Кэрол вскрикнула и отскочила в сторону. От какого-то тела высоко под куполом оторвалась гнилая рука и с мерзким звуком шмякнулась на плитку. Мартин обошел упавшую конечность и крепко обнял Кэрол.
Это кошмар, сказала она. Мы никогда не встречали в Стране ничего подобного!
Он кивнул, задев подбородком ее макушку. И бесстрастно отметил, что у него нет скрытых мотивов обнимать образ Кэрол; он просто пошел к ней, чтобы защитить и отчасти ослабить собственный ужас хотя бы симуляцией физического контакта.
В его предыдущих путешествиях по Стране окружающее бывало сюрреалистическим, сказочным, но никогда – кошмарным. Ужас и паника подлинного кошмара проистекают из неправильного истолкования и неправильного помещения психологической сути несколько глубже личностного сознания; воспоминания и пугающие впечатления беспорядочно смешиваются с множеством слоев извлеченных из глубины образов. Сама по себе Страна никогда прежде не бывала обителью ужаса…
Возможно, мы видим переход на другой уровень, выше Страны, предположил Мартин.
Не думаю, возразила Кэрол. На каком уровне может иметь смысл нечто подобное? Это здесь и сейчас. Свалка костей в пещере, кости или глиняная посуда, или что там еще на окраине города… Здесь есть последовательность, Мартин.
Ему пришлось согласиться.
Скажи, что, по-твоему, это значит?
Кэрол покачала головой. И мягко отстранила его. Еще один кусок неведомо чьей гнилой плоти упал и с тошнотворной убедительностью ударился о пол в нескольких метрах от них. Снующие туда-сюда призраки стали обходить те плитки, где приземлились человеческие останки.
Найдем телефон, или что там мы ищем, и покончим с этим, сказала Кэрол. Мартин согласился. Он не хотел оставаться здесь дольше, чем необходимо.
Они шли мимо призраков, не встречая никакого сопротивления, и пытались высмотреть телефонную будку или еще что-нибудь, способное обеспечить прямую связь с какими-либо властями. Мартин и Кэрол обнаружили такую стратегию в своих предыдущих исследованиях; какое участие в ее выработке принимали они сами, невозможно было определить, но в целом подход доказал свою полезность.
На этот раз ничего подобного им найти не удалось. Они вернулись к подножию лестницы, запруженной призраками.
Все это, возможно, лишь видимость, сказала Кэрол. Мы ни к чему не пришли.
Мартин разделял ее разочарование. Он подтянул поближе свой инструментарий и посмотрел на часы. Они провели в Стране десять минут и не узнали ничего существенного, помимо того, что глубинная ментальность Голдсмита совершенно не походила на то, с чем они сталкивались прежде.
Тогда давай попробуем прыжки по каналам, сказал он. Но в результате джутца мы можем полностью вылететь из Страны.
Я готова рискнуть.
Мартин взялся за красную коробочку и наклонил ее, чтобы посмотреть на индикаторы. Прикосновением его иллюзорного пальца прокручивались координаты тех каналов, по которым они уже проходили. Он разблокировал их, начал поиск нового, но смежного канала, подобрал несколько вероятных вариантов и уже собирался нажать на кнопку, чтобы они переместились, когда Кэрол коснулась его руки и попросила подождать.
Там что-то наверху лестницы, сказала она, показывая. Он посмотрел. Заметный даже в потоке призраков, там стоял и наблюдал человек, выглядевший как черное пятно с белым лицом. Мартин попробовал разглядеть его более отчетливо, пользуясь уникальной остротой зрения здесь, где расстояние было чистой фикцией, но не смог.
Это что-то новое, сказала Кэрол. Прежде чем начать джутц, давай выясним, что это такое.
Медленно поднимаясь по лестнице, они приближались к пятну. Оно не двигалось и не проявляло никакой взбудораженности, беспокойной суетности призраков. Казалось, ему свойственно постоянство присутствия и вполне вещественный характер, хотя Мартин не находил его природу положительной. Во всяком случае, чем ближе они подходили, тем сильнее он ощущал холодную негативность, прямо противоположную тому, чего можно было ожидать от какого бы то ни было персонажа в Стране.
Они достигли верха лестницы.
На нем маска, сказала Кэрол.
Фигура с беззаботной медлительностью повернулась к ним, ее тело было тенью или облаком дыма, принявшим определенную форму; безликость она скрывала за облупленной керамической маской, подобной тем, что валялись на окраине города и были свалены в мусорной пещере. Эта маска воплощала разве только жалкие усилия бездарного ремесленника; он пытался изобразить застывшую улыбку и потерпел неудачу. Глаза у фигуры были пустые. Единственным цветным штрихом была бледная розовость щек, заметная на мертвой силикатной белизне всего остального.
Что ты такое? – с вызовом спросил Мартин. Он никогда еще не встречал такого обитателя и не знал, способен ли тот говорить.
Тень подняла руку и указала на них пальцем, похожим на завиток черной сажи. Послышалось глухое невнятное бормотание, словно вода капала в пустое ведро. Затем фигура приблизилась к ним, ее контуры размазались, лишь маска сохранила визуальную четкость. Кэрол отступила; Мартин остался на месте.
Палец из сажи коснулся его и отнял у него руку по локоть. Она просто исчезла. Он не почувствовал боли.
Рука, вернись, спокойно сказал Мартин, поскольку понял, что и не должен ничего почувствовать. Конечность вернулась, он восстановил целостность. Тень отступила, кланяясь с фальшивым подобострастием.
Что это было? – спросила Кэрол. (Страх, сильный, но сдерживаемый.) Что он с тобой сделал?
Забрал кусок моего образа, сказал Мартин.
Такое здесь невозможно.
Казалось бы.
Но что это значит? Манипулировать нашими изображениями… в чем цель?
Тень приблизилась к Кэрол, снова делаясь крупнее и более расплывчатой. Та попятилась. Мартин шагнул между ними и протянул руки, как бы обнимая ее. Тень отступила.
Это уже слишком, слишком, сказала Кэрол. (Страх держит в узде.)
Держись за руку, предложил Мартин. Она крепко вцепилась в его руку.
Вон еще такие же, сказала она, указывая свободной рукой. За дверями поток призраков сильно поредел, бурная активность притихла. В здание вокзала вышли еще несколько теней в керамических масках, беззаботные, зловещие, надзиратели.
Мартин порылся в памяти, пытаясь понять, с чем они столкнулись. Возникло сильное чувство неприятия происходящего; эти теневые фигуры противоречили всему обычному проявлению глубинной психической активности. Он даже задумался, не столкнулись ли они с чем-то действительно сверхъестественным, но с отвращением отверг это.
Возможно, пора выйти и перегруппироваться, сказал Мартин. Он не знал, что произойдет, если этим фигурам удастся полностью разрушить их образы. И не хотел знать.
Они взялись за инструментарии.
Посмотрим, сбежим ли мы от них, сказал Мартин. Ему очень не хотелось прерывать исследование, потерпев поражение. Такого никогда не бывало. Как он объяснит это Альбигони?
Он потянулся к инструментарию, изменить настройку координат канала. Все вокруг них дернулось, дрогнуло, хотя они еще не коснулись элементов управления.
Мартин сразу понял, в какую беду они попали. Он попробовал схватить вытяжной тросик – к черту приличия и исследование, – но тени накрыли их, как прилив сажи, маски закружились и разбились о каменные ступени.
Он увидел, как прилив поглощает Кэрол. Ее образ заискрился и исчез. Он почувствовал, что исчезает сам. Инструментарий всего в считаных сантиметрах от его кончиков пальцев отображал бешено мельтешащие координаты канала и частоту, а затем
