Мои глаза стали красными и воспаленными. Когда я всмотрелась в водянистые глубины маминого зеркала, то заметила мелькание расплывчатого силуэта, стоявшего сзади. В приступе гнева я схватила ближайший предмет и запустила им в тень. Только выпустив его из пальцев, я поняла – это были часы Тиан Бая. Да какое это имеет теперь значение? Я вновь зарыдала и, истощив все силы, уснула.
Однако от отдыха не было никакого толку. Мне стоило бы уже это выучить. Часть меня пыталась вернуться обратно, в мир бодрствования, но вместо этого я ощутила, как падаю вниз, в туман, словно привязанная к резинке или бечевке. Туман рассеялся и уступил место ослепительной яркости. Я очутилась в великолепном холле, освещенном тысячами красных свечей. На столах красовались багряные атласные дорожки, с потолка гирляндами свисали большие розетки из алых лент. Я с трудом огляделась.
Тьма снаружи ярко освещенного холла была удручающе плоской. Второе, что смутило меня, – явные приготовления к пиру. Красный – это цвет празднования для особых случаев вроде Нового года. И свадеб. Как всегда в этом мирке, большой зал стоял пустым. Там могли поместиться толпы гостей, но виднелись лишь ряды свободных мест. Ни малейшего движения воздуха. Тихо, как в могиле. Моя кожа покрылась мурашками при мысли, что кто-то или что-то может смотреть снаружи через эти пустые темные окна.
В тот миг, когда этот страх закрался в голову, нарядные алые ленты начали трепетать. Кто-то шел сюда. Я отчаянно пыталась проснуться. Заставить этот мирок развеяться, как делала много раз до того. Но пока я собирала в кулак всю силу воли, Лим Тиан Чин выступил вперед из-за ширмы. Его тихое появление, будто итог длительного ожидания, наполнило меня ужасом.
– Итак, ты пришла, Ли Лан.
Я бессознательно отступила назад.
– Моя драгоценная, – продолжал он, – я должен признаться, что разочарован в тебе. – Со вздохом он раскрыл бумажный веер. – Я намеревался быть терпеливым, показать тебе некоторые вещи, которые мы могли бы разделить. Тебе же они понравились, верно? – Заметив мое молчание, он позволил улыбке растечься по лицу. – Мне принадлежит столько всего чудесного. Дома, лошади, слуги. Не понимаю, как девушка может здесь страдать. Но что же я обнаружил? – Его глаза потемнели. – Я обнаружил, что ты мечтаешь о другом мужчине! И кто же он? – Я постаралась собраться с силами, но он напирал: – Мой собственный кузен, вот кто! О, достаточно скверно, что он затмевал меня при жизни, но даже в смерти… – Едва Лим Тиан Чин произнес «смерть», я подметила нечто странное. Его фигура ненадолго расплылась, но это оказалось лишь временным явлением, поскольку он продолжал: – Тиан Бай вынужден соревноваться со мной. Не думай, я знаю о вашей помолвке! Это было одной из первых вещей, которые я узнал после встречи с тобой на Празднике драконьих лодок. Вообрази мои чувства, когда я понял, что существует некая предварительная договоренность с ним. – Отвращение появилось на лице призрака. – И почему же с ним, ради неба? Мать сказала, все было устроено потому, что твоя семья обеднела, и они не хотели, чтобы его брак затмил мой. Что ж, я спросил, с какой стати такую девушку выбрали для него, а она ответила, что не знает, никто тебя даже не видел. – Его лицо покрылось краской, будто у толстого школьника, жалующегося на кражу конфет.
– Лучше забудь обо мне, – произнесла я. – Я не стою твоей семьи.
– А это уж мне решать. Хотя я высоко ценю твою скромность. – Он вновь одарил меня улыбкой. – Моя драгоценная, я намерен проигнорировать твою минутную слабость. В конце концов, ты их выкинула.
– Выкинула что?
– Эти часы, эту тикалку. Ненавижу подобные вещи, – пробормотал он. – Когда я это увидел, то понял – ты в нем не заинтересована. Итак, Ли Лан, выпьем за наш союз? – Лим Тиан Чин протянул кубок вина в гротескной пародии на свадебный тост.
– Да как это вообще возможно? Ты ведь мертв.
Он моргнул.
– Прошу, не упоминай про это. Хотя ты имеешь право знать. Состоится церемония. Я уже проинструктировал отца, как ее следует проводить. У тебя будет великолепная свадьба – мечта любой девушки. Подарки для невесты, драгоценности, даже головной убор из перьев зимородка[19], если пожелаешь. Мы пошлем паланкин и оркестр к твоему дому, впрочем, вместо меня с тобой поедет заместитель.
Я вздрогнула при мысли об этом, однако он с самодовольством настаивал:
– Ради настоящей церемонии ты обменяешься свадебными чашами с моей поминальной табличкой[20] перед алтарем. После формального обряда ты войдешь в дом Лим как моя жена. Получишь все, что нужно для жизни. Мать об этом позаботится. И каждую ночь мы будем вместе. – Он смолк и одарил меня лукавой ухмылкой.
Несмотря на ужас, я ощутила, как в желудке медленно разгорается пламя. Почему я обязана стать супругой вот этого тиранствующего шута, живого или мертвого?
– Я так не думаю.
– Что?
– Я сказала: я так не думаю. Не хочу за тебя замуж!
Глаза Лим Тиан Чина превратились в щелочки. Несмотря на решительные слова, мое сердце трепетало.
– У тебя нет выбора. Я уничтожу твоего отца.
– Тогда я стану монахиней.
– Ты даже не представляешь степень моего влияния! Я буду преследовать тебя, твоего отца и эту надоедливую няньку до скончания веков. – Он рвал и метал. – Чиновники пограничья на моей стороне и заявляют, что у меня есть право на тебя!
– Все равно, ты мертв! Мертв, мертв, мертв! – завизжала я.
С повторением этого слова его фигура начала трястись и вздрагивать. Пышно украшенный холл с сотнями красных свечей поплыл и стал исчезать. Последнее, что я увидела: лицо Лим Тиан Чина растворяется, а его силуэт смазывается, точно гигантская рука провела по нему ластиком.
После этого происшествия я тяжело заболела. Ама нашла меня лежащей на полу, свернувшейся в клубочек наподобие рака без панциря. Врач посмотрел на мой язык, пощупал мой пульс и мрачно покачал головой. Он сказал, что редко видел кого-либо столь юного с таким ничтожным количеством «ци», жизненной силы. Будто кто-то вытянул
