– Но я все еще не понимаю… Почему мы спустились сюда…
– Где оно? – голос Мэнли громыхнул откуда-то сверху и разлился над бурлящей красной жижей.
– Я показал вам, где я его закопал, – оправдывался голос Тедроса.
– А сейчас его там нет. Пока ты будешь продолжать врать, не получишь еды.
– Это все те две девочки! Они прячутся в замке!
– Думаешь, мы бы не узнали, если бы в нашем замке была девочка? – презрительно спросил голос Мэнли. – Это перо до сих пор где-то в башне Директора школы, иначе башня последовала бы за ним. А теперь скажи, где ты его спрятал, иначе я расплавлю меч твоего отца и покрою им туалеты…
– Я сказал вам! Я закрыл его в тайнике под столом!
Сердце Софи перестало биться. Сториан… пропал?! Как же они с Агатой теперь попадут в свое «долго и счастливо»?!
К своему ужасу, она поняла, что выиграть сегодняшнее состязание еще более необходимо, чем раньше. Если перо спрятано в башне, ей потребуется время, чтобы его найти.
У нее засосало под ложечкой, но она проследовала за Хортом и обогнула стену тоннеля, которая перешла в ржавую решетку темницы. В углу виднелась лысая голова Мэнли, а его грузная тень скрывала человека, сидящего на полу.
– Пожалуйста, профессор, вы должны допустить меня до Испытания, – умолял голос Тедроса. – Я же единственный, кто сможет справиться с этими девчонками!
– Ты умрешь от голода гораздо раньше начала Испытания, если мы не найдем перо, – сказал Мэнли, поворачиваясь к двери темницы.
Он заметил, что новый мальчик уставился на него с другой стороны решетки.
– Мальчики не любят лжецов, Филип. Тедрос пообещал, что он поцелует Агату. Пообещал, что вернет школы к Добру и Злу. И что же они получили, поверив ему? Грозящее всем рабство? Неудивительно, что мальчики теперь его ненавидят, – усмехнулся Мэнли, открывая дверь. Перед тем как уйти, он втолкнул новичка внутрь клетки. – Вся школа сегодня на твоей стороне, Филип. Преподай-ка урок этому напыщенному болвану.
Софи обернулась:
– П-п-постойте…
Хорт захлопнул дверь темницы:
– Увидимся в классе, Филип!
– Хорт! Это место не может быть моей комнатой, – крикнула Софи, хватаясь за решетку.
Но этот хорек уже трусил рядом с Мэнли, возбужденно вопя:
– Он сегодня покажет Тедросу, где раки зимуют, профессор! Вот увидите…
Софи медленно повернулась к грязной камере, освещенной лишь одной свечой. Над двумя металлическими каркасами кроватей (без всяких матрасов или подушек) висела холодящая кровь коллекция пыточных инструментов. Софи не могла дышать, вспоминая о том, что случилось здесь год назад с чудовищем. Это место сделало ее злой, здесь она потеряла контроль над собой. Софи в ужасе отвернулась…
Два глаза сверкнули в углу.
Софи попятилась.
– Это правда? – спросил Тедрос из темноты.
– Что? – выдохнула Софи, стараясь по-прежнему говорить низким голосом.
– Тех, кто хуже всех покажет себя на состязаниях, будут наказывать каждую ночь.
– Так сказал пес.
Тедрос медленно выступил из тени. Он похудел по крайней мере на десять килограммов, его форма была покрыта коркой грязи, а голубые глаза воспалены.
– Значит, друзьями нам не быть, так?
Софи отступила на шаг от приближающегося к ней принца.
– Я буду участвовать в Испытании. Ты слышишь меня, парень? – яростно прошипел он. – Эти две девочки забрали все, что еще оставалось у меня в этом мире. Моих друзей, мою репутацию, мою честь, – он схватил новичка за горло и прижал его к решетке. – Я не собираюсь позволять тебе или кому-то другому лишить меня шанса отомстить им.
Задыхаясь в его хватке, Софи подняла руки, защищаясь. Она должна отсюда выбраться! Она должна избавиться от этого тела! Она больше не может быть мальчиком…
Всплеск незнакомой ярости вдруг всколыхнул ее кровь, разбивая страх вдребезги. Ее разум очистился и сосредоточился на мальчике, прижавшем ее к решетке… Мальчике, который разрушил ее мечты… Мальчике, который чуть не лишил ее лучшей подруги… Мальчике, который теперь пытается лишить их обеих жизни. Чужеродная сила взорвалась в ее новых мышцах, разлилась по телу гормональной яростью, и еще до того, как она успела хоть что-то осознать, она с рыком отбросила принца от себя.
– Достаточно грозно для того, кто продул свою принцессу девчонке, – огрызнулась она, пораженная холодностью своего голоса.
Ошарашенный Тедрос замер, позволяя сокамернику схватить себя за воротник.
– Я понимаю, почему она выбрала Софи, – издевался над ним незнакомец. – Софи дарит ей дружбу, преданность, любовь, жертвует собой ради нее. Это самые сильные стороны Добра. А что можешь дать ей ты? Ты слаб, пуст, незрел и скучен. Все, что у тебя есть, – твое смазливое личико.
Новичок притянул принца ближе, и их носы соприкоснулись:
– А сейчас я увижу, что скрывается под ним.
Тедрос покраснел:
– Я вижу перед собой только эльфа-переростка с пушистой шевелюрой, который ничего обо мне не знает…
– А знаешь, что вижу я? – изумрудные глаза незнакомца вонзились в него. – Ни-че-го.
Ярость исчезла с лица Тедроса. На мгновение он стал похож на маленького мальчика.
– К-к-кто ты такой? – заикаясь, спросил он.
– Можешь называть меня Филипом, – холодно сказала Софи и оттолкнула принца.
Тедрос отвернулся, пытаясь совладать с дыханием. Софи увидела его испуганное лицо в отражении металлической стенки кровати и довольно ухмыльнулась.
Ей вдруг понравилось быть мальчиком.
Снаружи зазвенели ключи. Оба обитателя камеры обернулись и увидели одного из капюшонов Арика, который отпирал дверь темницы.
– Уроки начинаются, – буркнул он.
Две сотни мальчиков сражались сегодня за первое место. Две сотни мальчиков стояли между ней и Сторианом. Софи старалась вышагивать так же, как и окружающие ее ученики, спешащие в сторону классов Зла. Выделяться не стоило.
Она промокнула свои подмышки, раздраженная тем, как обильно теперь потеет ее тело. Если бы она знала, что мальчикам все время так невыносимо жарко, она бы прихватила с собой веер или кувшин с ледяной водой. Ее желудок недовольно заурчал, и она отвлеклась на мысли о еде. Эти мальчики такие здоровые, что должны, видимо, устраивать на обед целое пиршество: жареные ножки индейки, бекон, сочная ветчина, стейк с кровью… Она уже могла представить, как откусывает сочный кусок мяса; у нее потекли слюнки…
Софи побледнела и вытерла губы. С каких это пор она думает о мясе?! С каких пор она вообще думает о еде?! Она споткнулась и налетела на Равана.
– Ходьба. Это не так уж и сложно, – нахмурился он и, отпихнув Софи, двинулся дальше.
Софи стояла, опустив глаза, пушистые волосы падали ей на лицо. Казалось, ничего в ее теле не способно гнуться… Словно она была деревянной марионеткой на туго натянутых нитях. Она отыскала глазами Арика – грудь колесом, такой важный и напыщенный, будто был самым сильным жеребцом в табуне. Она изо всех сил попыталась скопировать его.
Софи оглянулась на Тедроса, который
