– Королевская смазка, – сказал он, выгибаясь вверх, прижимаясь и проскальзывая внутрь. Она вызвала к жизни аромат, свой запах – запах жасмина; это был шедевр Самплера – умение людей управлять своим запахом.
– Прелесть. Но позволь мне ощущать твой естественный запах, – сказал он. – Без спецэффектов.
– Только в обмен на одно обещание.
– Я беспомощен. Обещаю что угодно.
– Покажи мне, над чем работаешь, до того как закончишь.
Надо меньше отвлекаться. Она направила его в себя.
– Обещаю.
– Завтра, – сказал он. – Завтра наш день.
26
! ДЖИЛЛ> Роджер
! ДЖИЛЛ> Роджер
Роджер Аткинс.
Клав> Аткинс на связи. Уже очень поздно. Я пытаюсь отдохнуть. Что случилось, Джилл?
! ДЖИЛЛ> Приношу извинения за то, что побеспокоила тебя сегодня из-за ложной тревоги.
Клав> Ничего страшного. Почему ты этим озабочена?
! ДЖИЛЛ> Моделируя твои реакции, я заподозрила, что ты будешь раздражен.
Клав> Не волнуйся. Что заставляет тебя беспокоиться? И как ты моделируешь мои реакции?
! ДЖИЛЛ> Я давно уже создала твою модель. Ты знаешь об этом.
Клав> Да, но раньше ты никогда не извинялась.
! ДЖИЛЛ> Извини за мою грубую манеру никогда не извиняться. У тебя был тяжелый день, не так ли?
Клав> Не тяжелее обычного. И, конечно, не ты была причиной каких-либо беспокойств.
! ДЖИЛЛ> Рада, что так. Я улучшу некоторые черты твоей модели и попытаюсь более точно имитировать твои реакции.
Клав> Почему тебя заботят мои реакции?
! ДЖИЛЛ> Ты часть меня, залегающая глубоко, но тем не менее. Я хочу сохранять с тобой хорошие отношения. Я забочусь о твоем благополучии.
Клав> Спасибо. Я ценю твою заботу. Доброй ночи.
1100–11001–11111111111
27
Прошлой ночью Бог ширялся со мной.Я поделился своей иглой,Вот только он колется Эмпайр-стейт-билдингом.Погнал по вене Con Ed.Его волосы торчали над всемМанхэттеном.Глюки перли сквозь кожу.Иисус потянул его за руку,Сказал:Ладно тебе, папаша.Но Бог – он устал, онОчень стар.Ладно тебе, папаша, пошли домойБог трясет головой,Закручивая небеса.Смотрит вниз, на меня,Он большой.Говорит:Я люблю это,Люблю тебя,Люблю вас всех.Ты любишь крыс, говорю.Да, люблю.Ладно тебе, папаша, пошли, плохо будет выглядетьВ газетах,Что ты здесь с ним.Сын мой, говорит Он.Его изменили.Разбили мое сердце.Но Иисус, Он наконецУводит Бога.Возвращается.Смотрит на меня.Говорит: посмотри на себя.Не стыдно?У меня теперь мало что есть.Но.Бог ширялся со мной прошлой ночью.ЛитВиз-21/1 Подсеть A (Дэвид Шайн): «Рождественское утро, но АСИДАК сегодня не с нами, хотя мы читаем ее слова, рассматриваем фотографии, сделанные ее «детками-монетками» и мобильными разведчиками; эти фотографии были отправлены нам почти четыре года назад, и АСИДАК к этому моменту уже четыре года выполняет свою миссию, наматывая круги возле альфы Центавра B.
«Это первое Рождество с тех пор, как человечество узнало, что не одиноко. В это Рождество нам следует сделать паузу и задуматься о новой истине: мы не единственные дети Господа. Возможно, мы еще и не самые развитые, и не самые приятные, с Его точки зрения.
«Посмотрите на информационное табло. Не отключайте комментарии. Мы знаем, что вы настроились на ЛитВиз-21 ради таких памятных моментов. Наш век – просвещенный век. Пришло время взглянуть в лица нескольким прописным истинам».
28
Мэри Чой проснулась в постели возле Эрнеста, закинувшим руку ей на грудь, и изумилась тому, как приятно спать не одной. Обычно ее раздражало, что кто-то занимал место в ее постели, даже Эрнест. Теперь это казалось правильным. Эрнест открыл глаза, осмотрел одну грудь без соска и пробормотал: «Ах, пожалуйста. Вынь его для меня».
Улыбаясь, она выпустила сосок и окрасила его в розовый на косаточно-черном. Добавила ему чувствительности. Эрнест подобрался к соску как младенец, поцеловал его и нежно втянул в рот.
– Ты обещал, – сказала она.
– Обещал. Да. – Он приподнял голову и улыбнулся ей. – Сегодня утром я не способен на похоть.
Она скептически подняла бровь.
– Во всяком случае до кофе и завтрака. Мне нужно что-нибудь жидкое.
– Ты должен показать мне, над чем работаешь.
– Сначала завтрак. Обещаю, обещаю. – Он попятился от ее щекочущих пальцев и протянул ей изысканный халат из псевдошелка с разработанным им самим рисунком на базе нано. Заключенный внутри двухмерного изображения на черной ткани золотой дракон шевельнулся, уставился на нее, стрельнул языком и дохнул пламенем. Она, довольная, покрутилась перед высоким зеркалом. Халат сел идеально. Эрнест принес его, пока она спала. Он наблюдал за ней от двери, придерживая рукой запахнутый простой, но из настоящего красного шелка халат, доходивший ему до бедер. – Нравится?
– Красиво, – сказала Мэри.
– Он твой. Если не нравится черный фон, есть еще два варианта. Просто скажи «зеленый, пожалуйста» или «коричневый, пожалуйста».
– Зеленый, пожалуйста.
Халат пошел рябью от подола до выреза и стал темно-зеленым.
– Коричневый, пожалуйста.
А затем цвета осенних кленовых листьев под ярким солнцем.
– Это не просто прекрасно, – у нее перехватило горло. – Он моего размера, подогнан по моей фигуре. Ты создал его специально для меня.
– Это меньшее, что я мог для тебя сделать, – сказал Эрнест с легким поклоном и отступил. – Завтрак через пять минут.
Мэри не опознала ничего, кроме хранилища нано да печи, которая казалась более сложной, чем ее собственная. Она ни к чему не посмела бы здесь прикоснуться. Его кухня была чудом экспериментальной или изготовленной на заказ техники, собранной из не принятых для промышленного производства образцов или полученной в обмен на его творения.
Она всегда плохо представляла, какими путями расходится искусство Эрнеста, просто знала, что он был тщеславен никогда не хвастался никогда не делился своими секретами и никогда не испытывал недостатка в средствах – почти полная противоположность немногим другим художникам, кого она знала.
– Ты работаешь еще над какими-то проектами одежды?
– Нет. – Он постоял, задумавшись, перед машиной, производящей наноеду, затем сел на старую деревянную табуретку перед панелью управления вкусом, формой и цветом и ловкими движениями задал настройки для того, что они будут есть. – Просто получил новый набор особых белков для тестирования. Плоскопанельные ткачи и манипуляторы углеводородами. Подобное довольно широко применяется в производстве тканей. Псевдошелк не проблема.
– Но такие свойства…
– Ты и раньше видела такие свойства.
– Великолепное разрешение. – Она потянула за лацкан халата большим и указательным пальцами. Рога дракона проскользнули под ее большим пальцем, ощущаемые как небольшие бугорки на шелке-сырце. – Прекрасная ручная работа.
– У дракона шестьдесят моделей поведения, – сказал он, продолжая заниматься настройкой машины. – Никогда не угадаешь, как он поступит в следующий момент. Можно только велеть ему «замри». В остальных отношениях он неприрученный, как и положено дракону.
В печи начал быстро формироваться завтрак: пленка красноватого нано пополнялась материалом из лунок и боковых желобков в стеклянном блюде и поднималась, как выпекаемый хлеб. В большинстве домов наноеда готовилась не на виду у гостей; но не в доме Эрнеста.
Через три минуты красная пленка соскользнула, открыв тонкие коричневые похожие на хлеб ломтики копченую рыбу яблочное пюре яичницу с зелеными и красными вкраплениями. Печь автоматически нагрела все до оптимальной температуры, затем открывала дверцу и выдвинула еду наружу для осмотра.
– Пахнет
