В соседней каюте Гистон поселился сам, чтобы присматривать за изредка просыпающимся главой ковена. Накормить и напоить его вышло далеко не сразу, первые дни удавалось лишь влить в рот Хабера несколько ложек воды, смешанной с укрепляющим зельем. Такова обычная плата магов, досуха истративших свою энергию. Организм, привыкший получать силу и бодрость от магии, потеряв ее, впадает в настоящий шок. И чем сильнее маг, тем тяжелее ему восстанавливаться после полной потери магической энергии. Конечно, магия постепенно возвращается в организм, но обычно ее дополняют лекари и маги. Однако сейчас помочь Хаберу не мог никто. Поблизости не нашлось ни одного источника, а растворенные в воде запасы так основательно переболтал шторм, что туго приходилось даже не выложившемуся до последней капли Гистону. Хотя он старался тратить энергию очень экономно.
Например, не стал выращивать лиану, очищающую морскую воду, а с превеликими трудностями достал из трюма бочонок с запасенной в Харшаде пресной. Пыхтя и отдуваясь, вытолкнул сырой и тяжелый предмет на палубу и осторожно поднялся по ступеням. За несколько дней непогоды все промокшие доски набухли и стали скользкими, а местами даже заплесневели, и ходить по ним надлежало с большой осторожностью. Маг плюхнулся передохнуть на вытащенный бочонок, раздумывая попутно, где бы его лучше поставить, чтобы было ближе ходить за водой, и вдруг с досадой хлопнул себя по лбу. Ну что ему стоило подумать об этом раньше! Тогда, возможно, не тащил бы сразу весь бочонок, а налил одно ведерко или даже только кувшин. А в трюм давно пора бросить несколько губок, в последней каюте их, помнится, ползало уже десятка два.
О том, как они будут добираться до берега, вернее, до того места, откуда хватит сил открыть портал, маг пока старался не думать вообще. А чего зря голову напрягать? Вот выздоровеет Хабер, вдвоем и рассудят. Все знают: две головы – значительно лучше, чем одна. Даже если она такая умная, как у него. Лишь бы океан утихомирился. Тогда можно будет источник поискать. А уж с магией сильный природник много чего может сделать, если у него достаточно энергии.
Хуже всего, что, пока нет магии, приходится самому заниматься обыденными делами, которых Гистон никогда прежде не делал. Да и не умел. В детстве все хозяйство вели мать и сестра, в молодости у него всегда были умелые спутники, позже – жена, а потом и слуги. Например, попытавшись испечь из муки, найденной в обитом жестью ларе, пресные лепешки, первую партию магистр вынужден был выкинуть полностью. Хотя работал почти целый день. И вроде представлял себе весь процесс, не раз доводилось видеть, выезжая в дальние поселки по делам, как Ишим прямо на костре быстро и ловко готовил вкуснейшие пышечки, печенные на палочках. Их было очень удобно начинять настроганным вяленым мясом, сыром и помятой со специями мелкорубленой зеленью.
Однако в то, что получилось у него, никто не смог бы завернуть даже камень. Твердые, как жесть, черные несгибаемые уродливые куски не вызывали никакого желания даже попробовать их.
Тяжело вздохнув, маг поднялся с бочонка и поплелся в каюту за кувшином. В конце концов, один день вода может спокойно постоять и здесь. А потом он придумает, куда ее определить. Возможно, на кухню. Скоро Хаберу станет получше, и нужно будет сварить ему суп. Мысль о предстоящем кулинарном подвиге заставила магистра с отвращением передернуть плечами. Он предпочитал думать, что к тому времени, как Хабер сможет вставать, появится кто-нибудь, умеющий это делать лучше него самого. Ну не допустят же великие боги, чтобы лучший природник ковена погиб в борьбе с обычным супом?
Гистон еще раз вздохнул и внимательно присмотрелся к трепещущим под ветром листьям тандука. Шторм постепенно стихает, небо все светлее, и, похоже, скоро можно будет взобраться повыше на единственную оставшуюся мачту, чтобы оглядеться. Пора попытаться определить, куда же забросила их судьба.
– Вы что, с ума все сошли?! Никого я никуда не возьму! Представляете – завалиться в Харшад такой кучей?! Да и не нужны вы мне там! – по привычке бегая вокруг широкого стола, возмущенно рычал Зак.
Нет, вот только вчера весь вечер доказывал упрямым родителям, что им лучше сидеть в своем Кизарде и спокойно ждать его возвращения. С чего уважаемые па и ма взяли, что они с Таном вдвоем не справятся?
Ну и что же, что в донесениях сотрудничающих с ковеном магов-дикарей, говорилось о сильном природнике, а он столкнулся с менталом? Вполне возможно, что это совершенно разные люди, а ту лиану вообще выращивал для ментала подчиненный им дикий природник. Она только потому и получилась такой мощной, что в нее качали энергию четверо из находившихся в зале магов.
К тому же достоверно известно: сильные дикари никогда ни с кем не объединяются, особенно если вступают в борьбу за власть. Просто даже помыслить не могут о том, чтобы разделить с кем-нибудь будущий трон и могущество. Все они твердо уверены: власть над людьми – это самое лучшее, что может быть на свете.
Обычное заблуждение слабых волей и характером личностей. Получив власть, такие особи начинают воспринимать себя абсолютно не теми, кем являются в реальности. Мнят себя сильнее и значимее других, кажутся себе непогрешимыми и неординарными. И очень быстро превращаются в несносных, подозрительных и безудержно жестоких тиранов, ненавидимых всеми окружающими, от близких родичей до последнего уличного метельщика.
И никогда не суждено им понять, что по-настоящему сильным людям, особенно сильным магам, никакая власть не нужна абсолютно. От нее только лишние хлопоты и головная боль. Они и так могут иметь все желаемые блага, не отвечая при этом ни за чьи жизни, благополучие и глупые поступки.
– Ну я-то пойду все равно, – упрямо объявила молчавшая до сих пор Анюся. – Потому что сюда меня привели только переждать шторм. Нет такого правила – без причины снимать мага с задания, я точно знаю.
Зак только взрыкнул про себя. А что делать, она права. Действительно, пока ни в чем не провинилась и не нарушила ни одного приказа, да и травм, не совместимых с выполнением задания, не имеет. Значит, ее придется взять.
– А я пойду потому, что появилась
