И сказал им Сэр: «Я продал вам все, что хотел. Можете взять некоторых людей навсегда или всех людей на время, но не следует забирать всех людей навсегда».
Но Мороз и Снег сказали: «Мы заплатили тебе золотом, и этого с тебя довольно на все времена; огромные курганы, тридцать штук». И увезли еще больше людей Сэра в заморские земли навсегда.
Сэра огорчило, что золота недостаточно, чтобы купить уничтожение Мороза и Снега, и он понял, что довольно скоро у него не останется людей. Он ничего не мог поделать с этими врагами, хотя правил всем своим миром.
В третий раз пришли Мороз и Снег, но людей оставалось так мало, что они сказали Сэру: требуются все его люди навсегда; он ответил: «Но так быть не должно». И они сказали: «Да, но мы заплатили тебе золотом. Его хватит тебе на все времена, тридцать курганов, но если ты хочешь большую плату, то вот тебе железо, черное как смерть».
Они заковали Сэра в цепи, и увезли с его земли, и забрали его жену-королеву (плачущую Эрзули), и переправили их за неведомые моря.
Но у Сэра осталась его магия, и он применял ее тайно. Хотя он был закован в цепи, черные, как сон, он благодаря магии освободился. Оказавшись на свободе, Сэр убил и отравил людей Мороза и Снега и стал правителем Острова Высоких гор.
Но с коварством слишком низким, чтобы рассказывать о нем, Сэра предали и повергли, и он умер во мраке тюрьмы, которой распоряжались Мороз и Снег, во мраке камеры, черной как ночь, черной как сажа. А умерев, он стал белым как лед.
Это стало вечным клеймом, знаком его поражения, глубоко прожигающим его душу. Он отправился в Страну Мертвых, Страну-Под-Морем (Sou Dleau, сказала она нежно). Сделавшись духом, он стал нашептывать на ухо тем своим людям, кто еще оставался в живых, но их цепи были крепки. Гнев его усилился.
Наконец на Острове Высоких гор его люди восстали, разбили цепи, отравили своих хозяев и убили угнетателей, и Сэр сказал: «Вот наша настоящая Гвинея, Родина, здесь она возродится».
Тогда в сердцах Мороза и Снега произошла перемена. Они увидели все зло сотворенного ими, и разбили железные цепи, и освободили остальных людей Сэра. Но люди Сэра были черные, как грех, черные, как смерть, и Мороз и Снег боялись и ненавидели их, ведь нет никого презреннее, чем тот, кого вы победили.
А что же Остров Высоких гор?
Люди Сэра изнемогали так, что их воспоминания исчезли, а сами они были точно мертвые. Они забыли о Сэре и о Гвинее, своей родине. В их памяти остались только их бывшие хозяева, и они стали посещать алтари своих хозяев и приносить своих детей в жертву богам Мороза и Снега, и вскоре стали во сне ворочаться, крутиться и бормотать: «Мы не черные, как железо, мы внутри белые, как сперма». Ибо их хозяева осквернили не только их тела, но и разум.
Но на Острове Высоких гор
Ага.
дух Сэра возродился и назвал это место Гвинеей, и хотя он был белым, как мрамор, с волосами серыми, как гранит, он был силен и использовал знания Мороза и Снега, чтобы превратить это место в рай, которым оно сейчас остается. Он со своей Королевой породил много детей, но их любимцы – близнецы, что сидят сейчас предо мной.
Закончив рассказ, Эрзули с материнской нежностью посмотрела на Мартина Эмануэля и с грустью – на белого, женственного Посвященного Сэру.
Но Посвященный Сэру не удовольствовался этой историей.
Матушка, спросил он, почему Сэр не посещает Мартина Эмануэля, моего брата, когда тот спит, и не делает с ним то, что делает со мной?
Эрзули смутилась от стыда, ведь она не могла запретить Сэру посещать на ложе своего сына.
Так должно быть, сказала она, для сохранения нашего брака: я отворачиваюсь, а ты страдаешь под ним. Ты должен исполнить свой долг.
Затем Эрзули оставила близнецов, отныне называемых Марасса и очень святых, одних на пляже, чтобы они построили свои замечательные корабли.
В ту ночь Сэр пришел в спальню Посвященного Сэру и снова использовал своего ребенка. После того как он ушел, Посвященный Сэру пробрался в комнату Мартина Эмануэля и сказал, что с него довольно. Теперь мне следует умереть, чтобы забыть этот стыд.
Но Мартин Эмануэль сказал: «Нет, это я должен умереть. Я стану пустотой, и ты наполнишь меня. У нас обоих будет черная кожа, но ты, белый и женственный, будешь внутри. Ты должен взять кое-что у меня, прежде чем я умру.
«Что же это, брат?» – спросил Посвященный Сэру.
Ты должен взять мое знание песни и петь о наших мечтах, о нашей истории и страданиях.
«Я сделаю это, брат мой», – сказал Посвященный Сэру.
И тогда Мартин Эмануэль поцеловал своего близнеца, отдал ему свою песню и умер. Его тело стало полым внутри, как почерневший пень мертвого дерева. Его брат забрался внутрь, натянул кожу на себя и заделал разрывы, чтобы никто не узнал, что произошло.
На следующую ночь Сэр пришел в спальню Посвященного Сэру и нашел ее пустой. Тогда он отправился в спальню Мартина Эмануэля и гневно проревел: «Где твой брат?»
«Не знаю», – сказал новый особый Марасса.
«Но ты должен знать. Вы близнецы. Я предпочитаю другого, но, если другой отвергает меня, я возьму тебя».
Особый Марасса ощутил безудержную, бешеную ярость, совладать с которой Сэр никак не мог. Он вскочил с постели и закричал: я выхвачу твой нож, отец мой, твой собственный длинный, толстый стальной нож, белый, как серебро, из ножен на твоем поясе, и убью тебя!
Помни, я уже умирал – и я твой отец, я породил тебя, сказал Сэр, но сжался перед Марассой, от чувства вины и страха. Вспомнивший о своих грехах, Сэр стал настолько меньше и слабее, что Марасса смог схватить его сзади, забрать огромный стальной нож и перерезать ему горло от уха до уха.
И все же Сэр не мог умереть. Он упал на землю, и из него полилась густая черная кровь; натекло озеро, затем река, река потекла к морю, сделала море темным, а море породило тучи, взлетевшие, как вороны, и тучи пролили слезы, черные, как дождь. Особый Марасса увидел, что наделал, и забросил нож подальше в море. Затем Марасса побежал прочь от горя людей Гвинеи Су Дло и от плача своей матери Эрзули.
Но куда бы ни направлялся Марасса, голос Сэра следовал за ним, говоря: «Мое преступление было гнусно, но твое еще ужаснее. Ты не можешь меня убить. Я создал тебя. Я здесь навсегда,
Белый как время».
Боже мой, я чувствовала это. Меня изнасиловали.
Кэрол, я здесь.
Заберите меня отсюда.
Ты видишь свой инструментарий?
Ничего
