Личностный субъективизм Мартина превратился в нечто необъятное и совсем иное. Кэрол все еще была рядом; он ощущал ее панику почти так же остро, как собственную. Но характер ее присутствия изменился. Он воспринимал ее как нечто большое и иное, смешанное с его «я» и всем, что лежало под этим «я»; и в совокупности эта комбинация снова смешивалась с более крупным океаном инаковости.
Он лишился мысленного общения. Он не мог восстановить инструментарий или какую-либо его часть. Он не сможет выйти сам.
С нарастающим ужасом и ощущением провала Мартин осознал, что исчезает его последняя защита – осведомленность о положении дел. Он уже не знал, что случилось; все воспоминания и суждения поблекли под действием этого универсального растворителя.
Одно последнее слово повисло как особый неоновый знак и вспыхнуло несколько раз, прежде чем погаснуть.
Недооценили
Марджери расхаживала между неподвижными телами Берка и Неймана, придирчиво осматривая их подключения и изучая индикаторы. Она заметила, что имел место масштабный джутц по каналам, и задумалась над тем, что пыталась сделать команда. Из любопытства она прикинула протяженность джутца и поняла, что локус исследования полностью ушел из гипоталамуса, к самому дальнему радиусу предварительно определенных ею точек в гиппокампе.
Озадаченная, она подперла подбородок ладонью и попыталась прикинуть преимущество такой отдаленности от намеченных заранее каналов. Неужели Берк встретил что-то необычное? Он находился гораздо ближе к каналам глубокого сна, связанным с фиксацией окончательной постоянной памяти и сокращением хранения временных данных, чем к каналам, обычно связанным со Страной.
– Эрвин, посмотри-ка.
Эрвин подошел к ней. Он спокойно изучил изображение на экране и поднял бровь. Затем вызвал диаграмму нейронной активности Голдсмита и указал на пик и складку.
– В глубоком сне что-то происходит, – резюмировал он.
– Он в нейтральном сне. В нейтральном сне не бывает сновидений.
– Не бывает нормальных сновидений, – уточнил Эрвин.
– Может, следует связаться с ними и выяснить, что они пытаются сделать?
Эрвин обдумал эту возможность, нахмурился и покачал головой.
– У них есть аварийные вытяжные тросики. Их маршрут близок к норме. Скачок и складка могут означать удивление, но, возможно, это к лучшему; возможно, они изучают что-то важное. Пусть побродят какое-то время. Уверен, Берк знает, что делает.
Марджери покачала головой, но скрепя сердце согласилась; Берк бывал в Стране много раз.
Новые Марасса
Они родились неведомо сколько лет назад братья-близнецы белый и черный дети великого белого отца Сэра доставившего их в землю Гвинеи-Под-Морем и покровительствовавшего белому брату более чем черному, а черному покровительствовала его мать королева Эрзули, жившая вдали от Сэра в маленьком доме через залив. Во время отлива близнецы часто переплывали залив в крошечной долбленой лодке собственного изготовления, их гребцом был древний шимпанзе, рассказывавший им истории о беженцах и рабах, истории, разбивавшие им сердца, но особенно сердце черного близнеца по имени Мартин Эмануэль.
Белого близнеца звали Посвященный Сэру. Он был более женственным из двоих по внешнему виду; время от времени у него вырастали грудь и длинные каштановые волосы, что пугало брата, но это была земля волшебства и перемен, и можно было ожидать чего угодно.
И Сэр, и Эрзули сказали им, что они боги и на их совести благополучие всех граждан Гвинеи-Под-Морем. Близнецы исполняли свой долг торжественно и осторожно, но при этом не всегда согласно требованиям Сэра, а тот впадал в ужаснейший гнев, если что-то в порядке церемонии или иных ее подробностях происходило не должным образом или нечто еще шло не так.
Когда в Гвинее-Под-Морем выпал снег и укрыл города по крыши домов, это напомнило Сэру о его поражении и смерти в древние времена, и он ужасно рассердился. Когда он рассердился, его белая кожа стала темной, как грозовая туча, и он стал
черным, как ночь,черным как грехчерным как железо,черным, как сон,черным как смерть.Ярость Сэра вышла из берегов, и он жестоко избил Мартина Эмануэля, но лишь отшлепал Посвященного Сэру. Эрзули обняла Мартина Эмануэля и успокоила, и сказала, что скоро все закончится. Твой отец силен и своенравен, сказала она ему. Но ты чувствительный и умный ребенок и должен научиться успокаивать его, завоевывать его любовь.
Важно вот что: когда они жили в Гвинее-Под-Морем, Сэр правил всей страной и распоряжался жизнью и смертью, счастьем и несчастьем.
Тогда почему он не может прогнать Мороза и Снега?
Гвинея-Под-Морем, тропическая страна в хорошие сезоны, была гористой, заросшей густым лесом, в котором Мартин Эмануэль и Посвященный Сэру, когда были свободны от своих обязанностей, бродили, если хотелось. Они забирались на деревья, как обезьяны, строили на высоких холмах крепости и наполняли их пушками, как бывает полна гвоздей сумка кузнеца. Они строили из лесных деревьев большие корабли, а затем швыряли их через полосу прибрежного песка в пронзительно-лазурное море.
Мороз и Снегбелый, как ледбелый, как солнцебелый, как жизнь,белый, как кипятокходили эти корабли в далекие страны, и заполняли свои трюмы темными и несчастными детьми смерти, и отправлялись в другие земли, чтобы продать этих детей, и возвращались в Гвинею, и из их трюмов разило чумой, нечистотами и гнилью. Мартин Эмануэль сказал своему прекрасному брату, что Снег и Мороз губят их замечательные корабли, и они пошли к Эрзули спросить, почему допускается такое, и Эрзули рассказала им историю, очень важную, которой надлежало завершить их образование и сделать их Марасса, святыми близнецами.
Давным-давно, начала она, неведомо когда и неведомо где, Сэр был могущественным королем и правил всеми землями, а не только Гвинеей Су Дло (она упомянула другое название). В ту пору Сэр был черным, как эбонит, черным, как пещера.
Но Мороз и Снег пришли в эти земли на могучих кораблях, несущих гром, грозящих ветром и бурей, и спросили Сэра, нельзя ли на некоторое время поглотить некоторых из его людей, обеспечив Сэра огромной прибылью.
Сэр увидел предлагаемый путь и дал позволение, сказав: «Можете взять всех моих людей на время, можете взять некоторых из моих людей навсегда, но не следует брать всех моих людей навсегда». Мороз и Снег согласились и заплатили ему огромными курганами золота, которое он передал своим ремесленникам.
(При этом, с грустью пояснила Эрзули, Сэр увидел женщин из земли Мороза и Снега и возжаждал их; Посвященного Сэру это огорчило, но сейчас не время объяснять почему.)
Сначала Мороз и Снег забрали некоторых людей. Эти люди так и не вернулись. Они причитали на берегу, и трясли тяжелыми черными железными цепями, и поднимали своих плачущих корчащихся младенцев, когда корабли, сделанные близнецами, вытащили на берег
Но это было после, не так ли?
но ничего не мог поделать Сэр, ведь он получил золото и поручился своим именем, и все так и продолжалось.
Спустя много лет Мороз и Снег возвратились в земли Сэра и сказали: «Нашим землям требуется еще больше ваших людей, потому что многие умерли на Острове Высоких
