Тропа раздваивалась. Обе дорожки были темные, узкие и разбегались в противоположных направлениях. Ни одна из них не казалась надежнее другой. Однако девочки кое-что знали о сказках.
Только один путь был верным.
– Куда идти? – сипло спросила Софи.
Агата видела, как слаба и истерзана ее подруга. Она обязана доставить ее в безопасное место. Снова заслышав свист летящих стрел, Агата судорожно переводила взгляд с одной дорожки на другую. Деревья вспыхивали все ближе…
– Агата, какая из них? – повторила Софи.
Глаза Агаты метались в поисках знака…
– Смотри! – удивленно воскликнула Софи.
Агата развернулась к правой дорожке. Светящаяся синяя бабочка выпорхнула из темноты высоко над тропой, забила крылышками и унеслась вперед, словно призывая их следовать за собой.
– Давай же! – Софи, в голосе которой вдруг появилась уверенность, метнулась направо.
– Мы пойдем за бабочкой?! – возмутилась Агата, догоняя Софи и оставляя позади деревья с объявлениями «Разыскивается ведьма».
– Не беспокойся. Она выведет нас отсюда!
– Откуда ты знаешь?
– Быстрее! Иначе мы ее потеряем!
– Ты не понимаешь, через что мне пришлось пройти… – тяжело дыша, сказала Агата.
– Давай не будем сейчас играть в игру, кому было тяжелее, хорошо?
Бабочка полетела быстрее, словно до пункта назначения оставалось совсем чуть-чуть. Вдруг она резко свернула, ее крылышки блеснули и пропали за поворотом тропинки.
Софи схватила Агату за руку и потащила за поворот…
…чтобы уткнуться в тупик из поваленных деревьев.
Бабочка исчезла.
– Нет! – завизжала Софи. – Я же думала… Я думала…
– …что это была особенная бабочка?
Софи покачала головой и закатила глаза, показывая подруге, что та ничегошеньки не смыслит в волшебных знаках, и вдруг через плечо Агаты увидела освещенную факелом фигуру. Совсем близко. Затем еще две…
Капюшоны их догнали.
– У нас было наше «долго и счастливо»… – Софи прижалась спиной к стволу дерева, – это все моя вина…
– Нет… – пробормотала Агата, опуская глаза, – это я виновата.
Сердце Софи сжалось. Ее кольнуло то же чувство, которое появилось у нее в церкви, когда она осталась одна и размышляла о том, как изменилась подруга. Чувство, которое подсказывало, что события последнего месяца не были случайностью.
– Агата… Почему это происходит?
Агата смотрела, как тени вырастают из-за поворота. В ее глазах стояли слезы.
– Софи… Я… Я… Я… совершила… ошибку.
– Агги, не валяй дурака!
Агата не могла смотреть на нее.
– Я опять открыла ее… Я начала нашу сказку…
– Я не понимаю…
– Ж-ж-желание! – Агата заикалась и краснела. – Я загадала желание…
Софи тряхнула головой:
– Желание?
– Я не хотела… Все случилось слишком быстро…
– Что ты загадала?
Агата тяжело вздохнула и посмотрела в испуганные глаза подруги:
– Софи, я пожелала остаться…
– Ваши билеты, – сурово потребовал голос.
Обе девочки оглянулись на тощую гусеницу, которая указывала на дупло. Насекомое было в бархатном фиолетовом смокинге, на голове красовался цилиндр, а усы были лихо подкручены.
– Спасибо, что воспользовались услугами цветочного метро. Здесь запрещено плеваться, чихать, петь, сморкаться, раскачиваться, ругаться, драться, спать, сорить и писать. Нарушение правил повлечет изъятие одежды. Билеты?
Софи и Агата изумленно взглянули друг на друга. Ни одна из них не представляла, как попасть в цветочное метро.
– Послушайте, мистер, – начала Агата, оглядываясь на тени, приближающиеся к повороту, – нам очень нужно попасть туда, но у нас нет…
– Предоставь это мне, – шепнула Софи и стремительно повернулась к гусенице: – Такое удовольствие видеть вас вновь, кондуктор! Помните меня? Мы встречались, когда вы любезно сопровождали наш класс в сад Добра и Зла. Боже, какие чудесные у вас усы! Я просто обожаю правильно закрученные усы…
– Нет билетов – нет поездки, – проворчала гусеница, отодвигаясь.
– Но они же убьют нас! – крикнула Агата, завидев красные капюшоны, которые уже вынырнули из-за поворота.
– Особые обстоятельства должны быть задокументированы по форме № 77 и в письменном виде представлены в канцелярию цветочного метро, открытую каждый второй понедельник с 15.00 до 15.30…
Агата схватила гусеницу и стащила с дерева:
– Пусти нас или я тебя съем!
Кондуктор, крепко сжатый Агатой, побледнел, но не сдался.
– Никогдашники! – вскричал он.
Из дупла вытянулись несколько длинных лоз и, обвив девочек, втащили их внутрь как раз в тот миг, когда стрелы красных капюшонов вонзились в дерево и оно вспыхнуло.
Девочки полетели в яму, а вокруг бешено кружились нежные лепестки всевозможных цветов. Лозы бросили их над захлопнувшейся пастью венериной мухоловки, в обжигающе горячий туман. Зажмурившись, девочки почувствовали, как лозы обвивают их и к чему-то подвешивают, точно марионеток. Когда они осторожно открыли глаза, то обнаружили себя болтающимися над светящимся стволом дерева, на котором было выведено:
– Бабочка каким-то образом пропустила нас в метро! – закричала Софи, плотно обвитая зеленым ремнем безопасности. Девочки неслись вперед. – Видишь, она действительно хотела помочь нам!
Когда они проскочили туман, Агата впервые смогла рассмотреть цветочное метро – и от восхищения потеряла дар речи. Прямо перед ней раскинулась впечатляющая подземная транспортная система размером с добрую половину Гавальдона, причем сделанная из растений. Внутри бездонной пещеры извивались огромные стволы деревьев, обозначенные разными цветами, – они пересекались, будто настоящие железнодорожные линии. Каждый ствол перевозил висящих на нем пассажиров, крепко зафиксированных лозой, по всем Бескрайним лесам. Кондуктор тем временем взгромоздился в прозрачную кабинку на зеленом стволе линии Пионов и сварливо объявлял пролетающие остановки в ивовый микрофон:
– Девичья долина! Башни Авалона! Раньон Лейн! Джиннимиль!
Как только пассажир слышал название своей остановки, он тянул за опутывающие его лозы. Они отвязывали пассажира от ствола и бережно переносили его за руку вверх, к одной из многочисленных ветряных мельниц, которые лопастями взбивали воздух и поднимали желающих на поверхность.
Агата заметила, что по их зеленой линии ехали только женщины, щебечущие друг с другом; одни были хорошо одеты, веселы и миловидны, а другие смахивали на ведьм и были крайне неприятны на вид (если, конечно, вы всегдашник). А вот по красной линии (она называлась «линия Розалинда»), бегущей перпендикулярно зеленой, ехала только пара мрачных, неопрятно выглядящих мужчин. Под этими двумя линиями проходила желтая, линия Георгин, на которой также беззаботно болтали весьма привлекательные женщины, едущие рука об руку с нечесаными дурнушками. Эта линия пересекала розовую, линию Сирени, на которой ехали только три потрепанных грязных гнома мужского пола. Агата не могла вспомнить, говорил ли кондуктор о том, что мужчины в метро должны ездить отдельно от женщин, но, если честно, она не могла вспомнить и половины его глупых правил.
Ее отвлекли от размышлений два ярких длиннохвостых попугая цветов тропического леса. Они порхали, предлагая пассажирам стаканы огуречно-сельдереевого сока и фисташковые маффины. Сверху, на светящемся стволе, оркестр официально одетых ящериц под аккомпанемент хора зеленых лягушек играл на скрипках и флейтах барочный вальс. Впервые за несколько недель Агата смогла улыбнуться. Она в один присест проглотила сладкий ореховый маффин и тут же запила его терпким зеленым соком.
Софи, пристегнутая рядом, фыркнула и ткнула
