Дюжина других вопросов готова была слететь с моих губ, но в этот момент раздался страшный грохот. Сильный ветер сотряс меня и закрутил вокруг вихрь из листьев и веток. Я закрыла глаза, спасаясь от стихии, и, когда снова их открыла, – мой спутник исчез. Далеко наверху в ночном небе я заметила полосу света, вьющуюся подобно угрю в море, но она пропала так стремительно, что оставалось лишь гадать, не привиделось ли мне это.
Глава 19
Я провела ночь на холме, не чувствуя сил пойти в город и потратить и без того скромные сбережения адских денег на некое подобие переправы. Здесь росло гигантское дерево с корнями-подпорками, похожими на низкие стены, и я вскарабкалась на него, словно боязливый пеландок[41].
У нас рассказывают множество историй о «мышином олене», столь крохотном, что мужчина может поднять одного и легко положить в сумку. Размером пеландок с кошку, а ноги у него изящные, как тростинки. Говорят, охотиться на него легче легкого – стоит лишь постучать по сухим листьям парой палочек. Самец тут же появится, думая, что перед ним соперник, и начнет быстро стучать в ответ собственными ножками. Охотник тут же стреляет в пеландока дротиком из духовой трубки и несет домой на ужин. Всегда считала, что это самый несправедливый способ схватить зверя, притом опровергающий сказочную репутацию «хитрюги оленька». Обхватив коленки, я пришла к выводу, что в грандиозной интриге оказалась не более эффективной, чем пеландок, – скрывала свою беспомощность то тут, то там и отзывалась на стук сведений, собранных по крохам.
Стоило ли доверять Эрлану? Пока он находился рядом, я не размышляла об этом, однако сейчас сомнение и слабость затуманили рассудок. Наконец я решила пока что довериться ему. Если рассудить, не так-то много было у меня тех, на кого можно положиться.
Меня разбудил щебет птиц. Было холодно, бледный туман тяжело лежал на траве. Стая обезьян перебиралась по качавшимся ветвям высоко наверху. Ама в какой-то момент сменила мою пижаму на чистую.
Я поспешно ощупала одежду, испугавшись, что подаренная Эрланом чешуйка пропала, но она по-прежнему лежала в кармане. Прошлой ночью она сияла, подобно королеве жемчугов, но в утреннем свете блеск стал еще ослепительнее. Создание, на котором она выросла, должно выглядеть восхитительно. Я вновь принялась раздумывать, прячет ли Эрлан под полами шляпы рыбью морду с надутыми губами или еще более ужасную голову гигантской змеи. Отложив эти мысли, я направилась к раскинувшемуся внизу городу. Огромные деревья сменил молодой подлесок высотой мне по пояс, достаточно густой для того, чтобы затруднить путь.
Солнце стояло высоко в небе, но я пока находилась далеко от нужного места. Глядя на дорогу впереди, я расстроилась. Малайя – это страна, вечно покрытая зеленью. Под действием жаркого солнца и тропических ливней любое заброшенное здание быстро обрастает лианами, а любая тропка превращается в джунгли. Вокруг меня усиливалось монотонное пение цикад. Оно стало столь оглушительным, что я не расслышала звон сбруи до тех пор, пока он не раздался совсем рядом. Смутившись, я огляделась, но ничего не приметила. Наконец я робко выдохнула:
– Есть тут кто-нибудь?
В ответ раздалось только тихое ржание. Я попыталась снова, чувствуя себя еще большей дурой:
– Лошадка, это ты?
Как только я произнесла слово «лошадка», то внезапно ее увидела. Конь был низкорослым и крепко сбитым, со шкурой цвета сандала. Яркие темные глаза, как семечки кремового яблока[42], глядели из-под густой, заплетенной в косички гривы. На нем красовались нарядные чепрак и седло. И я узнала их – точь-в-точь такая сбруя была на деревянной фигурке, которую Тиан Бай держал в руке. Стало ясно: он сжег фигурку в мою честь. Скакуны в шикарных конюшнях Лим Тиан Чина выглядели плоскими и безжизненными, так как их вырезали из бумаги. Но эта лошадка из массива дерева двигалась, как настоящее животное. Не находилось слов, чтобы выразить мое восхищение.
– Назову тебя Ченданой, – решила я. «Чендана» – малайское слово, которым обозначают сандал, а оригинальную фигурку как раз и сделали из его ароматной мелкослойной древесины. Ехать на ней оказалось легко. Куда легче, чем на настоящей лошади: она послушно стояла, пока я садилась в седло, а ее широкая спина была столь же твердой, как у коня-качалки. Чендана не уставала, не ела и не пила. Мы быстро проехали сквозь подлесок – трава даже не шелохнулась. По этим признакам стало понятно, что призрачное животное находилось ближе к миру духов, чем я сама.
В Малакку мы въехали в разгар дня. Теперь, когда у меня имелся транспорт, не было причины избегать Фэн – следовало попросить ее указать дорогу на Равнины мертвых. Впервые за долгое время ощущая воодушевление, я отыскала путь к дому призрачной женщины так же, как голуби, летящие к своим гнездам. У парадной двери я остановилась и задумалась, не подождать ли до темноты. Семья сидела за ранним обедом, до меня доносился соблазнительный запах соленой рыбы.
– Фэн! – позвала я.
Ответа не последовало. Я с некоторым усилием протиснулась через деревянную дверь. Коридор был залит последними лучами дневного солнца и не выглядел столь пугающим, как в минувшую ночь, когда я слепо шла за духом по дому. Я ходила туда-сюда, выкрикивая ее имя и не обращая внимания на обедавших членов семьи. Конечно же, они понятия не имели о моем присутствии, хотя, пройдя мимо старика, я вроде бы заметила его моргание. В конце концов, не найдя и следа Фэн, я снова вернулась к парадной двери. Пока я ворчала, что снова придется протискиваться через дверь, послышался слабый голос.
– Что ты тут делаешь?
Пройдя в дом, я все же отыскала призрачную женщину. Она притаилась в темном уголке, вжавшись в дверцу гардеробной. Было очень трудно заметить ее в последних отблесках заката.
– Я вернулась. Ты сказала, что сможешь отвести меня на Равнины мертвых.
– О, я не могу пойти прямо сейчас, – вяло произнесла она.
– Почему?
– Это неудобно.
– Может, хотя бы укажешь мне направление?
Она пробормотала нечто невразумительное, затем, поняв, что я не расслышала, попыталась прокричать:
– …после темноты.
Не будучи уверена в том, что именно она предложила, я кивнула и ответила:
– Я подожду тебя снаружи до наступления ночи.
К счастью, Чендана по-прежнему стояла там, где я ее оставила. Она стала настолько дорога мне за краткий промежуток времени, что я боялась кражи, однако на память пришли слова Фэн – вещи духов должны преподноситься в дар. В противном случае ничто не остановило бы толпы голодных духов от грабежа. Так или иначе, я прислонилась к боку кобылы, вдыхая сладкий запах сандала, из которого делают благовоние.
Ждать пришлось долго. Остроконечный лунный серп
