало. Вот как они такое умеют, а?
Не грусти, моя родная,В чёрных траурных ножнах.Скоро, искрами играя,Загоришься ты в руках!Там, за тёмной синей далью,Есть старинные враги-и……Наверное, я бы с удовольствием пересказал весь текст, но меня отвлекли. Мой учитель, откинувшись на кожаное сиденье, неожиданно заговорил сам. Я весь превратился в слух.
– Мальчик мой, ты обладаешь бесценным даром молчания в нужное время и нужный час. Однако в данный момент я больше нуждаюсь в собеседнике, чем в слушателе. Мы с тобой бросили всё на карту, и, пожалуй, ты имеешь право хотя бы знать почему. Я готов ответить. Спрашивай.
– Сэр, куда мы едем? То есть понятно, что в Париж. Я хотел спросить: зачем?
– Правильная формулировка вопроса – это уже половина ответа, – наставительно напомнил он, – Поясняю, наша цель помочь той несчастной лисице, которую французская жандармерия обвиняет в убийстве своего сотрудника. Если ещё точнее, то нам предстоит вытащить из-за решётки некую Крейзи Лизу.
На минуточку мне показалось, будто бы я ослышался. Неужели он говорит о той самой опасной преступнице, что в прошлый раз взяла меня в заложники, угрожая отравленным шипом, и заставила нас обоих участвовать в краже дорогущего бриллиантового ожерелья у доверчивой жены лорда Джорджа Портумберлендского?
– В прошлый раз нам удалось переиграть её, но, как ты помнишь, она всё-таки ухитрилась бежать от правосудия. Полагаю, и в этот раз ей удалось связаться с преданными сообщниками, которые принесли нам деньги и взяли билеты на пароход.
– Но, сэр… это же… Как так?! Она ведь просто сумасшедшая! Она хотела меня убить!
– В том-то и дело, – закусил нижнюю губу мистер Ренар. – Крейзи Лиза никогда никого не убивает. Вообще! Даже пробегающую мимо мышь, она не терпит вида крови. А уж предположить то, что она застрелила полицейского из губной помады? Хорошо ещё, что она не забила там всю парижскую жандармерию дамской пудреницей.
– Такое возможно?
– Для Лизы возможно всё, но, как я уже говорил, она не убийца.
Дальнейшую часть пути мы проделали молча. Так же как без лишних слов расплатились с Фрэнсисом, взяв с него обещание по мере необходимости помогать дворецкому Шарлю, и шагнули по сходням на борт судна.
«Лафонтен» принадлежал французской пароходной компании, но, разумеется, команда говорила на двух языках, и сервис находился на так называемом уровне «как в Париже». То есть свободно, безалаберно, непунктуально и несколько фамильярно. Это приходилось принимать как данность, но уж никак
